Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава (СИ) - Афанасьев Семён

– Сегодня всё очень серьёзно было? – озабоченно уточняет Кимишима-средняя.

– Скажем, отец в итоге упал. И поднялся не сразу. А он, как оказалось, эти вещи очень болезненно воспринимает.

– Из-за чего ты его ударил?

– Он на мать руку поднять хотел. После того, как сам заделал на стороне ребёнка.

– Вот этого Мивако и боялась, – Мию закусывает губу. – Вот этого она и опасалась…

Какое-то время старшая сестра ведёт односторонний монолог на тему того, что мужчинам ничего в отношениях с женщинами доверить нельзя и что Мивако во всём была права.

Находясь между сёстрами, ловлю волну и прислушиваюсь к музыке, доносящейся из наушников Цубасы. Вариации в исполнении Кимишимы-средней идут однообразными, на одну и ту же тему. Детально можно не вникать.

– Спасибо! Ты мне очень помог! – приняв какое-то решение, Мию на каком-то этапе вежливо обнимает меня на секунду.

Кхм. Мда. Чёрт побери. Долбаная физиология.

Затем она целует младшую сестру, перегнувшись через меня, и в буквальном смысле выскакивает из-под одеяла, направляясь к двери.

– Асада! Не вздумай … мою младшую! Пожалеешь! – совсем нелюбезно заявляет она от порога.

– Ага, тебя мы и забыли спросить, – сварливо отзывается Цубаса в тот же момент, когда захлопывается дверь комнаты. – Поучи нас, давай…

– Ты что, всё слышала?! – искренне удивляюсь. – У тебя ж музыка так ревела, что я её со своего места слушал!

– Я уже поняла, что ты в некоторых вопросах дурачок, – фыркает красноволосая. – Ну, скажем, либо ты весьма на него похож. А фильтры на что?! Армейские расширения, – она упирает палец себе в висок. – Фильтры шумов же настраиваются…

Я чуть-чуть в теме по старой памяти, потому понимаю её почти сразу.

– Весело. – Киваю.

– Ну, – соглашается она. – Это только такой программный… м-м-м… дилетант, как ты, ну и гуманитарий типа неё, могут не сообразить того, что в младшей школе уже почти все соображают.

– О, я не одинок. – Делаю вывод. – Твоя сестра тоже.

– Нашёл, на кого равняться… В общем, я к тебе чего шла-то. А скажи мне, Асада. А как часто ты полный аудит своих векторов слияния делаешь? И со сколькими типами концентраторов ты работал?

– Ты сейчас опять похожа на кошку перед мышью. Может, мне отодвинуться лучше?

– Не, нормально. Лежи. Так как часто?!

– Боюсь говорить правду. А врать тоже не хочу.

– ГОВОРИ.

– А что это такое?

* * *

Нозоми Асада без сил лежала на тахте в своей комнате. Она слышала, как на первом этаже глухо хлопнула входная дверь, причём не один раз: видимо, ушли Маса с подругой, потом муж.

Она понимала, что мир катится куда-то не туда. Но сил встать с кровати не было. Может, и правда лучше сходить к врачу, преодолеть в себе эту многолетнюю робость?

Потянувшись за смартфоном, она через силу ткнула пальцем в иконку «умного жилища».

– Никого нет, – вздохнула жена Ватару, поворачиваясь на другой бок.

Свет нигде в доме не горел, работали только датчики температуры и холодильник.

На какое-то время она провалилась в сон.

Разбудила её непрекращающаяся вибрация. Открыв глаза, она увидела, что экран смарта ожил и призывает её ответить на звонок номера, с которым она бы предпочла вообще не иметь дел.

– Да. – После паузы, Нозоми всё же решила ответить.

Надо ведь ещё выяснить, куда Маса пошёл.

– Госпожа Асада, здравствуйте. Пожалуйста, не вешайте трубку. Я – Кога Мивако, секретарь вашего мужа.

– Я знаю, – женщина нашла в себе силы саркастически улыбнуться.

– Нозоми, мои слова покажутся вам смешными, но… Это всё не то, что вы подумали! Я сейчас приеду к вам, я в такси. Через пятнадцать минут буду под вашей дверью. Можете меня не впустить, если захотите, но я всё равно приеду и буду там стоять… Ваш сын ночует у одноклассницы, он сыт и в безопасности. Локацию я вам отправила в мессенджере, но вы её не приняли.

– Спасибо. – Против воли вырвалось у Нозоми по поводу Масы. – Не ожидала, что вы…

– Я слежу за вашими детьми не меньше, чем должна была бы любая, на месте спутницы Ватару, – Секретарша красноречиво пожала плечами. – Извините за беспокойство. Ватару ночует в офисе, он тоже спит. Я через четверть часа у вас. Нам очень нужно поговорить. В том числе, о наших детях.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Глава 22

– …такая вот жопа. – Резюмирует Кимишима-младшая примерно через полтора часа наших с ней интересных разговоров. – Я бы на твоём месте начала с ноля. Или ты будешь, как моя бабушка всю жизнь.

– А что у нас с бабушкой не так?

– А она смарт использует в функции телефона. Всё. – Тихо ржёт Цубаса, прижимаясь ко мне только для того, чтобы согреться.

– Ну, я всё-таки не такой консервативный. Но я тебя понял… Возможности концентратора по образованию нейронных связей я не использую и на пятнадцать процентов. Слушай, а какой максимально известный процент слияния?

– Мне достоверно известно о сорока пяти. – Чуть подумав, говорит красноволосая. – Эта цифра официально называлась в Академии, предыдущей. Но есть такая тонкость. Каждая новая модель в среднем добавляет по одной функции. И очень многие не стремятся выбирать специализацию сейчас.

– Её потом нельзя будет переиграть? Выбрав, какую фишку качаешь, ты потом не сможешь развиваться в чём-то ином?

– Не совсем так. Развиваться сможешь. Но без концентратора, самоходом… Как в прошлом веке.

– Ну, и в прошлом веке люди как-то добивались вершин в любых областях, – пожимаю плечами. – Без техники.

– Бл#, как бы тебе объяснить… Асада, вот ты готов сейчас выбрать одну бабу на всю жизнь? Да, другие тоже возможны, но именно эта – та, с кем ты раз и навсегда в том плане что она главная жена?

– Спаси бог!

– А почему? – моя одноклассница красноречиво поднимает брови и покровительственно смотрит на меня.

– Во-первых, возраст. Во-вторых, ещё вся жизнь впереди, а выбор на гормональном пике по определению не может быть точным… – ещё минуты полторы излагаю резоны.

– Хватит, – перебивает она меня. – Вот ты типичный мужик. Можешь час болтать, но не сказать главного.

– Вообще-то, у нас это говорят о женщинах!

– Шучу, хе-хе. Купился! – вполголоса ржёт собеседница.

Которая в отличие от меня, кажется, спать не хочет.

– Если короче. У тебя в любой момент могут открыться новые возможности, я имею ввиду других тёлок. Которые будут намного привлекательнее, чем любая нынешняя пассия, которую ты выберешь. – Обобщает все аргументы Цубаса.

– Восхищён твоей проницательностью и способностью к обобщениям, – два раза бесшумно хлопаю в ладоши.

– Вот с концентраторами то же самое. – Не обращая внимания на меня, продолжает она. – Все ждут прорыва, который вот-вот должен произойти. Когда количество выбираемых для прокачки характеристик не ограничивается.

– Если дождаться возраста твоей бабушки, можно уже и не успеть в этот поезд.

– Точно. Нельзя заступать за линию. Пока что, нейро-дегенеративные процессы необратимы лет с сорока пяти в среднем. Соответственно, качаться ты заканчиваешь в сорок, это край. Но по факту, у многих уже семья, дети, не до роста…

– Так а чего ты меня терроризируешь? Мне только шестнадцать. Твоими словами, у меня тридцать лет до крайнего срока!

– Чтоб быть готовым в двадцать семь закончить за год новый институт, который только откроется в те годы, к двадцати семи надо профессионально уметь учиться. Согласен?

– М-м-м. Да.

– Но институт – это только твои аналитические приёмы, – продолжает Цубаса. – То есть, чистые мозги. А в случае с концентратором, там ещё и техника управления нейронными связями. О, ты сейчас поймёшь. Можно быть здоровым, как буйвол – но в тебя всё равно не попасть кулаком.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

– Другой функционал. Чтоб попасть по мне, надо прокачивать не силу. Ну или не только её.