Джироламо Кардано. Гений времени и места - Рафаил Самойлович Гутер

неоднократно воздавал ей хвалу: «Из всего, что может быть достигнуто человеческим умом, нет ничего отраднее и достойнее познания истины… Если мы действуем как философы, то истина для нас – как рука; мы должны тщательно разыскивать не то, что нам хочется найти, но то, что существует на самом деле».

Меньше всего Кардано можно назвать интеллектуальным рабом великих греков и латинян. Он смело ниспровергал авторитеты своих учителей – в философии (Аристотеля), в медицине (Галена), в истории (Геродота). Это, конечно, не означает, что на практике он не был галенитом как врач или аристотеликом как философ (особенно в своих воззрениях на природу). Его критика классиков в значительной мере представляет собой протест против схоластики и теологических построений в защиту естественного, «натурального» подхода к познанию законов устройства Вселенной. Тем более интересно, что в число десяти самых выдающихся, по его мнению, мудрецов он поместил пять греков (Архимеда, Аристотеля, Аполлона Пергского, Архита Тарентского, Евклида), трех арабов (ал-Хорезми, ал-Кинди, Гебера), двух средневековых ученых (Дунса Скота и Ричарда Суисета). И ни одного современника!

Обложка одного из томов полного собрания сочинений Кардано

Что заставляло Кардано писать книги одну за другой? Конечно же, и стремление к известности и «вечной славе», и вещие сны, в которые он верил, и необходимость заработка. Но не только это. Готовя свои лекции, он понял, что «лучшее познание и наибольшая опытность в науках приобретаются путем изложения их, чему содействует глубокомысленное и непрерывное созерцание, сопоставление многих хорошо усвоенных предметов друг с другом и старание не вступить в противоречие с наилучшими научными принципами». По его мнению, «изложение» должно быть таким: «Превосходна та книга, в которой все от начала до конца изложено в стройном порядке, ничего не упущено, ничто не добавлено некстати, в которой соблюдена соразмерность отдельных частей, которая все разъясняет и в которой все обосновано».

К сожалению, очень немногие сочинения Кардано соответствуют установленным им же стандартам. «Я не соблюдал подбора материала и оставил все перемешанным: высокое с низким, неотделанное с отделанным, полезное с вредным, нарочитое со случайным, любопытное с нелепым», – писал Миланец о своей «Паралипомене». То же самое можно сказать, пожалуй, обо всех его книгах, исключая лишь математические сочинения. Он часто возвращался к написанному, редактируя и переписывая целые главы, но, видимо, очень редко прибегал к совету столь любимого им Горация: «limae labor et mora» – «тщательно работай подпилком». Может быть, этому мешала, как правило, параллельная работа над несколькими сочинениями, может быть, – постоянное стремление сообщить читателю как можно больше фактов.

Впрочем, широта интересов Кардано – это не только свидетельство его личной одаренности, но и характерная черта культуры Возрождения. Столь же «всеядными» были многие современники Миланца: Джироламо Фракасторо (1478–1553) с равным интересом предавался врачеванию, философии, поэзии; книги Франческо Патрици (1529–1597) затрагивали вопросы философии, политики, оптики, космологии, искусства, истории, он занимался мелиорацией и книжной торговлей; Джамбаттиста делла Порта был энциклопедистом, физиком, алхимиком, физиогномистом, философом, замечательным драматургом. Этот ряд можно дополнить еще многими замечательными персоналиями.

Лишь два или три трактата Кардано написаны materna lingva (родным языком), все остальные – латынью. О своем латинском языке Кардано писал, что «он не соответствует образцам, установленным Цицероном, но удовлетворяет времени, месту и характерам». Он упоминал, что в 1535 году перечитал все сочинения знаменитого оратора, чтобы улучшить свою латынь. Видимо, это не очень ему удалось, так как многие исследователи творчества Миланца отмечают неуклюжий стиль его сочинений.

Как относились современники к литературной продукции Кардано? Понятно, что ответ не может быть однозначным: ведь у него было в основном два «круга читателей» – узкий, включающий в себя ученых, и широкий, то есть довольно обширный даже по тем временам контингент читающей публики. Для первого круга читателей важны были, естественно, сугубо научные идеи и высказывания Миланца; для второго – такие книги, как трактаты «О тонких материях» и «О разнообразии вещей», составляли своеобразный интеллектуальный минимум. Ни один детектив не читается в наши дни так жадно, как в то время сочинения по «натуральной магии», к тому же обильно сдобренные всевозможными оккультными верованиями. Читающей публике, вне зависимости от ее научного уровня, приятно было находить в трудах философа человеческие слабости и осознавать, что кое в чем она (публика) превосходит прославленного автора. Кроме того, книги Миланца были написаны много понятней, чем аналогичные работы его современников, и имели практическую направленность.

Обложка книги Кардано «О разнообразии вещей»

Все это, несмотря на многие недостатки его сочинений, сделало Кардано одним из наиболее популярных авторов XVI века. Но именно по этим же причинам авторитет Кардано в последующих столетиях резко упал, когда значительная часть того, что было им описано, превратилась просто в исторические курьезы, а любовь к сверхъестественному стала вызывать больше критики, чем восхищения. Для нас же, людей XXI века, его труды, говоря словами одного из биографов Миланца, – «это попытка воспроизвести и интерпретировать картину мира, заполняя пробелы созданиями своего неутомимого ума; попытка представить Вселенную как логически завершенное единое целое: от неживых элементов и неуправляемого хаоса плотских желаний и чувств до высоких форм социальной этики». Мы попытаемся познакомить читателя с общей панорамой этого «фантастического интеллектуального пейзажа».

Натуральная философия

XVI веку еще была чужда та дифференциация науки, которая присуща ей в наше время. Знание рассматривалось как единое целое, и термин «философия» широко использовался для обозначения любого вида исследования, как естественно-научного, так и собственно философского. Поэтому «натуральная философия» Кардано включала в себя не только собственно философию, но также и совокупность наук о природе (в нашем понимании): геологию, зоологию, ботанику, физику, механику, химию. Три последние составляли «натуральную магию», то есть «свойства вещей, их связи и соотношения друг с другом».

Для развития философских концепций Возрождения большое значение имело изучение наследия Платона, творчество которого было плохо известно в средневековой Европе, а также подлинных сочинений Аристотеля, доступных ранее лишь во фрагментах или схоластической обработке. В XV веке в Италии начали появляться кружки и академии, возрождавшие и пропагандировавшие учения великих греков. Одна из таких академий, состоящая из восторженных почитателей Платона, возникла в 1459 году во Флоренции.

Марсилио Фичино

Самым видным представителем академии был Марсилио Фичино (1433–1499), пытавшийся примирить христианскую религию с платоновской философией. Фичино разделял платоновско-неоплатоновскую точку зрения о бессмертии