Без права на ошибку - Ли Чайлд

высоту, чтобы оттуда было лучше видно, в чем дело. Винты с шумом молотили по воздуху. Но ничего страшного не произошло. Армстронг выбрался из машины. В сопровождении двух агентов направился к лежащему на земле нарушителю спокойствия. Опустился перед ним на корточки. Уперся локтями в колени. Кажется, стал что-то говорить. Не заглушая мотора, Фролих вышла и присоединилась к нему. Поднесла ко рту руку и что-то скомандовала в микрофон. Через мгновение из-за угла выскочила патрульная машина городской полиции и остановилась позади автомобиля Фролих. Выпрямившись, Армстронг смотрел, как двое агентов с пистолетами тащат мужчину к патрульной машине и запихивают на заднее сиденье. Полицейская машина уехала, Фролих вернулась в «субурбан», эскорт снова занял позиции рядом с Армстронгом, и вся группа двинулась дальше к Министерству труда. Над ней по воздуху медленно плыл вертолет. Вице-президент и агенты наконец пересекли Луизиана-авеню. Ричер перешел эту улицу в обратном направлении и подбежал к машине Фролих. Она сидела в кресле водителя и смотрела Армстронгу вслед. Ричер постучал по стеклу, и она удивленно обернулась к нему. Узнав Ричера, Фролих с жужжанием опустила стекло.

– Вы в порядке? – спросил он.

– Кажется, я спятила. – Она снова глянула на удалявшегося Армстронга.

– Что это был за тип?

– Да просто какой-то прохожий. Будем разбираться, конечно, но уже сейчас могу точно сказать, что он никак с письмами не связан. Никоим образом. Если бы сообщения отправлял этот тип, от бумаги до сих пор несло бы виски. Армстронг хотел с ним поговорить. Сказал, что очень ему сочувствует. А потом настоял на продолжении прогулки. Он просто спятил. Как и я, потому что позволила ему это сделать.

– Он и возвращаться собирается пешком?

– Скорее всего. Ричер, как же сейчас не хватает дождя! Почему, когда позарез нужен дождь, он не идет? Хороший ливень через час нам бы не помешал.

Ричер взглянул на небо. Все такое же серое и холодное, но облака высоко и осадков не сулят. В ближайшее время будет сухо.

– Вы должны ему все рассказать, – посоветовал Ричер.

Покачав головой, она повернулась к нему:

– У нас так делать просто не принято.

– Тогда пусть сейчас кто-нибудь из его сотрудников срочно позвонит Армстронгу. Придумает очень срочное дело. И ему хочешь не хочешь придется ехать обратно.

Она снова покачала головой:

– Процесс передачи власти полностью под его контролем. Он задает темп. Только он сам может объявить какое-то дело срочным.

– Тогда скажите, что нужно провести очередную тренировку охраны. Мол, новая тактика или что-нибудь в этом роде.

– А это мысль. – Фролих одобрительно посмотрела на него. – У нас все равно пока еще как бы время разминки. Имеем право с ним потренироваться. Вполне возможно.

– Попробуйте, – сказал Ричер. – Тем более что путь обратно опаснее, чем туда. За пару часов вполне можно разведать, что обратно Армстронг тоже двинется пешком.

– Садитесь, – предложила она. – Наверное, совсем замерзли.

Он обошел автомобиль спереди и забрался на пассажирское сиденье. Расстегнул молнию на куртке, чтобы теплый воздух из печки поскорее добрался до тела. Они наблюдали за Армстронгом и его подручными, пока все они не скрылись в Министерстве труда. Фролих немедленно позвонила на работу. Распорядилась, чтобы ей сразу же доложили, когда Армстронг соберется обратно. Потом выжала сцепление, включила передачу и покатила на юго-запад, в сторону восточного крыла Национальной галереи. Повернув налево, она проехала мимо Зеркального пруда Капитолия. Затем повернула направо, на Индепенденс-авеню.

– Куда едем? – спросил Ричер.

– Да особенно никуда, – ответила она. – Просто пытаюсь убить время. А заодно решить, стоит ли уволиться сегодня же или насиловать себе мозг дальше.

Они проехали мимо ряда музеев, и потом она свернула налево, на Четырнадцатую улицу. Справа, между ними и Приливным бассейном, высилось большое серое здание Бюро гравировки и печати. Напротив главного входа Фролих притормозила и съехала к обочине. Заглушила двигатель, поставила машину на ручной тормоз. Посмотрела на одно из высоких офисных окон.

– Джо часто проводил там время, – сказала она. – Еще когда разрабатывали проект новой стодолларовой купюры. Говорил, что, раз ему придется защищать банкноту от подделок, он должен внести свой вклад в ее создание. Как давно это было.

Она запрокинула голову. Ричеру открылся изящный изгиб ее шеи, тонущей в пройме открытой рубашки. Он молчал.

– Иногда я сюда приходила, чтобы с ним встретиться, – продолжала она. – А еще мы встречались на ступенях мемориала Джефферсона. По вечерам часто допоздна гуляли вокруг пруда. Весной или летом.

Ричер посмотрел вперед и еще чуть правее. Мемориал припал к земле среди голых деревьев, в неподвижной воде было ясно видно его отражение.

– Понимаете, я любила его, – произнесла Фролих.

Ричер продолжал молчать. Просто смотрел на ее лежащую на руле ладонь. И на запястье. Такое тонкое. И кожа идеальная. Летний загар поблек, но еще угадывается.

– Вы очень на него похожи, – сказала она.

– Где он жил? – спросил Ричер.

– А вы сами разве не знаете? – бросила на него взгляд Фролих.

– Вряд ли он мне рассказывал.

В машине с работающим на холостом ходу двигателем повисла тишина.

– У Джо была квартира в «Уотергейте», – сказала она наконец.

– Снимал?

Она кивнула:

– Почти без мебели, выглядела совсем голой. Словно временное пристанище.

– Так оно и было. Ричеры не имеют собственного жилья. И вряд ли когда-нибудь имели.

– У родственников вашей матери была собственность. Какие-то поместья во Франции.

– Правда?

– Вы и этого не знаете?

Он пожал плечами:

– Знаю, конечно, что они были французы. Но не уверен, что когда-нибудь слышал про их недвижимость.

Фролих сняла машину с тормоза, глянула в зеркало заднего вида, нажала на газ и снова влилась в поток автомобилей.

– У вас с братом странные представления о том, что такое семья, – произнесла она. – Это уж, черт возьми, точно.

– Нам такие представления казались нормальными, – отозвался он. – Мы с братом думали, что все семьи такие.

В повисшей затем тишине салона прозвучала негромкая трель – у Фролих зазвонил мобильник. Фролих послушала, сказала: «Хорошо» – и захлопнула крышку.

– Нигли, – объяснила она. – Закончила с уборщиками.

– Чего-нибудь добилась?

– Не сказала. Сообщит в офисе.

Фролих развернулась в южной части Национальной аллеи[12] и поехала на север по Четырнадцатой улице. У нее снова зазвонил телефон. Одной рукой она прижимала мобильный к уху, второй рулила. Ничего не сказав, захлопнула крышку. Окинула взглядом поток машин впереди.

– Армстронг готов возвращаться, – объявила она. – Попробую заставить его поехать со мной. Высажу вас в гараже.

Она съехала по пандусу и на секунду остановилась – как раз чтобы Ричер успел выскочить. Потом развернулась в забитом машинами пространстве и двинулась обратно. Ричер