В постели с врагом - Нэнси Прайс

«Дорогая Хло!

Я давно не давал о себе знать, но это не означает, что я забыл то доброе, что вы сделали для меня, когда я жил в вашей семье.

Сейчас я работаю у профессора, путешествую и занимаюсь исследованиями. У меня появилось много свободного времени, и вы теперь часто будете слышать обо мне.

Может быть, мне удастся как-нибудь приехать к вам. Я помню, что каждый год или два вы переезжали на новое место, и тогда вы, Сейра и Джо приводили в порядок те дома, в которые вы въезжали. Помните, как вы делали ставни для окон из старых досок, когда жили неподалеку от фермы, и там было ужасно много мух? Помните, как вы с Сейрой вручную делали шторы для гостиной?

Это были славные дни. Желаю вам здоровья и счастья. Мне приходится разъезжать повсюду вместе с профессором, так что письма будут приходить к вам из разных мест.

С любовью

Ларри Лей».

Глаза Сейры были полны слез. Ее мать думала, что ее детей уже нет в живых. Она лежала одна в своем приюте, и никто не навещал ее, никто не звонил ей. Автомобиль Бена стоит рядом. В любой момент она могла отправиться в Небраску.

Но надо найти человека, который ухаживал бы за доктором Ченнинг, пока Лора Прей будет в отъезде. Надо подождать.

Она вытерла глаза ладонью. Джо тогда обнаружил у старьевщика театральный занавес из красного бархата и сшил вручную шторы для гостиной, потому что швейной машинки у них не было.

Матери приходилось очень много работать той зимой, когда они жили в трейлере в Южной Дакоте. Мать мыла посуду, стирала белье и умудрялась делать так, что Сейра и Джо ничем не отличались от других учеников в школе. Все это она делала так, что они воспринимали это как игру. Теперь же ей больше не казалось это игрой.

Сейра смотрела на ручку и прислушивалась к трелям кардинала. Она не могла упомянуть о трейлере, ведь ее письмо окажется в чужих руках у того, кто прочтет его матери. Поэтому же она не написала о той развалюхе, в которой они жили в Манхассете. Они жили там бесплатно два года, потому что отец работал сторожем и истопником. Зато она написала о жившем в подвале сверчке, распевавшем почти как канарейка, которому они подкладывали ломтики сырой картошки, и о саде, который был у них. Правда, и здесь она не стала писать, что сад они разбили на свалке.

Джо утонул в бухте Манхассета. Когда она написала его имя, перед ней возникло рыжеволосое видение.

Она не могла писать о том, что, когда у них не было денег, им приходилось жить у родственников. Но она написала о той ночи, когда мать вызвала полицию, потому что им послышались какие-то странные звуки.

«Помнишь, — писала Сейра, — на самом деле это стучали пуговицы на нижнем белье старой тети Дженни, которое ты повесила сушиться».

Иногда она смеялась над своими воспоминаниями. Иногда глаза ее наполнялись слезами при мысли, что ее мать лежит, уставившись незрячими глазами в потолок, а на спинке кровати у нее над головой висит табличка с ее именем. Как правило, женщины, работающие в приюте, были добры к пациентам, но иногда они кричали, главным образом потому, что некоторые старушки были совсем глухие. Они называли их по именам, как будто за их спинами не было прожитой жизни, полной трудов, и, попав в приют, они утратили право на то, чтобы к ним обращались «миссис» или «мисс», или что-то в этом роде.

Всюду в письмах она пыталась намеками дать знать матери — «Я Сейра. Я жива!» Она вспоминала названия гостиниц, цвет входной двери и множество других мелочей, известных только им двоим.

Шесть писем. Она вложила их в конверты, наклеила марки и сложила в бумажный пакет. Она оглядела кухню. Какой светлой была ее оранжевая кухня в лучах утреннего солнца.

Но в ведре лежали измятые розы и букетик маргариток. Кто-то следил за ней, думал о ней.

Кто-то решил вторгнуться туда, где она надеялась быть сама собой, танцевать и смеяться, когда ей захочется, и украшать зеленым папоротником оранжевую кухню.

30

Бен ссутулился и поглядывал исподлобья, пока секретарь кафедры проводил опрос мнения студентов по курсу «Введение в Театр», который вел Бен.

«Дайте оценку работе вашего преподавателя по шкале из семи ступеней. Единица означает самую низкую оценку, семерка — высшую».

Невидящими глазами он смотрел на доску объявлений. Его студенты обводили кружками оценки по основным параметрам работы преподавателя.

«Знание материала. Подготовленность к занятиям. Организация курса. Отношение к занятиям и к студентам. Доступность во внеаудиторное время. Способность объяснить и иллюстрировать примерами свои объяснения. Степень увлеченности предметом. Объективность в оценке работы студентов. Способность стимулировать учебу, четко и конкретно формулировать задачу. Оцените общую эффективность работы вашего преподавателя».

Бен скрипнул зубами. Вот эти вчерашние школьники станут оценивать знание им предмета и эффективность преподавателя. Утром он зашел в парикмахерскую, и теперь от волос у него чесалась спина, но не может же он прислониться к доске и почесать спину. А потом заведующий кафедрой вызовет тебя и вслух прочтет замечания студентов. Среди них могут быть и такие «Слишком много пишет на доске. Недостаточно использует доску. Следует отпустить бороду. Должен ходить на занятия в пиджаке».

— Хорошо, доктор Вудворт. Мы кончила — Секретарь вышел из аудитории.

Бену очень хотелось почесаться, но ему нужно было пройти к столу перед глазами девяти десятков студентов, которые только что решили, в какой степени он подготовлен, организован, симпатичен, доступен, объективен и заинтересован. Они это написали, а заведующий будет теперь это читать. К счастью, почти наступило время перерыва, и Бен с особым удовольствием долго и подробно объяснял им задание на следующую неделю.

Конечно, он не самый лучший преподаватель на свете, и он знал это. Бен направился в свой кабинет, чувствуя себя не лучшим образом. Но он вспомнил девушку в белых шортах, выпалывающую сорняки в лучах восходящего солнца.

Он с трудом досидел до конца заседания комиссии.

Лора знала, что он хочет ее, и, возможно, она сама его хотела. Ведь заметил же он счастливый блеск в ее глазах, когда он спросил: «Как насчет того, чтобы поужинать у меня вечером в понедельник?»

Возвращаясь домой, он думал, что ему предстоит вечер, я может быть, и ночь с красивой женщиной, но все было так запутано.

А может быть, все просто? Принимая душ, он думал о ее груди.

Он вспомнил, как она улыбалась, когда он учился делать бутерброды с луком. Если бы не загар, ее кожа была бы совсем голубой.

Дверь ее дома скрипнула

Бен задержал дыхание и представил, как целует ее ее прелестный маленький ротик с припухшей верхней губой…

Раздался шорох в кустах сирени.

Бен сглотнул, вспомнив, как он ласкал ее грудь.

— Меня зовут Ларри Дей, — произнес мужской голос.

Бен вздрогнул. Ларри Дей был примерно его ровесником. Он носил небольшую темную бородку и был одет в светлый летний костюм.

— Ларри, — повторил мужчина

На кухне Бена он чувствовал себя как дома. Закрыв за собой дверь, он прислонился к стене. Над его головой висели две маски, — одна смеялась, другая печалилась.

— Спагетти? — спросил он приятным тенором. Он был невысок и держался напряженно, как бы готовясь к сопротивлению.

— Да, — ответил Бен

— Мне надо потренироваться, — объяснил Ларри, — перед завтрашней поездкой.

Никакой груди не было и в помине.При мысли о Лоре его бросало в жар. Теперь, стараясь не смотреть на мужчину, оказавшегося у него на кухне, Бен достал морковь, салат, огурцы и зеленый перец и неожиданно разозлился.

— Вот что я вам скажу, выглядите вы отлично, — сказал он Ларри Дею. — Борода сидит отлично, как будто она там и выросла.

— Мне все-таки надо потренироваться, — сказал Ларри. — Основное испытание ожидает меня на улице. Надеюсь, никому не придет в голову ущипнуть меня, свистнуть вслед или предложить что-нибудь вроде: «Как насчет того, чтобы поразвлечься, детка?»

— Ну, это та цена, которую нам, мужчинам, приходится платить, — сказал Бен.

Ларри улыбнулся, затем нахмурился.

— Я все время забываю, что мне не следует улыбаться. Улыбкой я себя выдаю сразу же.

В кухне повисла тишина. Бен начал резать морковь (Ларри готовить ужин не помогал). Он знал, кто был Ларри.

— Мой брат пытался отучить меня улыбаться,— сказал Ларра — Но мужчины чувствуют себя неуютно с неулыбчивыми женщинами.

Бен рассмеялся

— Но это так и есть Друзья сразу же стали приставать ко мне с вопросами — что со мной случилось, почему я так холодна и недружелюбна?

Ларри прошелся по кухне, засунув руки в карманы.

— Мужчины не любят говорить о себе слишком много, — заметил Бен.

— А я и не говорю слишком много, — сказал Ларри и взглянул на насупившегося Бена.