Ночь над водой - Кен Фоллетт

— Не вижу смысла грабить бедных, у них же нет денег.

Она опять засмеялась.

— Так значит, вы по-прежнему считаете себя защитником обездоленных и угнетенных, вроде Робина Гуда?

Он думал, как ответить. Поверит Маргарет, если он скажет, что грабил богатых, чтобы лучше жили бедные? Она, несомненно, умна, хоть и по-детски наивна. Впрочем, не настолько наивна, чтобы верить всему.

— Ладно, будем откровенны. Я далеко не филантроп, но иногда действительно помогаю людям.

— Странно. — В ее глазах светились интерес и внимание, она была просто восхитительна. — Я знала, что рядом есть люди, такие, как вы. Но и не думала, что буду сидеть и разговаривать с одним из них.

«Только не надо преувеличивать, девушка», — подумал Гарри. С ним уже случалось несколько раз так, что слишком чувствительные девицы входили в раж и думали о нем черт знает что, иногда уподобляя святому, и тем больней было их разочарование потом, когда обнаруживалось, что до идеала ему так же далеко, как до луны.

— Нет-нет, не заблуждайтесь, я совершенно обычный человек, только вот поднялся к вам снизу, из мира, где вы еще никогда не были.

Однако по ее виду он понял, что Маргарет осталась при своем мнении.

Все, хватит, пока достаточно, для одного раза даже много, надо поговорить о чем-то другом.

— Давайте лучше поговорим о более приятных вещах.

— Хорошо. Почему вы летите в Америку?

— Чтобы навсегда избавиться от Ребекки Моэм-Флинт.

Она захихикала.

— Нет, серьезно.

Надо же, какая цепкая, словно терьер, который поймал лису за хвост и не отпускает. Не так-то легко будет с ней справиться.

— Если честно, пришлось, чтобы не посадили в тюрьму.

— И что вы станете там делать?

— Подумываю вступить в канадские ВВС. Хотелось бы получить профессию военного летчика.

— Как интересно!

— А вы? Что вас тянет в Америку?

— Ничего, мы просто бежим, — сказала она с отвращением.

— Что это значит?

— Ну вы же знаете, что мой отец фашист.

— Да, читал о нем в газетах.

— Так вот, он боготворит нацистов и не собирается воевать с ними. А потом, отец не может остаться, иначе его посадят.

— Выходит, вы собираетесь жить в США?

— Да. Мамина семья из штата Коннектикут.

— И как долго вы там пробудете?

— Родители собираются оставаться там, по крайней мере, до конца войны, но может случиться и так, что насовсем.

— Однако, насколько я понимаю, вы сами не хотите уезжать?

— Естественно, нет, — твердо сказала она. — Я хотела бы остаться в Англии и сражаться. Фашизм — угроза всему человечеству, сейчас такое время, что нельзя отсиживаться, и я хочу внести свою лепту в борьбу. — Маргарет начала много и с чувством говорить о Гражданской войне в Испании, но Гарри слушал ее вполуха. Его внезапно посетила мысль, от которой захватывало дух и учащенно билось сердце. Ему пришлось сделать усилие, чтобы сохранить нормальное выражение лица.

Черт побери, а ведь когда кто-то бежит из страны в самом начале войны, то наверняка берет с собой все самое ценное.

Естественно. Перед угрозой наступающего противника крестьяне срываются с мест и гонят перед собой скот. Евреи, убегая от нацистов, зашивают в одежду золотые монеты. После революции 1917 года в России в Европу хлынуло немало русских аристократов, вроде княгини Лавинии, так вот, многие вывезли с собой знаменитые пасхальные яйца работы Фаберже.

Лорд Оксенфорд, несомненно, учитывал, что он может не вернуться назад. С другой стороны, британское правительство постаралось сделать все, чтобы во время войны богатые слои населения не могли переводить свои деньги за границу. Оксенфорды знали, что могут навсегда потерять свои ценности в Англии, поэтому, скорее всего, прихватили то, что можно унести с собой.

Разумеется, здорово рискуешь, когда у тебя в багаже драгоценности, да еще целое состояние. Ну, а если разобраться, где риск меньше? Отправить по почте? Нанять курьера? Или вообще оставить дома, чтобы их потом конфисковало правительство, обвинив тебя в измене, разграбили немцы либо «экспроприировала» взбунтовавшаяся «чернь»? Нет, исключается, Оксенфорды, безусловно, взяли с собой фамильные драгоценности.

А самое главное, с ними должен быть знаменитый «Делийский комплект».

От одной этой мысли у Гарри перехватило горло.

«Делийский комплект» по праву считался центром, жемчужиной превосходной коллекции старинных ювелирных украшений, принадлежавших леди Оксенфорд. Он состоял из трех предметов, так называемая тройка: колье, серьги и браслет, усыпанные рубинами, бриллиантами, в золотой оправе. Рубины из Бирмы, большие, с тонкими гранями, великолепного оттенка, просто красавцы. Еще в восемнадцатом веке их привез в Англию генерал Роберт Клайв, воевавший в колониях и прозванный за свои победы «Индийским», оправу делали королевские ювелиры.

По слухам, «Делийский комплект» стоил четверть миллиона фунтов стерлингов — баснословную сумму.

И вот сейчас это сокровище находится где-то рядом, в самолете.

Профессиональные воры редко крадут на пароходе или в воздухе — уж больно ограничен круг подозреваемых. Гарри находился в еще более трудном положении — он изображал из себя американца, путешествовал по фальшивому документу, находился в бегах, напротив него в кресле сидел полицейский. В такой ситуации гоняться за чужими драгоценностями безумие, дело не только опасное, но и, откровенно говоря, почти неосуществимое.

С другой стороны, больше такого шанса не будет. Получить в свои руки такое богатство — значит решить все проблемы. Конечно, за четверть миллиона фунтов комплект не продать, но подешевле, скажем, за двадцать пять тысяч, уйдет моментально. А это все-таки больше ста тысяч долларов.

При мысли о таких деньгах пересохло в горле. Он смог бы жить в достатке до конца своих дней. Да только что думать о деньгах, когда от каждой из этих вещиц просто дух захватывает. Он живо представил, как его пальцы нежно гладят каждый предмет, поднимают, подносят ближе к свету: восхитительная огранка рубинов, чистые, прозрачные как слеза бриллианты, россыпь мелких камней в обрамлении, великолепно подобранный ансамбль, чудо ювелирного искусства, способное любую женщину, даже Золушку, сделать поистине королевой.

Гарри знал, что больше никогда не будет так близко к подобному сокровищу. Никогда.

Надо выкрасть его, несмотря ни на что, решил он. Да, риск огромен, но не нужно забывать, что пока что ему везло.

— Боже мой, вы меня совершенно не слушаете, — обиженно произнесла Маргарет.

Ее слова заставили его очнуться. Он понял, что слишком далеко ушел в мир грез, фантазий и иллюзий. Пора возвращаться на землю.

— Простите, ваш рассказ так увлек меня, что я замечтался.

— Я знаю. И, судя по вашему лицу, вы мечтали о ком-то, кого любите.

Глава 8

Нэнси Линеан в нетерпении ждала, когда же наконец сядет в кабину и новенький желтенький самолетик Мервина Лавси поднимется в воздух. А он тем временем продолжал давать последние указания человеку в твидовом костюме — похоже, это был старший мастер на его фабрике. Из разговора она поняла, что у Мервина неприятности, профсоюз грозит забастовкой.

Когда они закончили, он обратился к Нэнси.

— Понимаете, у меня работают семнадцать инструментальщиков, и, надо же, каждый со своим сдвигом.

— Что вы выпускаете?

— Разные вентиляционные устройства — пропеллеры для вертолетов и самолетов, судовые винты и так далее. Все, где есть лопасти. Однако техническая сторона дела не самое сложное. Меня больше беспокоит человеческий фактор. — Он снисходительно усмехнулся. — Но вам наверняка не интересны все эти проблемы производственных отношений.

— Почему же, как раз наоборот. Я тоже с этим сталкиваюсь, у меня фабрика в Штатах.

Он был совершенно поражен.

— И какая же фабрика?

— Обувная, мы выпускаем в день пять тысяч семьсот пар.

Без сомнения, цифры произвели на него впечатление, но он, очевидно, почувствовал себя немного ущемленным.

— Поздравляю. — В его голосе прозвучали одновременно насмешка и восхищение. Из этого Нэнси сделала вывод, что его дело намного меньше.

— Вообще-то, правильнее было бы сказать, что я бывшая владелица фабрики, — сказала она с оттенком горечи в голосе. — Мой родной брат интригует против меня и пытается без моего ведома продать компанию. Вот, собственно, почему я так спешу перехватить клипер, — при этом она бросила беспокойный взгляд на самолет.

— Обещаю вам, что вы успеете. Моя «бабочка» доставит нас туда за час до вылета.

Она искренне надеялась, что он прав. Механик спрыгнул с лестницы.

— Все готово, мистер Лавси.

Он взглянул на Нэнси.

— Джон, найди ей шлем. Она не может лететь в своей шляпе, голову простудит.