Пусть все твои тревоги унесут единороги - Мелоди Миллер

– Я имею в виду алкоголь! Мне это не очень нравится, и я ненавижу быть пьяной.

– Ты же можешь себя контролировать.

– Ты веришь в это?

Артуро вспоминает их бурные встречи в первые дни в агентстве. Он снова видит ее: очки в оправе, зауженную юбку, пиджак от модного портного, наброшенный на плечи, и этот тонкий, ломкий голос. Ей доставляло огромное удовольствие систематически противоречить ему. В то время он ее терпеть не мог.

– Ты любишь порядок. Тебе нравится всегда быть правой во всем.

– Ах, ты меня такой воспринимаешь? Я ненавижу проигрывать и не люблю ошибаться. Но сейчас нет, просто последний раз, когда я много пила – это было на вечеринке с моей лучшей подругой Клэр, – меня всю ночь рвало. Ужасно! С тех пор я предпочитаю томатный сок. И, кроме того, я готовлюсь к марафону.

Артуро пытается представить ее пьяной, но не может. Хотя он должен признать, что она расслабляется все больше и больше.

– Но?

– Но я признаю, что на Ибице апероль восхитителен. Особенно в хорошей компании.

«Подожди, Манон, ты с ним флиртуешь!» – сказала бы Клэрнет, забавляясь.

Откровенно говоря, Манон больше не знает, что хочет! В конце концов, ей 28 лет, она молода, не замужем, ей только что удалось заключить выгодную сделку с банкиром, и она пьет апероль с андалузским мужчиной, у которого суровые и сверкающие глаза.

«Ух! Манон, давай немного успокоимся, не так ли?» – предлагает Дарт Вейдер.

«Ой, я не знаю, это алкоголь лезет в голову», – кивает единорог.

– Ты считаешь меня хорошей компанией? Раньше мне казалось, что ты меня ненавидишь, – говорит Артуро.

– Ты ведь тоже? Признайся, что ты не мог меня переваривать.

– Ах, я должен сказать! Это моя бесценная и эффективная сторона!

– Бесценная? – переспрашивает она.

– Да, бесценная, суровая. Это такой способ отдавать приказы всем подряд!

– Ну хорошо!

– Да, и даже не слушать ответов, – добавляет Артуро.

Она от души смеется, алкоголь заставляет ее глаза сверкать, а щеки розоветь. Она указывает на него пальцем.

– По словам Сюзанны, я всегда слушаю, в этом моя сила. Так что с тобой? Иногда ты – разъяренный бык.

Он тоже смеется и качает туловищем.

– Разъяренный бык! До такой степени!

– Ах да, откровенно говоря. Сколько раз я тебя ненавидела. Твой педантичный вид, твой сарказм, твое упрямство тоже! Что меня больше всего пугало, когда я приехала сюда, так это работа с тобой.

– И что теперь?

Она смотрит на него, осмеливаясь открыться ему.

– Дело в том, что твой отец наконец разозлился.

Его густые, почти сросшиеся брови ползут вверх. Он удивлен.

– Как это «наконец»? Он всегда такой!

– В отношении тебя – может быть. Но я боюсь того дня, когда это будет направлено на меня, – признается Манон.

– Этого не произойдет, не волнуйся, ты ему нужна.

– Я надеюсь на это!

Артуро оглядывается по сторонам. Воздух посвежел, но небо остается чистым, а панорама великолепной. Он наклоняется к ней.

– Ты хочешь поужинать здесь или на вилле?

Она надувается, как маленькая девочка, и дрожащим голосом спрашивает:

– Ты не будешь возражать, если мы поужинаем здесь, потому что сегодня утром, на вилле, я сильно поссорилась с Жанной и Маттео?

– И с Маттео тоже?

– Да.

– И это тебя расстраивает?

– В смысле?

Он слушает ее как хороший друг.

– Я имею в виду, если ты с ним, это, должно быть, тебя расстраивает?

– Я не с ним! – возражает она более сухо, чем хотелось бы.

Он смотрит на нее, не понимая.

– Ах, вот как! Я так и думал!

– Маттео ни с кем не встречается, верно? Правда в том, что он меняет девушек как перчатки. И что я была глупа.

Он пожимает плечами с видом побежденного.

– И в то же время у него есть физические данные для этого. Когда у тебя такой рост и такие глаза, девушки просто визжат!

– О нет, перестань! Ты ревнуешь его? – спрашивает Манон.

– Нет, совсем нет. Но признай, что я не сравнюсь с ним.

Она моргает ресницами, оценивая его взглядом, почти вздыхая. Она выпила слишком много, не поев. К тому же она очень плохо переносит алкоголь.

– О, подумай еще раз, у тебя полно козырей!

– Ах да? – говорит он удивленно.

– Конечно!

«Стой! Манон, какого черта ты делаешь? Во что ты ввязываешься? Поставь бокал и помолчи немного! Хватит об этом, ты уже большая девочка!» – просит Дарт Вейдер.

«Ах? И почему? Сейчас она не делает ничего плохого. О, все в порядке, верно? У него красивые глаза, красивые плечи. И потом, он чувствительный человек, его нужно успокоить», – продолжает свой монолог веселый, понимающий единорог в режиме #японимающийединорог.

– Например? – спрашивает Артуро.

– Например, ты загадочный. Маттео – как открытая книга. Ты… Твое лицо часто закрыто, трудно понять, о чем ты думаешь.

– И кто-то думает, что я дуюсь?

Она смеется, и ее глаза сверкают.

– Да, и часто!

– И это правда!

Она снова представляет его в узких брюках, в перчатках, среди горничных.

– И потом, ты хуже меня контролируешь себя, почти маньяк – продолжает она.

– Я ненавижу беспорядок.

– На самом деле это довольно мило, – говорит она сочувственно. – Когда я смотрю на комнату Жанны, понимаю, что я слаба в беспорядке.

– Я понимаю!

Она наблюдает за ним, выглядя дразнящей.

– И потом, байкер в кожаной куртке – это довольно сексуально!

– Ты так думаешь?

– Да! Но, эй, я поняла, что ты уже занят, – говорит она заинтригованно.

– Ах да?

– Моделями с длинными ногами и волосами как из рекламы шампуня. Они все модели – твои подруги – или как?

– Похоже, на этот раз ты – та, кто ревнует, – отвечает Артуро.

Она качает головой и снова делает глоток.

– Нет, вовсе нет. Просто я никогда не представляла тебя таким. Я видела тебя таким строгим!

– И я тоже!

– То есть?

– Я тоже видел тебя очень строгой, замкнутой.

Она невольно немного подается вперед. Надо признать, что на самом деле Артуро не так уж и не прав. Но тот образ ей больше не подходит.

– Хм, в общем, первое впечатление обманчиво. Ну что, будем заказывать? Я умираю с голоду.

На самом деле Артуро не так уж неприятен. Они даже хорошо проводят вечер и умудряются больше не говорить о работе. Он не совсем типаж Манон. Его профиль не сильно привлекает ее. И потом, эта его особенность задумываться о своем раздражает. Он говорит, а глаза смотрят в другую сторону. Манон трудно с людьми, которые не смотрят в глаза, это ее напрягает.

«Сколько