Сокровища Королевского замка - Мария Шиповская

По обеим сторонам ворот в нишах стояли две каменные статуи — римские, а может, греческие богини; в длинных одеяниях, очень торжественные, они, увы, были искалечены осколками, у одной из богинь была оторвана рука. Богини, покровительницы наук и искусства, находились под арестом — ведь перед каждой из них стояла сторожевая будка, выкрашенная в яркие полосы. Перед будками дежурили немецкие часовые — широко расставленные ноги в тяжелых, подкованных сапогах, автомат через плечо, шлем надвинут на лоб, так что из-под него едва видны холодные и внимательные глаза.

— Каждая из этих глыб — маленький каменный дом. В них часовые хранят запас оружия и боеприпасов. А иногда прячутся полицейские, их там несколько, — шепотом пояснила пани Ядвига.

Высокие ворота с двумя будками были чуть приоткрыты. По другую сторону к каменным глыбам примыкали такие же высокие и нарядные железные решетки, укрепленные менее массивными столбами из песчаника, увенчанными классическими вазами. В боковых решетках были маленькие, теперь наглухо закрытые калитки. Все вместе создавало впечатление непреодолимой преграды. Известно было, что все другие входы на территорию университета недоступны.

Осталась одна-единственная дорога — через полуоткрытые ворота, под недремлющим оком караульных, с их постоянным досмотром.

Пани Ядвига сделала глубокий вдох, словно собираясь прыгнуть в холодную воду.

— Идем! — сказала она и взяла из рук Стасика портфель.

Он не хотел отдавать.

— Я донесу! — уверял он.

— Ну нет! Мальчишек осматривают особенно тщательно.

— Может быть, я, — протянула руку за портфелем Кристина.

— Нет. Я много раз входила и выходила с разными материалами, и всегда, в общем-то, удачно. Наверное, сойдет и на этот раз.

Подходя к воротам, они чувствовали на себе внимательные взгляды часовых. Когда они наконец приблизились, один из часовых отошел от размалеванной будки и, чеканя шаг, негнущийся, словно механическая игрушка, направился к ним.

— Аусвайс!

Пани Ядвига подала библиотечный пропуск, который раз в месяц продлевался комендантом этого участка. Часовой пропустил ее, почти не глядя на удостоверение.

Зато долго и внимательно изучал «Вызов в библиотеку», предъявленный Кристиной и Стасиком, с требованием объяснения, почему не сдана такая-то и такая-то книга, взятая в июле 1939 года. Он все изучал и изучал эту повестку, словно размышляя, не подделана ли подпись немецкого комиссара Витте.

Они ждали, слегка встревоженные. Подпись, которой увековечил свое имя «комиссар библиотеки», доктор философии Витте, не была поддельной, но им было хорошо известно, что по каждой такой повестке без даты в библиотеку по самым разным делам проходило множество разных людей.

Наконец часовой кивнул головой в знак того, что можно идти. Минута тревожного ожидания прошла.

По мостовой, обсаженной двумя рядами деревьев, они вышли на территорию университета, неожиданно оказавшуюся очень большой.

Пани Ядвига ждала их под величественно шумевшими старыми деревьями.

— Тут как раз и находится университетская библиотека, — сказала она, показывая на расположенное посредине, напротив входа, большое здание. — А в глубине, за ним, полусгоревший Казимиров дворец. — И добавила тихим шепотом. — Там, в подвалах дворца, немцы устроили склад взрывчатки. — И уже громче продолжала. — Справа — ректорат. А слева, вон в тех развалинах рядом с библиотекой, раньше находился университетский архив. Представляете, какая опасность угрожала библиотеке, когда он загорелся… Горел, как свечка, часов двадцать. Но библиотеку мы все же спасли!.. — В этих словах ее звучала гордость.

Кристина со Стасиком торжествовали.

Они оглянулись. Отделявшие их от улицы высокие ворота с тяжелыми каменными столбами остались позади. Часовые их не задержали. Здание библиотеки было прямо перед ними. Со стены фасада на них дружески, спокойно глядели из своих ниш почтенные старцы, мудрецы, державшие в руках свитки папируса. Наверху, над их головами, богиня в тоге держала в руках лавровый венок — символ победы.

Они шли прямо под этот венок, когда вдруг послышались окрики:

— Rechts! Rechts![28]

— Придется идти направо! — покорно сказала пани Ядвига. Иногда они устраивают неожиданный обыск в самом ректорате.

Рука ее, с портфелем, вдруг повисла, словно бы книги превратились в камни, а ведь это была всего лишь часть полученного от пана Тобиаша груза, остальная осталась на Беднарской.

Стасик протянул руку к портфелю.

— Не трогай. Это мое. Мы не знакомы.

Пани Ядвига прибавила шагу. Шла теперь одна. Озиралась по сторонам.

Ребята думали, что она, хорошо зная территорию университета, ищет возможность как-то затеряться среди деревьев или где-то спрятать портфель.

Однако это было невозможно.

Во дворе выстроились цепочкой человек пятнадцать полицейских, они внимательным взглядом провожали каждого проходившего мимо поляка.

Пани Ядвига замедлила шаг, должно быть желая пропустить Кристину и Стасика вперед. Вот ребята поравнялись с ней.

— Мы не знакомы! — еще раз повторила пани Ядвига на ходу.

Кристина со Стасиком обогнали ее. Сделав еще несколько шагов, Кристина оглянулась.

Пани Ядвига была смертельно бледна, но шла с высоко поднятой головой, ее деревянные босоножки мерно стучали по тротуару.

За ней, вдали, Кристина увидела высокую ограду. Теперь ворота показались ей закрытым входом в мышеловку.

Вдоль цепочки полицейских Кристина со Стасиком дошли до здания проректората, там их направили на второй этаж, куда после обыска по одному выходили библиотекари, складские рабочие, немногочисленные читатели.

Долгое время никого не выпускали.

Однако пути назад не было. Ребята шли вперед, хотя от страха у них заплетались ноги.

Проверка затянулась, и пани Ядвига, несмотря на все старания отстать, догнала их, и теперь Стасик чувствовал, как в спину ему упирается острый край портфеля с запрещенными книжками.

Среди тех, кто проводил обыск, находился и «комиссар библиотеки», доктор философии Витте, который в этот день сразу же после возвращения из Берлина явился сюда. Член нацистской партии Витте хорошо знал и польский язык, и списки запрещенных книг. Если только пани Ядвига откроет портфель, и он увидит книги, дело кончится катастрофой.

Но пока что внимание немцев привлекало другое. В сумке одной из библиотекарш оказалась банка сардин несколько необычной формы. Они долго размышляли: то ли это самые невинные сардины, то ли бомба с грозной начинкой.