Сокровища Королевского замка - Мария Шиповская

И началась очень тяжелая для Станислава погрузка книг на стоявшую внизу деревянную тележку.

Они спускались вниз по лестнице с пакетами в руках. Потом, подгоняемые окриками охранников, спешно вбегали наверх. Станислав с трудом передвигался, опираясь на костыль. Забрать пластинки никак не удавалось: немец все время следил за ним, проверял, не прихватил ли он что-нибудь, кроме книг.

Вдруг Станислав увидел, как второй охранник, пребывавший в прекрасном настроении, взял в руки кувшин наливки и со словом «Prosit!» протянул первому.

Станислав, боясь, что наверх ему больше подняться не придется, спрятал сверток с негативами между книгами и пронес их мимо второго, тоже не спускавшего с него глаз охранника. «Спокойно! Спокойно!» — мысленно повторял он, словно бы пытаясь обуздать дикого зверя.

Тележка была нагружена книгами доверху. Охранники заперли двери на замки. Пора было возвращаться в библиотеку. Рабочие изо всех сил тянули отяжелевшую тележку. Стасик подталкивал сопротивлявшийся драндулет сзади.

Станиславу, согласно ранее данному распоряжению директора, велено было отправляться домой.

Но домой он не пошел, а двинулся, как они договорились со Стасиком, по направлению к архитектурному факультету, чтобы там, в условленном месте, получить пластинки. Он был уверен, что Стасик, ловкий и сообразительный, непременно добудет заветный сверток или прямо с тележки, или вынесет из университетской библиотеки.

Немцы шли по обе стороны тележки. Выйдя на улицу, они понемногу протрезвели. И теперь злились — в разграбленной квартире не нашлось подходящей добычи. И конечно, им непременно нужно было на ком-то разрядиться.

Перед тем как снова двинуться в путь, рабочий шепнул Стасику:

— Лишнее забирай, можно провозить только книги. У ворот часовые проверят тележку. На книжки имеется «бефель» — приказ.

Стасик поглядел на охранников. Они шли с безучастным видом и, казалось, не обращали на тележку никакого внимания.

Очень медленно, очень осторожно протянул он руку к пакету. Прикоснулся к нему…

Удар приклада свалил его наземь.

ГЛАВА XXIII

Стасик с трудом встал на ноги. Ему помогла дружеская рука какого-то случайного прохожего.

Вдали, в конце улицы, он видел удалявшуюся повозку с книгами, но голова кружилась, не было сил, чтобы побежать вслед. Да и немец время от времени оглядывался и грозил ему кулаком.

Стасик отчетливо представил себе, как перед университетскими воротами двое часовых выходят из своих будок, проверяют содержимое повозки, разворачивают сверток с негативами, и тот же немец, который минуту назад ударил его, охраняя пластинки, бросает их на мостовую, в разные стороны летят осколки стекла.

В эту минуту к тротуару, как раз к тому месту, где стоял беспомощный Стасик, подъехала рикша. В те времена по Варшаве вместо отмененного немцами такси разъезжало немало рикш. Среди этих трехколесных экипажей, приводимых в движение сильными ногами кучера, тоже называвшегося рикшей, встречались и вытертые, обшарпанные драндулеты, встречались и изящные коляски, которыми очень охотно пользовались немцы — военные и чиновники.

Вот такое чудо и остановилось как раз возле Стасика. Удобное сиденье на две персоны, мягкая спинка, обложенные резиной ступени, слегка изогнутые изящные подлокотники, фонари, сигнальный гудок, навес и покрытие от дождя, сейчас опущенное.

В рикше сидела девочка, разодетая, словно кукла. Должно быть, дочка какого-нибудь немецкого сановника, потому что польские дети во время войны так не одевались. Розовая юбка с оборками, широкая, как у балерины, полностью занимала двойное сиденье. На голове у девочки вздрагивал огромный розовый бант, два точно таких же банта трепетали в ее косах. Белые короткие носочки и сандалии дополняли наряд девочки, одетой, быть может, чересчур легко для сентябрьского холодного дня, но, должно быть, такова уж была прихоть избалованной единственной дочки.

Девочка держала в руках большую куклу с золотыми волосами, одетую точь-в-точь как она, с многочисленными бантиками.

— Wie gemütlich![31] — сказал проходивший мимо немец и, расчувствовавшись, улыбнулся.

В ту же минуту девочка в розовом отодвинулась в сторону, подобрала платье, освободив рядом с собой место, и сказала негромко, словно бы обращаясь к своей кукле:

— Садись быстрее!

Стасик, услышав знакомый голос и польскую речь, остолбенел от удивления.

Кукла упала на колени девочки, и из бантов выглянула сердитая физиономия Кшиси.

— Чего смотришь?! Залезай, а то не догоним!

Одним прыжком Стасик вскочил на сиденье.

А когда экипаж двинулся с места, Кристина, вздохнув, сказала:

— Придется мне за это целый месяц по вечерам драить рикшу.

— Где же ты ее раздобыла?

— Это пан Игнац с Беднарской… Мы договорились, и он отказывался от всех рейсов, хотя публика валила к нему самая шикарная, даже с валютой. А мы все время вас ждали… Я знала, что пригожусь…

И они помчались вдогонку за тележкой с книгами.

Рабочие старались тащить тележку помедленнее. Но охранники всячески подгоняли их, и, несмотря на опоздание, тележка уже подъезжала к Крулевской улице, откуда до университетских ворот оставалось метров двести, не больше.

В эту минуту тележке преградил дорогу элегантный экипаж. Рикша не сводил глаз с купола костела визитинок, словно увидел там что-то интересное и теперь хотел обратить на это внимание своих пассажиров.

— Ist da!

— Нет!

— Есть!

В экипаже стояла девочка во всем розовом с большой куклой в руках, которой она что-то показывала, от восторга хлопая при этом в ладоши. Вокруг них тотчас же собралась толпа зевак.

Тянувшие тележку рабочие и сопровождавшие их охранники тоже не могли сдержать любопытства и задрали головы.

— Was? Что случилось?

— Что там било?

— Das Vogel!

— Птица.

— Самолет.

— Голубь.

— Змей.

— Листовка.

Рикша двинулась с места.

Голоса понемногу утихали. Люди расходились, так и не зная толком, было ли там что-нибудь или это им почудилось.

Тележка покатилась дальше к университетским воротам и остановилась возле сторожевых будок. Часовые тотчас же принялись за проверку привезенного груза. Кроме книжек, ничего не было.

Один из охранников, вдруг вспомнив что-то, с подозрением глянул на пустое пространство между двумя стойками книг.

Но рикша уже скрылась за углом Крулевской улицы.

ГЛАВА XXIV

— Ты была на сто двадцать!

— Знаешь, в этих тряпках я чувствую себя ужасно неловко, — сказала Кристина. Она стащила с волос банты. Куклу положила рядом с собой.