История Бастилии. Четыре века самой зловещей тюрьмы Европы. 1370—1789 - Семён Дмитриевич Ахшарумов

что ему делать: он хотел что-то сказать, но Экзили взглядом остановил его. Тюремщик выпил предложенное ему вино и мгновенно зашатался как пьяный. Сельдон вскрикнул. «А-а-а!» – пробормотал тюремщик, но Экзили с быстротой молнии налил вина в другой стакан, куда впустил две капли какой-то жидкости, находившейся в склянке, которую он припрятал, подбежал к тюремщику, начинавшему уже падать навзничь, и дал ему выпить вновь приготовленного напитка. Тюремщик тотчас же открыл глаза и потер рукой лоб, сказав: «У меня было головокружение».

Экзили посоветовал ему пустить кровь и предложил допить бутылку.

Сельдон был в ужасе от всего им виденного и слышанного и сказал: «О, милостивый государь! Неужели вы хотите производить подобные опыты и над людьми?» – «Дитя! Стало быть, ты ничего нс видишь? Он умирал, это противоядие спасло его, – возразил Экзили, пожимая ему руки. Затем он продолжал: – О, если я когда-либо освобожусь из Бастилии! Сент-Круа, почему ты не тут? Мы бы очень дорого продали эти два открытия маркизе».

Сельдон был поражен. Завеса была отчасти поднята, а когда он поразмыслил о трупе, который тюремщик тащил по лестнице, о равнодушии Экзили к его прежнему компаньону, о его ужасных занятиях, он стал опасаться, чтобы и его самого не постигла та же участь. Эта мысль укоренилась в нем и стала для него мучительной. Ему было ужасно оставаться в обществе такого человека, как Экзили, но он надеялся на скорое освобождение. На другой день, когда Экзили спал, майор, служивший при Бастилии, вошел к ним с тюремщиком и, обращаясь к Экзили, сказал: «Милостивый государь! Благодаря ходатайству влиятельных друзей его величество освобождает вас из заключения, но вы должны удалиться из королевства в течение восьми дней, а из Парижа в течение суток».

Затем, обращаясь к Сельдону, он объявил ему, что король, принимая во внимание его молодость, присуждает его только к заключению на всю жизнь и что он для этого будет отвезен на острова Сент-Маргерит.

Услышав это, Сельдон упал без чувств, а Экзили, говоривший еще прежде Сельдону, что врагов своих нужно убивать, но не оскорблять, смотрел на него в течение нескольких минут и наконец пробормотал: «Заключение на всю жизнь! Он, возможно, пожалеет, что не взял у меня несколько уроков».

В тот же самый день Экзили был освобожден, а Сельдон отвезен в почтовом экипаже на острова Сент-Маргерит, в замок, которым в то время управлял де Сен-Марс.

Итак, известный закоренелый злодей получает свободу по ходатайству друзей, а юноша, сочинивший оскорбительные для начальства стихи, присуждается на пожизненное тюремное заключение.

В тюрьме на островах Сент-Маргерит Сельдон пробыл семнадцать лет и в 1691 г. был снова переведен в Бастилию, в которой оставался очень долго.

В 1705 г. он еще находился там, неся наказание более тридцати одного года за стихи, о которых мы уже говорили. Он так бы навсегда и остался в тюрьме, если бы за это дело не взялись иезуиты и не освободили его ради своих личных выгод. Вот как это было.

При Бастилии служил в то время в качестве исповедника иезуит Рикеле. Это был самый тонкий и самый хитрый патер. Он узнал, что Сельдон вследствие пресечения своего рода был одним из богатейших наследников Франции, и возымел мысль устроить так, чтобы все эти богатства перешли в собственность его ордена, и сообщил свой план собратам. Если бы Сельдон умер, не назначив наследников, то король завладел бы всем этим наследством. Иезуиты решились не допустить этого. Однажды Сельдон находился в особенно мрачном настроении духа и дошел до такого ужасного состояния, что даже решился на самоубийство. При всех тяжких состояниях души он всегда призывал Бога, а потому и теперь хотел просить у Него прощение в таком тяжком грехе, который намеревался совершить, по этой причине он пригласил исповедника.

Явился Рикеле. Исповедуя заключенных, он вместе с тем служил в качестве шпиона. Он очень ловко умел выманить или признание, или показание на кого-нибудь, а затем передавал все это по начальству. Его шпионство не ограничивалось, впрочем, одними заключенными, но распространялось на всех жителей Бастилии, даже на губернатора.

Ему он доносил на заключенных, а королю на губернатора. Опытные заключенные советовали новичкам безусловное молчание с патером Рикеле, но не все имели столько силы и столько ловкости, чтобы устоять против него.

Вот какой человек явился к Сельдону в качестве исповедника.

Пригласив Рикеле для исповеди, Сельдон, как говорится, сыграл ему на руку.

Сельдон рассказал ему всю свою жизнь и, наконец, о своем намерении прибегнуть к самоубийству. Рикеле представил ему, какой это страшный грех, и повел дело необыкновенно ловко. Он воспользовался при этом и нравственным состоянием человека, и его физическим расстройством и, наконец, стал уверять, что он может получить свободу, если согласится подписать те условия относительно управления его имуществом и наследования им, о которых он ему говорил. Сельдон согласился. Тогда Рикеле написал на бумаге карандашом текст условия, по которому Сельдон, во-первых, предоставлял патеру Рикеле или тем членам ордена иезуитов, которых ему угодно будет для этого избрать, управление всем его, Сельдона, имуществом: как движимым, так и недвижимым, при этом ему, Сельдону, должно быть ежегодно уплачиваемо два процента с доходов; во-вторых, после смерти все свое имущество он предоставлял в наследство ордену иезуитов, в благодарность, как сказано в условии, за добрые услуги, оказанные достопочтенными отцами этого ордена во время его, Сельдона, долговременного заключения.

К сему прибавим, что Рикеле пустил в ход всю изворотливость своего ума и всю силу своей диалектики, чтобы убедить Сельдона на такую уступку, написав начерно содержание этого условия. Рикеле потребовал бумаги и чернил, и Сельдон наскоро переписал все это. Когда он уже подписался под этим документом, Рикеле с жадностью схватил его и поспешно удалился. Так как вышеприведенные условия не заключали каких-то обязательств, которые принимали бы на себя иезуиты, а принимал обязательства только Сельдон, Рикеле начал обдумывать план: как бы для него ничего не сделать, а воспользоваться всем. Однако в данном случае Сельдон перехитрил его, сделав после слов «которых ему угодно будет избрать» приписку следующего содержания: «Когда я освобожусь из Бастилии».

Рикеле ничего подобного не ожидал и заметил это уже по уходе от Сельдона, когда стал перечитывать этот документ. Вот каким образом иезуитам пришлось хлопотать об освобождении Сельдона. Впрочем, им было очень легко добыть у короля приказ об этом. Понятно, с каким волнением Сельдон ожидал своего освобождения. Наконец за ним явились, чтобы отвести его к губернатору. От волнения он упал в обморок. Наконец Сельдон начал приходить в