В постели с врагом - Нэнси Прайс

Да они и жили бы практически в университетском городке, потому что от его дома до университета рукой подать. Если бы у него была жена, ему не пришлось бы тратить время на тысячу пустяков, которые отрывают его от задуманной книги, а теперь пожалуйста — в доме нет хлеба и надо самому думать об обеде.

Бен свернул на стоянку у магазина и резко затормозил. Ничего она не расскажет ему о себе. Вполне возможно, что она замужем. Это ее спокойно-непринужденное лицо…

У кассы снова пришлось постоять в очереди. Он ссутулился и принялся разглядывать магазин. Как всегда, здесь было полно студентов, потому что до общежитий было всего один или два квартала. Брюнетка в тесно обтягивающих брюках пилила парня, державшего пакет с покупками. Бедняга навалил банки поверх бананов.

Такие женщины, как Лора, всегда найдут себе мужчину. А может, она и жила с кем-то, и он ей просто надоел.

Бен вернулся домой таким голодным, что немедленно решил пожарить себе бутерброды с луком, как учила его Лора, хотя время было не обеденное.

— Идиот проклятый, — повторял он время от времени, одновременно прислушиваясь, не заскрипит ли дверь в ее доме, и следя за тем, чтобы бутерброды не подгорели. Если бы не загар, ее кожа была бы голубоватого оттенка. Вечером он может тихо-спокойно посидеть один дома или провести часок-другой на Холме с Истербруками, или с Грантом Барни и Джо Дуганом. Он не собирается больше забивать себе голову мыслями о Лоре Прей. А может, она вообще предпочитает женщин? Этакая фригидная лесбиянка.

Дверь на заднем крыльце дома Лоры еле скрипнула. Вдруг в следующий момент он прижмет ее к себе. Он смотрел на масло, кипящее на сковородке. Его охватило желание оказаться с ней в постели, ударить ее…

Ненависть. Его трясло от желания, от страха перед тем, что он увидел в себе.

Лора стояла на крыльце. Темная зелень подчеркивала белизну ее рубашки и шорт. Она потерла лоб ладонью. Бессознательный жест, говорящий об уязвимости.

Птицы перекликались в листве, но утреннюю тишину почти ничего не нарушало. Она была почти осязаема.

Она не хотела заниматься любовью. Бен следил за ней в кухонное окно. Из покрытой росой травы появился, тряся лапками, Банан и направился к ней.

Бен выключил плиту и прижался лбом к холодному стеклу. Лора взглянула на мусор, сваленный во дворе: старое сиденье от кресла, проволока, банки, трухлявые бревна, битые кирпичи. Банан скользнул в непроходимые дебри, и теперь только покачивающиеся маргаритки могли сказать, куда он подевался.

Сейра же думала только о том, что и записки, и цветы были от Бена. Он делал то, что обычно делают мужчины. Она вздохнула.

Миссис Неппер сказала ей: «Вы можете делать все, что хотите, с этим безобразием на заднем дворе. Да, вы можете делать, что хотите. С этим безобразием, что хотите».

Сейра прислушалась. Еле слышное, но постепенно все более громкое бряканье банок с мусором и гудение подъемника. Скоро машина, собирающая мусор, появится возле них.

Сейра махнула рукой в сторону кучи мусора.

— Эй, — окликнула она уборщиков мусора, когда машина остановилась у ее ворот. — Вы не могли бы забрать все это хозяйство?

— О чем разговор, — отозвался один из мусорщиков, малорослый мужичонка с торчащими ушами и выбитым передним зубом. — Похоже, вы тут порядком чего накопили. Надо помочь?

Сейра ответила, что да, и потащила одно из сидений от кресла. Он ухватил другое. Был он пожилым, его можно было назвать дедушкой, рубашка его потемнела от пота, но он ловко перекинул сиденье своему напарнику.

Пустые банки, мотки проволоки от забора, сухие сучья, трухлявые деревяшки быстро исчезали в утробе мусорной машины. Когда машина заглотила последнюю порцию банок, Сейра взглянула на освободившийся от хлама двор.

Бен наблюдал за Сейрой. С листьев сирени скатывались капли, оставшиеся от ночного дождя. Каждый побег папоротника, каждая травинка смотрелись отчетливо, как если бы они занимали вполне определенное место на картине, которое им отвел художник.

Теперь на дворе был порядок. Сейра стояла среди худосочной зелени, пробивавшейся к солнцу сквозь груду хлама. Сейра подняла побеги декоративного винограда и других вьющихся растений и закрепила их на заборе.

Она нашла старую лопату на крыльце. Было жарко, пот струился у нее по лицу. Она вообразила, что они опять в новом городе, и они с Джо пытаются навести порядок в очередной развалюхе, а их мать горюет о том, что они оставили на прежнем месте.

Она выполола все сорняки, но оставила цветы — лилии, флоксы. Судя по побегам, к весне здесь вырастет аспарагус.

Бен наблюдал за Лорой. Сорняки, которые она повыдергивала, быстро увядали. Шаг за шагом она продвигалась вперед. Зелень и цветы гибли под ее руками и окончательно умирали под лучами солнца.

Бен отвернулся от окна и огляделся. Кухня показалась ему незнакомой.

Хлопнув дверью, он вышел из дома.

— Похоже, помощь вам не помешает? — сказал он.

Перед глазами Сейры встали черные печатные буквы. Она не смотрела на него. Она видела его сидящего голым на краю кровати со сжатыми кулаками.

— Дикие лилии, — отозвалась она, стараясь поддеть лопатой корни. — Листья очень красивые. Весной цветет небольшими колокольчиками. И при этом пускает корни во всех направлениях, а они крепкие как проволока. Смотрите, что они делают с другими растениями.

— Смотрите, что вы сделали с мальцом из соседнего дома. Он только что из окна не вываливается со своим биноклем.

Она повернулась так быстро, что ее темные волосы взметнулись. Она смотрела на красный дом, что стоял на углу. Кто-то быстро задернул занавеску на окне над клумбой хризантем. Бену показалось, что в ее глазах мелькнули злость и страх. Наклонившись, она снова начала копать землю.

— Миссис Неппер говорила мне, что он странный тип, — сказал Бен. — Он старшекурсник, но каждый день после занятий он запирается у себя з комнате и гоняет музыку. — Как бы в подтверждение его слов из окна красного дома донеслись оглушительные звуки музыки.

Сейра вытянула корни, которые подцепил Бен, стряхнула с них землю и отбросила прочь.

— Миссис Неппер сказала, что я могу делать все, что сочту нужным, — объяснила она немного погодя.

Бен стоял совсем рядом с ней. Он остро чувствовал ее близость. Певец в красном доме во всю разорялся о пламени любви. Сейра выпрямилась и вытерла лоб тыльной стороной ладони. У нее перед глазами стояло залитое слезами лицо Бена.

— Ну и смертоубийство, — сказала она, глядя на кучу вянущей зелени.

— Вот что я вам скажу, — негромко произнес Бен, — как насчет того, чтобы в понедельник поужинать у меня?

Какое-то время она смотрела на него в упор, и ему показалось, что глаза ее светились счастьем. Потом они потухли.

— Я сделала вам больно, сама того не желая, — сказала она. — Я неподходящая компания для кого бы то ни было.

Она отвернулась и посмотрела на окно второго этажа. Оттуда по-прежнему неслась музыка. Ей показалось, или штора шевельнулась снова.

— Спасибо за розы и маргаритки, — сказала Сейра, отходя от него. Его лицо вспыхнуло.

— Розы и маргаритки? — переспросил Бен. — С моего двора? О чем разговор. Берите, сколько хотите.

Лора уставилась на него.

— Спасибо, — сказала она. Она вся была в земле, рубашка выбилась из шорт, и все же она оставалась чрезвычайно хороша.

Музыка гремела вовсю.

— Шумовое загрязнение, — заметил Бен. — Вы только послушайте.

— Пожалуй, пора кончать. Мне надо одеваться и идти на работу. Спасибо за помощь.

Она забрала у него лопату и положила ее на плечо.

— Вы не передумаете в отношении понедельника?

Она улыбнулась и с некоторым колебанием посмотрела на него. Он увидел облегчение в ее глазах.

— Хорошо, я приду, — ответила она, — когда стемнеет.

Бен кивнул и, ухмыльнувшись, потер мозоль на ладони. Музыка гремела, не ослабевая. Сейра поднялась на крыльцо. Солнце заливало ее Котенок прыгал за ней со ступеньки на ступеньку.

Она чуть было не прищемила ему хвост дверью.

Сейра поставила инструмент в угол.

В кухне было еще прохладно. Солнце пробивалось сквозь ажурные листья папоротника на окне.

Букетик маргариток стоял в стакане рядом с мойкой.

Записки были не от Бена.

Записки были не от Мартина.

Кто-то безликий наблюдал за ней, пробирался к ее дому. Сейра схватила маргаритки, швырнула их в ведро и закричала. Банан шарахнулся под плиту.

— Ничего, — успокоила Сейра Банана и себя. Она помыла руки и нашла бумагу и конверты, приготовила себе чашку кофе и принялась писать. Она умела изменять почерк до неузнаваемости. Все шесть конвертов были адресованы ее матери в Крейджи Корт Центр для престарелых.

«Дорогая Хло!

Я давно не давал о себе знать, но это не означает, что я забыл то доброе, что вы сделали для меня, когда я жил в вашей семье.