Операция «Wolfsschanze» - Степан Кулик

– М-да, – прокомментировал Малышев. – Иудея хоть на безлюдный остров забрось, он и там что-то полезное обнаружит.

У немца, ничего не понявшего из разговора русских, при слове «иудей» на лице возникла столь явственная брезгливая гримаса, что капитан не удержался и сунул ему под нос кулак.

– Ты мне тут еще… ариец, мать твою за ногу. Как врежу по сопатке, мигом интернационал запоешь.

– Успокойся, Андрей, – тормознул товарища Корнеев. – Чего ты взбеленился? Фашист… Давай до конца дослушаем. Больно уж занимательный рассказ получается. Особенно в свете наших перемещений.

– А как по мне, тюльку травит фриц, – Малышев скептически поджал губы. – Дать ему еще разок из фляга глотнуть, так мы всю «Тысячу и одну ночь» услышим. Если сил хватит. У нас…

– Тут ты не прав, – мотнул головой Корнеев. – Сказка ложь, да в ней намек. Похоже, на острове не только вход, но и выход где-то имеется. И я очень хотел бы узнать, где именно. Не сидеть же здесь до победы. Auch weiterhin. Wir hören genau…[21]

Засада продержалась ровно неделю. В положенное время группа выходила на связь. И не как прежде – три раза в сутки с промежутком в восемь часов. Теперь время каждого следующего сеанса назначалось отдельно, варьировалось от часа до шести и никогда не повторялось дважды. На соседнем острове в полной боевой готовности ждал сигнала отряд поддержки в составе двух торпедных катеров и взвода десантников. Расчетное время подхода к объекту «Омега-51» не более сорока минут.

– Стоп! – Корнеев едва не хлопнул себя по лбу. – Когда вы должны доложиться о прибытии?

– В течение ближайшего после высадки непарного часа… А потом – без четверти каждый час, являющийся простым числом.

Подполковник бросил быстрый взгляд на часы.

– Осталось примерно тридцать минут. Не думаю, что стоит тянуть до упора. Тем более моряки наверняка уже доложились. Тебе нужен радист?

– Найн, – помотал головой унтер-фельдфебель. – Здесь нет передатчика. Обычная радиостанция.

– Жить хочешь?

– Натюрлих, господин офицер. Кто же не хочет?.. – энергично кивнул Рудольф, всем видом демонстрируя готовность выполнить любой приказ, но в глаза при этом все же не смотрел. – Я понимаю, вы хотите, чтобы я…

– И?

Тем не менее думал немец недолго.

– Яволь… Это возможно. Альзо, с одним условием.

– Торговаться надумал?

Корнеев внимательно взглянул на заместителя. Малышев явно был не в духе. Вон, даже желваками заиграл. Капитана так и подмывало врезать фрицу по хитрой и подобострастной морде. Чем-то он его не на шутку зацепил.

– Скажи спасибо командиру, что не плывешь по волнам вместе с остальными трупами. А я бы тебя…

Николай кивнул своим мыслям.

Похоже, разгадка крылась именно в этом. Кто сам походил под статьей, всегда иначе воспринимает других штрафников, пусть и вражеской армии. А в командовавшем ими унтере Андрей, совершенно неосознанно, видит конвоира-вертухая. И хоть лично с Малышевым, учитывая обстоятельства, особисты обошлись более чем гуманно – за время, проведенное в штрафбате, Андрею довелось услышать немало историй. Разных и всяких. В том числе, скажем так, не красящих карательные органы… Да чего там далеко ходить, тот же Вася Купченко, земля ему пухом, совершенно по-глупому был осужден. Из-за этого, может, и погиб. В том смысле, что когда надо было бить, вспомнил тех пацанов, замешкался и схлопотал пулю…[22]

Немец кивок командира русских диверсантов расценил по-своему. Судорожно сглотнул и, сбиваясь, принялся торопливо объяснять:

– Нет, нет, господин офицер. Я не торгуюсь… Прошу прощения… Вы меня не так поняли. Я хочу жить… и я готов вам помогать.

– Ну, так в чем проблема?

Малышев демонстративно отвернулся, а Корнеев, наоборот, глядел доброжелательно. Даже пачку с сигаретами протянул. Не потому что решил сыграть в плохого и хорошего следователя. Слишком уж проняло немца то, что он увидел во взгляде капитана. А со страха человек на разные глупости способен.

– Закури и успокойся.

– Данке… – дрожащими пальцами тот кое-как вынул сигарету, машинально ткнул ее в губы, но прикуривать не стал. – Пообещайте, что не оставите меня здесь, а заберете с собой.

– Интересно девки пляшут… – пробормотал Малышев. – Скажи еще, что ты рабочий и всегда был сторонником Тельмана.

– Эрнст Тельман? – унтер-фельдфебель растерянно заморгал белесыми, словно обожженными веками. – Нихт ферштеен… Зачем мне врать? Я коммунистом никогда не был… Но и коричневым не сочувствую.

– Чего ж тогда в армию пошел?

– Я вырос на ферме. У отца нас пятеро, а земли – с одной межи на другую кепку перебросить… Вот отец и сказал мне: «Руди, из всех моих сыновей Бог одного тебя обидел силой, зато дал мозги, а я научил послушанию. Пишись в армию и не ленись на службе. Германии нужны солдаты, а нам – плодородные земли. Фюрер обещал…»

– Отставить разговорчики, – Корнеев демонстративно постучал по циферблату. – О земле и фюрере потом. Сперва – связь. Я тебя услышал… Руди. Хочешь уйти с нами – возьмем. Если сами выберемся. Слово коммуниста. Но если вздумаешь героя рейха из себя корчить…

– О, найн, найн, – немец поднял руки. – Господину офицеру не о чем беспокоиться. Я все сделаю правильно.

Громкие и красочные выражения, произносимые хором и разложенные как минимум на три голоса, донесшиеся снаружи, свидетельствовали о том, что личный состав ДРГ «Призрак» столкнулся с чем-то, оказавшимся им не по силам.

– Разберись, – ответил на вопросительный взгляд заместителя Корнеев. – Похоже, Яша не просто так заходил. А мы тут пока радиоигрой займемся.

– Хорошо… – Малышев кивнул и буквально взлетел по скобам наверх. – Эй, я не понял! Что за шум, а драки нет? Командир думу думает, а они разгалделись, шо перекупки на Привозе. Яша, я с вас прямо удивляюсь. Взрослый же человек, а ведете себя, ну прям босота с Молдаванки.

Корнеев не понял, с чего это москвича Малышева потянуло на одесский фольклор, ну да каждый развлекается по-своему.

– Кузьмич! А ты-то куда смотришь?

– Ты не шуми, Андрей Михалыч, – голос старшины Телегина звучал спокойно и степенно. – Посмотрим, что сам скажешь, как находку нашу увидишь.

Минуты полторы снаружи стояла полная тишина, только волны шумели.

– Ой-ё! – Малышев, похоже, впечатлился.

– А мы о чем? – кажется, Колокольчиков. – Командира позвать надо.

– Погодь… Командир и сам скоро освободится, а это за несколько минут никуда не денется. Твою ж дивизию…

Корнеев дернул подбородком. Что ж у них там такое, в самом деле? Ладно, сперва связь, все остальное подождет.

Подполковник поднялся. Немец тоже вскочил. Орднунг юбер аллес…