Баба Люба. Вернуть СССР 4 (СИ) - Фонд А.

И мы поехали.

Скажу честно, присутствие Пивоварова здорово подняло мне боевой дух. Во всяком случае руки так уже не дрожали. Хотя сердце всё ещё ёкало. Я пожалела, что не взяла таблетки.

— Пётр Кузьмич, — тихо сказала я, — у вас валидол какой-нибудь есть?

— Нитроглицерин только, — также тихо ответил он, протягивая мне таблетки, и добавил, — ты так не волнуйся, Любаша. Мы с тобой и не из таких передряг выбирались. Сейчас оформим тебя на поруки. А там, я уверен, ребята разберутся. Ты же не убивала?

— Нет, конечно, — печально усмехнулась я.

— Разговоры не положены, — извиняющимся тоном сказал Иванов и для дополнительной аргументации развёл руками.

— А я тебя помню, Сеня, — задумчиво сказал ему Пивоваров. — Я же отзыв на твою дипломную работу когда-то давал.

— Я знаю. Спасибо вам, Пётр Кузьмич, — смущённо пробормотал Иванов. — Если бы не ваша поддержка, не видать мне красного диплома.

Хорошо, что первый мент сидел рядом с водителем, машина сильно гудела и наш разговор он не слышал.

— Так что там случилось с Драчом? Как это он умереть через убийство умудрился?

— Я не могу рассказывать, — вздохнул Иванов Сеня. — Вы же знаете.

— Да знаю я, — махнул рукой Пивоваров и хитро добавил тоном змея-искусителя, — но своему оппоненту дипломной ты доверять можешь.

— В одиннадцать утра его обнаружили мёртвым, — тихим шёпотом, чутко оглядываясь на сидящего впереди милиционера, начал рассказывать Иванов. — Свидетели утверждают, что видели, как подозреваемая выходила из библиотеки.

Он кивнул на меня.

— А свидетели, это кто?

Иванов смущённо покраснел и просемафорил глазами, мол, не имею права рассказывать.

— Не Маринка ли? — понятливо хмыкнул Пивоваров.

Судя по вытянувшемуся лицу Иванова, это точно была лучезарная Марина.

— Во бабы дают, — осуждающе покачал головой Пивоваров и добавил. — В одиннадцать, говоришь?

Иванов кивнул.

— А что медэксперт говорит?

— Смерть наступила между десятью и одиннадцатью часами, — прошептал Иванов и опять пугливо зыркнул на переднее сидение — не слышит ли его коллега.

— Ты во сколько у него была? — повернул голову ко мне Пивоваров.

— До десяти где-то, но точно не скажу, — задумалась я, пытаясь вспомнить. — Я сперва сходила на работу, пошла к восьми, думала планёрка будет, но там света не было. Затем я забежала в роно.

— Это по дороге. Примерно минут пятнадцать. А потом? — нетерпеливо подтолкнул меня к ответу Пивоваров.

— Потом я решила сходить в Дом молитв. Думала, что вы уже там.

— А я ходил в поликлинику, — объяснил Пивоваров. — Что-то от всех этих путешествий опять желудок заболел. Там пока очередь отсидел, время прошло. А потом сразу к тебе пошел.

— Ну и всё, — ответила я, — а затем меня позвал Всеволод Спиридонович. Мы поговорили в библиотеке, примерно минут пять-десять. К нам ещё сестра Инна заглядывала. Что-то о насосах спрашивала, точно не помню. И я сразу ушла.

— Ну вот сам смотри, Сеня, — тихо повторил за мной Пивоваров, — Люба была до десяти. Потом ушла. После неё там кто угодно мог быть. И не раз.

— Да я понимаю, но показания…

— Да погоди ты со своими показаниями! — даже рассердился Пивоваров, — показания потом на всех всё равно перепроверять будешь. Я ведь тоже могу дать показания. Ты, главное, Сеня, поспособствуй, чтобы Любу сейчас на поруки отпустили.

— Вам на поруки? — деловито прищурился Иванов.

— Конечно, мне, — усмехнулся Пивоваров. — А уж я прослежу. Порядок будет, не беспокойся. Ты же меня знаешь.

Иванов согласно кивнул, мол, знаю, и у меня аж отлегло.

Остаток дороги мы доехали молча.

Не буду долго рассказывать, но в участке вопрос с тем, что меня отпускают на поруки, решился неожиданно быстро и легко. Мне повезло, финансирование на содержание заключённых было очень уж ограниченным, поэтому меня отпустили даже с облегчением.

И вот мы вышли из участка.

Я вдохнула воздух свободы и облегчённо улыбнулась.

— Так что там у тебя дома опять случилось? — деловито спросил Пивоваров и уточнил, — что-то серьёзное? С отцом хоть всё в порядке?

Про отца говорить было стыдно, но руки до него ещё не дошли. Поэтому я ответила по существу, игнорируя его вопрос:

— Сейчас надо вернуться домой. Там осталась записка от опеки, заберу. И потом я должна сходить за Изабеллой.

— Нашла её?

Я кратко пересказала мои утренние «приключения».

— Я с тобой пойду, — непререкаемым тоном сообщил мне Пивоваров.

— Я на вас на завтра рассчитывала, — осторожно сказала я, — мне завтра помощь юриста может понадобиться. Особенно если этот Петров на принцип пойдёт.

— За завтра ты не беспокойся. Твоя эта Шмакова его сама по асфальту раскатает, — скептически хмыкнул Пивоваров. — А вот в больнице всё, что угодно быть может. Понимаешь, Люба, для завотделением записка от опеки — это ещё не повод инвалида отпускать. Несовершеннолетнего инвалида, между прочим.

У меня вытянулось лицо, а Пивоваров торопливо меня успокоил:

— Да не переживай ты так, я же с тобой иду. У тебя деньги из поездки ещё остались?

— В смысле доллары? — переспросила я.

— Да! — Пивоваров уже начал раздражаться, глядя на мою непонятливость.

— У меня дома в заначке сто долларов есть, — честно призналась я, — на чёрный день. А в Америке я всё, что было, до копейки потратила. Там долларов три осталось. Я спрятала, думала, вдруг туалеты в аэропортах платные будут.

— Три — это не считается. А сто мало. — Нахмурился Пивоваров. — У меня двести есть. Я одолжу. Когда сможешь — отдашь.

Я благодарно улыбнулась.

— Машину надо, — сказал Пивоваров.

— Да, я думала на завтра Игоря просить, — сказала я.

— Нет, нам машину сейчас надо, — нахмурился Пивоваров, — у тебя же ребёнок-инвалид, ты её как, на руках в такую даль тащить будешь?

— Ну… — я аж остановилась от неожиданности.

Чёрт. Об этом я и не подумала. Хорошо, Пётр Кузьмич подсказал.

— Тогда я к Игорю прямо сейчас схожу, — сказала я. Больше у меня вариантов не было.

— Да погоди ты! — махнул рукой Пивоваров. — Давай так, ты сейчас беги домой, забирай там документы. И всё, что надо смотри. Одежду там, что ещё, я не знаю.

— Хорошо, — кивнула я.

— А я пока к Селиванову загляну, — подмигнул мне Пивоваров, — у него «Запорожец» на ходу. Только потом заправить его надо будет.

— Я заправлю, — пискнула я, прикидывая, хватит ли у меня денег.

— Разберёмся! — поставил точку в разговоре Пивоваров, и мы приступили к исполнению плана.

К больнице мы подъехали через каких-то полчаса.

Всю дорогу я молилась про себя, чтобы завотделением оказался на месте и не пришлось бегать искать его по всему городу. А то, если мы Изабеллу сегодня не заберём, завтра же едем в Балобаново за Ричардом и вопрос с Белкой отложится ещё на день. А там суббота, воскресенье, весь медперсонал на выходных. И придётся бедному ребёнку куковать до понедельника. А за это время, всё что угодно может быть.

Хорошо, меня сейчас Пивоваров на поруки взял.

От грустных мыслей меня отвлекло то, что автомобиль остановился.

— Ну всё, приехали, — степенно сказал Селиванов, невысокий крепенький, я бы даже сказала основательный, мужичок преклонного возраста. — Я с машиной вон там буду.

Он махнул рукой в сторону, где стояли другие автомобили.

— Здесь просто стоять нельзя, только подвозить.

— Хорошо, — кивнул Пивоваров, — Спасибо, Володя.

Мы прошли по пустынным коридорам и завернули в нужное отделение.

— Сюда, — сказал Пивоваров и чуть хвастливо усмехнулся, — я здесь всё знаю. По долгу службы.

Мы прошли в отделение.

— Иван Иванович у себя? — непреклонным важным голосом спросил Пивоваров дежурную медсестру. Он успел переодеться и сейчас был в костюме при галстуке. Вид имел солидный.

Это я, как лохушка, так и осталась в старом спортивном костюме.

Честно скажу — не до того было.