Сборник летописей. Том III - Рашид-ад-дин

[Некий человек] по имени Бокедей из нукеров Тудауна явился [к Абага-хану] и доложил отчет об обстоятельствах. Абага-хан очень разгневался и в тот же день выступил из столицы [своей] Тебриза. В месяце сафаре [6]76 года [VII (sic) 1277], что был весною, он устремился на Румские владения. Когда он дошел до Абулустана и Акчи, имели честь прибыть на служение Гияс-ад-дин и сахиб Фахр-ад-дин Исфахани. Когда [Абага-хан] в Абулустане увидел убитых, он опечалился, плакал по ним и очень горевал по Туку и Тудауне. В негодовании он приказал казнить часть туркмен, возбудивших смуту, и толпу румских сановников. Он приказал также, чтобы подвергли резне и грабежу некоторые области Рума. Сахиб Шамс-ад-дин Джувейни несколько раз выкупал города. Между прочим, они разграбили половину Сиваса, и сахиб Шамс-ад-дин доложил: «Справедливый царь-де за вину знати не казнит простой народ». Заступничество его было принято, и он [Абага-хан] простил им их вину, а Нур-ад-дин Черенги [?] и Захир-ад-дин ибн Худ были казнены.

Абага-хан хотел было пойти в Сирию, но был разгар лета [и] эмиры доложили, что будет-де более подходяще в конце осени и зимою. |A 221а| По этой причине он задержался и послал к Бундукдару гонца с угрозой и устрашением и сказал: «Вы внезапно, как воры, нападаете на моих караульных и дорожную стражу и небольшое число [их] убиваете, а когда весть доходит до нас и мы садимся [на коня], чтобы вас отразить, вы по-воровски обращаетесь в бегство. Ежели вы решили |S 502| противостоять и сразиться, то выходите в поле как мужи и стойте стойко.

Стихи

Выходи-ка взглянуть на острие моего копья,

Попробуй-ка отвести в сторону повод [моего коня]!

Коль ты гора, то рухнешь с подножья,

А коли ты камень, то не останешься на месте.

Где ты мог видеть ратных людей,

[Ты], который не слышал [даже] лая лисицы.

А ежели ты так и не выйдешь, то в начале зимы у моего войска твердое решение сразиться с вами, и во всяком случае, когда огонь нашего гнева доберется до Сирии, он до тла спалит у вас сырое и сухое, ибо древний бог отдал страны мира Чингиз-хану и его потомкам, а непокорных вождей привел в ярмо повиновения нам. Каждого, кто воспротивится избраннику счастья, того постигнет несчастье».

Бундукдар прибыл в Дамаск. До этого раньше он видел во сне посланника [божия], ‛да будет ему мир и благословление’, который дал ему меч, и в ту же неделю он воссел на царство. Теперь он опять видел его во сне и [посланник божий] сказал: «Вверенное нами тебе отдай обратно», — и отнял у него [меч] и передал мелику Мансур-султану Сейф-ад-дину Кала’уну, известному под прозванием Альфи.[268] Когда он проснулся, то понял, что [это] конец его жизни и [что] могущество перейдет к «Тысячному». Он призвал его и сказал: «Когда ты станешь султаном, уважь детей моих». В месяце зи-л-хиджджэ лета 676 [IV-V 1278] он скончался в городе Дамаске и его похоронили в медресэ, которую он там построил.

Абага-хан препоручил Рум царевичу Конкуртай-огулу с полночисленным войском, чтобы он оборонял его от врагов и разрушил крепость Токат и замок Куганийю, который был жилищем Му’ин-ад-дина Перванэ. В году быка, соответствующем лету 676, он вернулся обратно в Аладаг. В страхе и ужасе в ставку приехал Перванэ. Эмиры сказали: «С него-де взыскивается за три вины: во-первых, он бежал от врага, во-вторых, он не донес тотчас же о приходе Бундукдара, в-третьих, не поспешил прибыть на служение к [Абага-хану]». В конце концов вышел указ, чтобы его взяли под стражу. Когда вернулись гонцы от Бундукдара, [они рассказали, что Бундукдар] говорил: «Я-де пришел по просьбе Перванэ, потому что он пообещал, когда я приду в Румское владение, он передаст [его] мне, а когда я туда пришел, он убежал». Когда донесли эти слова Абага-хану, он приказал, чтобы его казнили. Первого числа месяца раби’-ал-авваль 676 года [2 VIII 1277] на летнем становище в Аладаге он был умерщвлен рукою Кучюк-Тугчи. 17 дня месяца раби’-ал-ахыра [17 X] упомянутого года [Абага-хан] послал сахиба Шамс-ад-дина в Румское владение для снискания расположения ра’иятов, укрощения врагов и управления страны. Сахиб отправился туда, восстановил благоустройство разрушенных городов и ввел в Румских владениях такую тамгу, которая там в обычае не была. Некий Кахреман скрылся в лесу близ Уруча [?][269] Румской области, и дороги от него были небезопасны. Сахиб-диван вместе с Кехюркей-нойоном и Араксуном выступил и сжег его вместе с лесом.

В месяце сафаре лета 676 [VII 1277] сириец Изз-ад-дин Эйбек, который бежал и вернулся сюда с десятью тысячами человек, был принят и ему был пожалован в управление [город] Малатийя. Для прокорма его и его войска определили ежегодно пять тысяч динаров. Когда он прибыл в Малатийю, он палками выколотил из жителей тридцать тысяч дирхемов и снова бежал и отправился в Сирию.

Сахиб-диван, когда вернулся из Рума, направился в Дербент, к горе Эльбрус и в Легзистан и добрыми мероприятиями привел к повиновению те народы, которые ни в какие времена никому не подчинялись.

В понедельник 17 дня месяца зи-л-хиджджэ лета 678 [19 IV 1280], в час заката, в городе мира Багдаде, в Дар-и Сусиян [?], скончался ходжа Насир-ад-дин Туси, ‛да благоухает его прах’.

Стихи

‛Умерли добродетели и науки с его кончиной,

Да будет мир над добродетелями и науками’.

Рассказ о прибытии мелика Шамс-ад-дина Курта в эти края, его заключении в темницу и его кончине

|A 221b, S 501| Мелик Шамс-ад-дин Курт был из правителей Гура и человек способный, искусный и отважный. Во время прибытия Хулагу-хана в Мавераннахр он явился на служение, был принят благосклонно и назначен правителем Герата, Сабзевара, Гура и Гарчи. Когда пришел Борак, он несомненно с ним сговорился, потому что открыл врагу ворота Герата. Тубшин-огул несколько раз его призывал, он не принимал приглашения и на служение не являлся. По этой причине Абага-хан на него возымел обиду и в месяцах лета [6]74 [1275/76] хотел было отправить войско, чтобы его схватить. [Но] эмиры и сахиб-диван доложили, что Хорасан опустошен и передвижение войска не удастся, лучше притворной лаской его доставить [сюда].

Было приказано, чтобы отправился сахиб-диван, [но] он доложил: «Ежели будет указ, сын мой Беха-ад-дин Мухаммед, который в Ираке,