Одинокие боги Вселенной - Александр Заревин

Смерть отца подействовала на нас по-разному. Озерс, например, погрузился в глубокое уныние, Марс, проигнорировав старшинство Вулканса, объявил себя, как наиболее подготовленного к предстоящей жизни, старшим и потребовал, чтобы все его приказы выполнялись безоговорочно и точно. Более или менее оптимистичным выглядел Вулканс — он надеялся со временем отыскать алмазил и убедил в этом Озерса. Сет воспринял случившееся с философским спокойствием.

Однако всех удивили три наши новые подруги — сейчас, после стольких прошедших лет, я просто не могу вспомнить их имена. Они потребовали полигамии. Мысль, поначалу показавшаяся всем просто безумной. Но, к моему удивлению, наиболее горячим сторонником полигамии оказался Сет. Он ни разу не взглянул в мою сторону, хотя я была уверена, что именно возможность владеть мною делает его таким ярым приверженцем многобрачия. Все возражения, приводимые противниками, либо тонули в хоре голосов, либо отвергались девушками, и когда вопрос поставили на голосование, против был лишь один Озерс. Большинством утвердили положение, что ни один мужчина и ни одна женщина не имеют больше права на персональное владение особой противоположного пола, а также не имеют права отказать особе противоположного пола в удовлетворении ее полового желания, если это не влечет каких-либо последствий для здоровья и не ущемляет свободу действий. Необоснованный отказ обществом не поощряется, а необоснованно отказавший подвергается остракизму на срок от трех суток и более. Злостные уклонения могут окончиться лишением гражданства, то есть высшей мерой наказания. Вид наказания определяется общим собранием граждан Жемчужины. Дети, появившиеся в результате подобных отношений, считаются общими.

Для первой оргии выбрали коттедж Марса. И хотя поначалу кое у кого присутствовало чувство неловкости, всем в конце концов такой брак понравился. Я же сделала открытие: лучше всего мне было с Вулкансом. Вот тебе и пожилой мужчина.

Потом начались будни. Первым делом решено было наладить добрососедские отношения с аборигенами. В поход решили отправиться в полном составе, для чего Марс лично проверил, как сидит обмундирование на каждом из нас, и занял место во главе отряда. Сразу за Марсом должны были идти мы, женщины, замыкал колонну Вулканс. Вышли утром, выбрав для посещения самую большую деревню. Мы рассчитывали встретить там главу «администрации» аборигенов. Путь предстоял неблизкий, однако мы одолели его за полдня. Когда подошли к деревне, аборигенов явно охватила паника; мы увидели дым от костров и услышали стук барабанов, но продолжали двигаться как ни в чем не бывало. Окраина деревни встретила нас настороженно. Аборигены-мужчины, вооруженные дротиками и дубинами, кучкой стояли у ограды из тесно вкопанных заостренных бревен, кое-где за кустами угадывались то ли спрятавшиеся воины, то ли играющие в них дети. Метров за пятьдесят Марс приказал остановиться, сам же, сломав покрытую листвой небольшую ветку и небрежно ею помахивая, направился к аборигенам. Те молча пялились на Марса. Подойдя поближе, Марс поднял над головой и сцепил кисти рук, громко при этом вещая, что пришел с миром и просит извинить его за незнание местных правил приличия. Он остановился примерно в полутора метрах от крайнего аборигена, и какое-то время они с интересом друг друга рассматривали. Потом абориген указал пальцем на нож, висящий у Марса на поясе. Марс отстегнул его и двумя руками протянул аборигену. Тот взял нож с недоверием, однако, вынув лезвие из ножен, долго его рассматривал, затем на его лице промелькнула радостная ухмылка. Он взмахнул лезвием, сверкнувшим на солнце, и вставил клинок в ножны. Затем стал неловко приделывать нож к поясу.

Надо сказать, что одеты аборигены были более чем скромно: все — в набедренных повязках, поверху которых завязывался пояс не то из рыбьей кожи, не то из кожи змеи, трудно было разглядеть. Естественно, что лица они себе размалевали разными красками, что произвело на меня удручающее впечатление, хотя, надо признать, некоторые из них имели очень даже правильные черты.

— А ничего местные мужички выглядят, — прошептала одна из женщин. — И то, что волосы у них черные, — это даже пикантно. Никогда бы не додумалась до волос черного цвета.

— Ну что ты, — прошептала ей в ответ другая. — Черный — это слишком контрастно… хотя, пожалуй, в этом что-то есть.

Тем временем абориген справился с застежками и указал пальцем на кобуру с пистолетом. Марс улыбнулся и отрицательно покачал головой. Абориген удивленно вскинул брови, затем протянул к кобуре руку. Марс отстранился. Все это явно пришлось аборигену не по вкусу. Он схватил Марса за рукав и грубо потащил к себе.

— Эй, приятель, не так экспансивно, — проговорил Марс и, сделав легкое движение, освободился. Абориген взревел и бросился на нашего командира. Марс применил к нему один из своих приемов, в результате чего абориген растянулся на земле. Наши мужчины схватились за пистолеты, но Марс прокричал им, что постарается сам уладить конфликт. Тем временем абориген поднялся на ноги и выхватил подаренный нож, собираясь прирезать Марса и, видимо, относя свои предыдущие неудачи на счет чего угодно, но только не своей неловкости. Марс по-прежнему стоял в свободной позе и с улыбкой на губах. Следующая атака аборигена окончилась для того трагедией: казалось, Марс легонько от него отмахнулся, а абориген, вонзив себе в живот подаренный нож чуть не по рукоятку, хрипя, повалился на землю, и лицо его при этом выразило искреннее недоумение. Его соплеменники воинственно замахали дротиками и прочим своим оружием, явно грозя Марсу расправой. Марс, однако, не испугался, а с агрессивным видом шагнул им навстречу и, ударив себя кулаком в грудь, заорал, что он Марс, а не какая-нибудь шавка, что он самый великий воин, с которым им довелось встретиться, и, если они, крысоеды, не верят, он готов голыми руками расправиться с десятком размалеванных мерзавцев. В это время кто-то из сидящих в кустах выстрелил в него из лука. Бронежилет стрела, естественно, не пробила и даже не оставила следа, но Марс выхватил пистолет и не целясь выстрелил в кусты. Пистолет у него был с глушителем, тем отчетливее все услышали крик и падение тела засевшего в кустах «снайпера».

Марс вложил пистолет в кобуру и снова, стуча себя в грудь, заорал:

— Недоноски! Грязные сукины дети! Я — Марс, самый великий воин на этой планете. Если вы не понимаете человеческого языка, я расскажу вам на языке воина. Я — Марс! — Это было непередаваемо, никто из наших так не смог бы. Я смотрела на Марса, не скрывая восхищения. Однако не видно было, что Марса поняли правильно. Аборигены решили, что даже самый бравый солдат ничего не сможет сделать против пятнадцати или восемнадцати дубин с привязанными к ним камнями. Размахивая дубинами, они стали надвигаться на Марса, жестами подтверждая намерение размозжить ему голову. Вместе с тем сидевшие по кустам аборигены покинули укрытия и стали окружать нас.