Отель одиноких сердец - Хезер О’Нил

Ее стало рвать, она все чаще склонялась над ведром. Что будет, если нежеланный ребенок родит нежеланное дитя? Роза чувствовала себя так, будто оказалась в зеркальном лабиринте аттракциона, но вместо того, чтобы в каждом следующем зеркале уменьшаться, она становилась все моложе и моложе.

Но такого с ней не произошло. Вместо этого как-то утром у нее в животе случился спазм. Она пошла в уборную. Когда она встала с унитаза, там плавал самый маленький в мире малыш. Она закрыла лицо руками. Потом дернула цепочку, и ее первенца смыло водой.

23. О мышах и женщинах

Основные барыши Макмагону всегда приносили наркотики и бордели. Он сколотил небольшое состояние на торговле героином, используя старые пути времен «сухого закона» для доставки наркотика в Соединенные Штаты. У него было около двадцати пяти домов терпимости, каждым из которых управляла мадам. Сам он старался не вмешиваться в дела содержательниц публичных домов. Иногда они просто платили ему, чтобы здания регистрировали на их имена, поскольку по закону им было запрещено чем бы то ни было владеть. И конечно, он заранее предупреждал их о готовившихся полицией облавах.

Все это было нелегально, а открыто он владел «Рокси» и несколькими другими клубами. Если бы он не был таким жадным, то вполне мог жить на широкую ногу только благодаря доходам от этих клубов, потому что, как правило, дела там шли совсем неплохо. В Монреале никогда не вводили «сухой закон», и он стал городом, где американцы любили напиться вдрызг. Сюда приезжали машины, полные людей, которым не терпелось крепко поддать в кабаках с таперами. Город портовый, Монреаль кишел моряками. Они лихо заламывали белые бескозырки и выли на луну. Моряки разносили монреальскую гонорею по всему миру.

Поскольку это был город греха, в индустрию развлечений здесь вкладывались приличные деньги, и Макмагон мог себе позволить сделать свои клубы роскошными заведениями. Он нанимал приезжих артистов, у него выступали даже звезды кафешантана. У них были большие задницы, украшенные притороченными страусовыми перьями. А их ресницы были такие длинные, что им не оставалось ничего другого, как только мечтательно моргать. Они могли дышать огнем. Они крутили обручи на бедрах.

Роза стала ходить к Макмагону на работу. Ей не хотелось дни напролет сидеть в одиночестве, поэтому она устраивалась в уголке его кабинета и читала книжку. Как-то раз, когда она кончила читать, в кабинет вошла девушка по имени Поппи. У нее были рыжие завитушки и недоставало одного переднего зуба. Она была проституткой в одном из самых дешевых публичных домов, принадлежавших Макмагону. Девушка с почти плоской грудью, под почти прозрачную рубашку она не надела лифчик, как будто, кроме двух торчащих сосков, ей нечего было предложить потенциальному клиенту. Верхнюю губу ее покрывал легкий каштановый пушок, создававший такое впечатление, будто она только что выпила шоколадного молока. Может быть, Господь никак не мог решить, какого она должна быть пола. Руки ее постоянно двигались, как будто она не знала, куда их деть, потом она стала вертеть стоявший в кабинете глобус. Когда Макмагон спросил ее, какого черта ей надо, она ответила, что ей нужен адвокат, потому что за последние шесть месяцев ее арестовывали четыре раза.

– Это несправедливо. Мадам меня за всех в тюрягу засаживает.

Макмагон ей сказал, что управление борделями целиком и полностью в руках мадам, сам он к этому отношения не имеет. Но если она сию же секунду исчезнет, он подумает, чем ей можно помочь. Девушка кивнула, быстро повернулась и торопливо направилась к двери. Макмагон тут же как будто забыл о Поппи – сделал вид, что в кабинет вообще никто не заходил. Но на Розу посетительница произвела впечатление. Она решила пойти к этой проститутке с завитушками и попросить у нее совет о том, как быть, чтобы снова не забеременеть.

Выйдя из дома, Роза застегнула на все пуговицы накинутое на платье горничной пальто. Это все еще было ее единственное платье. Когда Макмагон сказал, что хочет купить ей какой-нибудь наряд, она упала на колени, обхватила его ноги руками и стала умолять не делать этого. Она еще слишком остро чувствовала свою вину. Если бы он купил новое платье, она была бы ему обязана; ей пришлось бы сделать что-нибудь в ответ, и тогда она на всю жизнь оказалась бы втянутой в эту западню. Хотя она сама не смогла бы тогда выразить это ощущение словами.

Большие клубы располагались на бульваре Сен-Лоран. За ними тянулся переулок, куда через задние двери без помех могли спокойно выйти джентльмены, желающие посетить бордель. Роза вышла на боковую улочку, примыкавшую к этому переулку.

Все строения тут выглядели более или менее одинаково. Это были двухэтажные приземистые домики из красного кирпича. Их двери красили в разные цвета. Иногда встречались более красивые дома с балконами или жестяными накладками с выдавленными кленовыми листьями вдоль крыши. Перед дверями некоторых домов угнездились квадратные бетонированные дворики, в которых стояли чуть склоненные вперед фигурки Пресвятой Девы Марии с протянутыми в молитве руками.

Мимо Розы прошла молодая мать, чью голову покрывал красный платок; в одно бедро она уперла прихваченного рукой малыша, в другое – большую матерчатую сумку с продуктами. Выглядела она как кормящие грудью женщины, которые сами голодали. Кожа их была сероватой, а зубы гнилыми и неровными. За ней семенила девочка в сером полотняном платье с рисунком из розовых цветочков. На ней был только один носок, ей, наверное, не хватило времени надеть носок на вторую ножку. Ребенок нес связку лука, как будто это был товарищ по оружию, с которым со временем придется расстаться. От всего семейства разило мочой, возможно, потому, что малыш намочил пеленки.

Детей не было только у обитательниц публичных домов. Но, глядя на их медлительные, манерные движения, Роза понимала, что все они употребляли героин. Женская доля как западня. Еще до того, как вам стукнет двадцать три, что-нибудь вас подкосит. Единственное время, когда мир к вам благосклонен или снисходителен, – очень краткий период ухаживаний, когда мир пытается отнять у вас невинность.

Дома блудниц, как правило, были более привлекательными. Эти женщины могли себе позволить обзавестись красивыми шторами на окнах и половиками перед входными дверями. Показывавшиеся в окнах шлюхи походили на шоколадки в рождественских календарях. Мадам впустила Розу в дом и показала, как найти комнату Поппи. Роза прошла по коридору и постучала.