Размышления русского боксёра в токийской академии Тамагава (СИ) - Афанасьев Семён

– А сейчас ты всё решил без меня. Это было не совместное решение, – искренне пожала плечами жена. – Ты правда не понимаешь?

– Главное – результат, – отстранённо возразил Асада-старший, глядя на часы на стенке.

– Оставил у неё все вещи? – мгновенно догадалась женщина. – Не отвечай…

– Что будем делать? Я не отказываюсь ни от брака, ни от планов, ни от чего. Просто ставлю тебя в известность, что одну свою проблему я решил без тебя. Ту, которую с тобой все эти годы решить не мог.

Финансист одной интересной организации сейчас изо всех сил напрягался, чтоб не выказать эмоций.

Кто бы что ни думал со стороны, он искренне любил свою первую жену. К сожалению, по ряду медицинских и генетических моментов, наука была бессильна даже на этом этапе.

А с секретаршей, как ни парадоксально, всё получилось почти с полпинка. Кстати, и по отношению к Мивако Ватару с удивлением обнаружил, что не испытывает бывшего потребительского равнодушия.

– Мне надо подумать. Я должна это всё переварить. – Нозоми подняла мокрые глаза на мужа. – Чувствую себя преданной…

– Это не предательство, – раздражаясь, покачал головой мужчина. – У каждого мужчины должно быть потомство! Своё, кровное! Это – задача от бога, если хочешь. Передать свои, именно свои гены, следующим поколениям!..

Он был очень неправ по содержанию всего сделанного, и сам это понимал. Оттого распалялся сейчас всё больше и больше.

– Поклянись. – Спокойно перебила жена. – Что ты с ней затеял этот проект, с самого первого раза, – в её словах сочились сарказм и насмешка, – исключительно из соображений о собственном потомстве?

Асада-старший поперхнулся собственным языком.

Опустил глаза.

– ПРОСТО СКАЖИ, ЧТО ТЫ С САМОГО НАЧАЛА ХОТЕЛ С НЕЙ ИМЕННО РЕБЁНКА. – Ещё тише, но более уверенно, потребовала женщина.

Ватару некстати вспомнил смешные слова престарелой матери, сказанные ему как-то после смерти отца: «Сынок, никогда не пытайся обмануть более умную женщину, которая тебя искренне любит. Если она глупее тебя, то номер ещё может пройти. Если она так же умна, как и ты, пятьдесят на пятьдесят. Но если она более умна…»

Мать тогда со смехом покачала головой.

Он ещё переспросил: «Получается, ты про отца тоже всё и всегда знала?»

«Даже больше, чем кто-то подумал бы. Тебе, как сыну, могу сказать. Он только ко входной двери с ключами подходит в два ночи – а я уже знаю: где был. С кем пил. С кем бл#довал».

Финансист одной из Семей сейчас очень вовремя вспомнил родную мать, оттого ничего отвечать не стал.

В дверях некстати заворочался ключ.

– Всем привет! – раздался из прихожей голос сына. – Вы на первом этаже?!

В кухню, совмещённую в виде студии с залом для гостей, он вошёл ровно через три секунды.

Затем, оценив обстановку, озадаченно уставился на сверлящих друг друга взглядами родителей.

– Слабак, – выплюнула Нозоми, не отводя взгляда от потупившегося мужа.

– Да как ты смеешь, женщина! – мгновенно покраснел и вскипел якудза, на некоторые вещи реагирующий не в пример образованию эмоционально.

Он рефлекторно дёрнулся через стол вперёд, занося руку для удара.

– Не х#ей! – неожиданно раздалось над головой.

А его кисть оказалась перехваченной сыном.

– Кто тебе позволил лезть? – демонстративно холодно облил нарочитым презрением парня Асада-старший. – Вообще забылся, где ты и кто ты?

Ватару, не обращая внимания на вскрикнувшую жену, вскочил на ноги. Коротко выбросил кулак вперёд.

И повалился затылком назад, на прямых ногах, даже не согнув их в коленях.

– Б#я… – с удивлением услышала зажмурившаяся Нозоми голос сына. – Опять автомат сработал.

Глава 20

Цубаса весело шагала домой, напевая песенку.

Настроение было наредкость неплохим, несмотря на эмоциональные качели в течение последней пары-тройки часов.

По-хорошему, приятных моментов было несколько.

Во-первых, снятый Асадой с души грех. Это было самым важным, да…

Во-вторых, шоколадный торт. Две штуки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

В-третьих, она, кажется, знала, чем отплатить Асаде за человеческое отношение: процент взаимодействия.

Наивный, как суслик, Маса даже директории на смарте держал незапароленными. Соответственно, попади гаджет кому в руки… Некоторые вещи даже родственникам не говоришь. А тут – смотрите, кому не лень.

Прочитав товарищу небольшую лекцию о культуре пользования техникой, она увидела полное его непонимание. Вообще. Асада как будто с Луны свалился.

Или его приёмные родители изначально держали в чёрном теле, планируя…? Да нет, не может быть. Тогда нафига бы сдался её дорогой контракт?

Пришедший от Асады вызов мгновенно вырвал её из размышлений о том, как полнейший информационный кретинизм Масы вообще в природе возможен.

– Да? – тут же ответила на звонок она, активируя камеры их гаджетов, с обеих сторон канала.

Как хорошо, что забрали его новый смарт у паренька-соседа и что белобрысый подопечный предоставил ей удалённый доступ на уровне собственного. По крайней мере, она теперь имеет возможность затыкать все его дыры, типа незапароленных директорий.

Появившееся в тот же момент голографическое изображение лица Асады было донельзя озабоченным:

– Слушай, у меня проблемы. Посоветоваться бы.

– Ты же дома. Что случилось? – моментально напряглась бывшая курсант.

Она лично довела его до дверей. Они ещё посмеялись по этому поводу: времена, когда девушек провожали парни, сегодня неактуальны. Если девушка формально приписана к парню в такой сопровождающей роли, провожать его будет она. Контракт есть контракт.

– Пришёл домой. Отец с матерью на кухне что-то делили, – деликатно обозначил понятный им обоим момент Асада-младший. – Отец вдруг на мать бросился с кулаками. Я влез между…

– Результат?! – прервала чуть сумбурные конструкции девочка, останавливаясь.

Вместо ответа, Асада навёл камеру на лежащего на спине отца:

– А ты вообще далеко отошла? – неуверенно спросил он. – Извини, конечно, но тут такое, что не всякому и расскажешь. А я точно не понимаю, что надо делать.

– Жди. Открой двери, сейчас буду. – Сообщила Цубаса.

После чего, развернувшись, рванула бегом.

Так она не бегала даже в Информационной Академии. Пятьсот метров, на которые она успела отойти от дома Асады, были пройдены чуть больше, чем за минуту. С учётом неудобных женских туфель на ногах, кокетливого рюкзачка за спиной (никак не предназначенного для бега) и путавшейся в ногах на скорости юбки-волана.

В дверях, задумчиво почёсывая за правым ухом сжатым кулаком, стоял Асада:

– Ещё маман в обморок долбанулась, – сообщил он. – Я приложением, которое «скорая помощь», потыкал, как ты учила.

– Что говорит приложение? – Кимишима, невозможным слитным движением выпрыгнув из туфлей, рванула в комнаты, не дожидаясь ответа чуть тормознутого товарища.

* * *

Понятно, что родителя бить не хотел. Благодаря непосредственной Цубасе, о предстоящих в семье разборках знал заблаговременно, и вроде как морально даже готовился. Что ни говори, но заделанный отцом на стороне ребёнок – не пропитая получка.

Что-то более серьёзное.

С другой стороны, если верить всё той же красноволосой, в местной жизни это хотя и не норма, но достаточно близко к ней. В ряде случаев.

Кстати, сама Кимишима, вытаращив глаза, минут пять втолковывала мне, что мой смарт с такими настройками – это чуть ли не открытая дорога дьяволу к моей бесценной душе.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Говорила она, понятно, другими словами; но суть была именно та. И, дескать, ещё слава богу, что Юдзи оказался порядочным человеком и в разделы моей личной информации, включая деликатные области прокачки через нейроконцентратор, он даже заглядывать не стал (это она проверила вообще за секунду, посмотрев какие-то там свойства я так и не понял, чего).