Рубцов возвращается - Гавриил Александрович Хрущов-Сокольников

Глава XXIX

Разбойник и адвокат

Когда, измученный страшным, нервным потрясением, вернулся Голубцов домой, был уже первый час дня, а он еще не ложился со вчерашнего вечера. Камердинер доложил ему, что у него уже было двое посетителей: один оставил карточку, другой обещал зайти через час, но фамилии не сказал. На карточке значилось: «присяжный поверенный А. Д. Айзенштейн», карандашом внизу было приписано: «по весьма нужному делу, заеду в восемь часов». Это посещение, а также и приписка крайне удивили Голубцова. Он знал, что Айзенштейн состоит поверенным по всем делам Клюверса, и первая мысль, которая пришла ему в голову, была: наверно он еще не знает о похищении ребенка и потому приехал предлагать мирные условия, – иначе, это была бы ничем необъяснимая дерзость.

Не успел он еще хорошенько обдумать это обстоятельство, как вновь раздался звонок в прихожей, и камердинер доложил, что господин Иволшин по делу желает его видеть.

Вслед затем в кабинет вошел мужчина высокого роста, брюнет, плотный, с красивыми, но резкими чертами лица и в темном пенсне. Мельком взглянув на посетителя, Голубцов не узнал его сразу и только звук его голоса заставил его вздрогнуть и со вниманием вглядеться в говорившего. Не было никакого сомнения, пред ним стоял Рубцов.

– Вы здесь? Рубцов! Какими судьбами? – воскликнул адвокат.

– Тш, не так громко, – заметил вошедший, – да и расспросы излишни, здесь, значит, здесь! Слышал я, беда у вас приключилась, ребенка украли, уберечь не могли?! Я ли не предостерегал! – в голосе его слышался укор.

– Виноват, понадеялся на женщин, вы же рекомендовали! – извинился Голубцов. – Помогите, я знаю, вы всесильны, вы знаете, кто и как украл?! Бога ради, помогите, на вас одна надежда!..

Рубцов задумался.

– Кто украл и по чьему поручению я знаю, – начал он после раздумья: – и помочь могу… Только я сам жить хочу! Поняли, сам жить хочу, да так хочу, как не хотел даже тогда, когда пеньковый галстук на шее был!..

– Так живите, не я стану вас выдавать, только помогите!..

– Выдавать? – Рубцов усмехнулся. – Нет, это не то. Я согласен вам помочь, но только с тем условием, чтобы вы мне дали возможность кончить жизнь не разбойником, а мирным гражданином!

– Я? Как же я могу?! – воскликнул адвокат.

– Очень просто: у вас был брат Василий… Помните, я еще прислал его бумаги после смерти из Бухареста… Он был эмигрант, но эмигрант помилованный… Поняли вы меня?..

– Нет, ниже первого слова, – говорил Голубцов.

– Так слушайте мой план… Денег мне не надо, здесь припасено столько, что в два века не прожить. – Разбойник хлопнул себя по карману. – Одно нужно… Ярлык на существование… паспорт, самый законный паспорт. У вас все бумаги брата Василия – отметки о смерти нет, дайте мне их… И, клянусь, Рубцова разбойника больше не будет на свете – будет только мирный гражданин Василий Голубцов!

– Нет, этого сделать нельзя, я могу сам попасть под суд и следствие… рисковать в моем положении?! Нет, нет, это невозможно…

– Ну, как угодно!.. – равнодушно по виду проговорил Рубцов, у которого в груди кошки скребли: – прощенья просим, а я было шел помочь вам насчет ребеночка… Ну, да теперь наплевать! – Он направился к двери. – Прощайте…

При словах «ребенок» Голубцов вскочил со своего места.

– Постойте, постойте… Дайте подумать… Вы говорите, что вы можете мне помочь найти Васеньку?

– Не только помочь, но доставить вам живого и здорового сюда на квартиру…

– Значит… кто же похитил его?..

– А кто бы ни был!.. – с усмешкой отвечал Рубцов, – но успокойтесь – только не я… Похитил Васька-Волк по заказу Клюверского доверенного Айзенштейна… пятьдесят тысяч обещано!.. Да только у них Васеньки нет!..

– Как нет? Где же он?.. Что вы меня путаете… я не понимаю ни слова?!

– А дело очень просто: украл Васька-Волк, да я вырвал из его рук добычу, – мол, не по чину берешь, и прихожу к вам и говорю: меняйте ухо на ухо – вы мне паспорт и все бумаги вашего братца, а я вам взамен Васеньку… Поняли!

Голубцов задумался… Но раздумье было непродолжительно…

– Извольте, я согласен… Вот бумаги! Где ребенок? – воскликнул он и, отворив бюро, достал связку пожелтевших от времени бумаг… – Рубцов снова улыбнулся…

– Нужна еще маленькая формальность… Пропишите этот паспорт в участке, и прикажите взять свидетельство, что нет препятствий Василию Голубцову к выезду за границу… Вот когда вы добудете заграничный паспорт на это имя, тогда ребенок ваш – иначе нет и нет…

– Но ведь это будет подлог… Я боюсь, могут допытаться… – отговаривался Голубцов…

– Это еще вилами на воде писано, – шутил Рубцов. – Даю вам срока до завтра, до десяти часов утра. Будет паспорт – будет Васенька, не будет – лучше и не ищите.

– Извольте, – я согласен, – сказал он коротко, – завтра в десять часов, вы получите паспорт.

– А вы обратно вашего Васеньку, только помните, уговор лучше денег. Измените мне, на себя не пеняйте, – нет еще тех стен, чтобы удержали Рубцова, и нет еще человека, которому он поклялся бы отмстить и не отмстил! До свиданья.

– Где ж увидимся? – спросил быстро Голубцов, провожая Рубцова.

– Здесь, у вас! – Он вышел.

– Что за удивительный, непостижимый человек! – говорил сам с собой адвокат, оставшись один… Да будь он на настоящей дороге. Это был бы гений!

Отдав через старшего дворника нужные распоряжения о записке паспорта в участке и о взятии свидетельства на получение заграничного паспорта Голубцова, получив их, сам отправился в адресную контору и взял, якобы за больного брата, заграничный паспорт. Около восьми часов вечера, юркий адвокат из еврейчиков, согласно записке, попыхивая сигарой, сидел уже в кабинете Голубцова.

– Дело, которое вы начали, против моего клиента, – говорил он, довольно нахально: – не выдерживает ни малейшей критики. Существование Василия Карзанова ничем еще не доказано. Но мой доверитель чрезвычайно мирный человек, он не любит процессов.

– И запрещений? – вставил хозяин.

– Ну да, и запрещений, не скрываю, – поправился еврейчик: – и потому через мое посредство предлагает вам мир на выгодных для вас условиях.

– Зачем же мировую, если вы предполагаете, что Василий Карзанов, которого я состою опекуном, является самозванцем.

– Больше даже – прищурил глаз Айзенштейн: – я допускаю даже, что никакого Василия Карзанова не существует!

– Но надеюсь, что все бумаги и метрики, представленные мной в суд, вполне достоверны и законны.

– Никто и не сомневается!.. Да, он мог существовать, но где же он теперь?..

– Как где? Он у меня…

– У