Крепость живых - Николай Берг

– А главврач?

– Ну за Муркой убирали, так что все были довольны.

– Слушайте, там человеку плохо, а вы тут с кошкой рассусоливаете!

– Иду-иду!

С человеком все оказывается просто – закатила тетка истерику аккурат у туалета. Нормальную такую истерику, с воем, криком и валянием по земле, чего я давно не видал.

Но позы театральные, не обмочилась, колотится о землю осторожно. И чашка холодной воды в физиономию оказалась самым действенным лекарством. Я-то боялся, что диабетичка или сердечница. Бог миловал… Пока миловал. Но две тысячи человек – весной, на холоде да в неудобстве обязательно выдадут…

Додумать не успеваю – у Иоанновских ворот какой-то крик и брань, причем нехорошая брань.

Вообще-то можно бы и не ходить… Но тут мало стволов, и мой может оказаться не лишним. Оказывается, брань из-за того, что в ворота прошло семейство, а в семействе двое мальчишек, и один из них перебинтован – кисть руки. Родитель говорит, что это он порезался, а охранники тычут пальцами в уже висящий лист с информацией (а молодец печатник!) и требуют отвести пацана в карантин, против чего выступают оба родителя. Пацаны ревут, отец матерится – охранники не уступают, а вокруг народу уже столпилось куча, глазеют. Надо вмешаться, но хорошо бы, чтоб охрана сама справилась. Нечего мне из себя изображать ангела небесного.

На помощь охранникам подоспевает тот самый милиционер с «кедром», козыряет на ходу и разрешает идти с сыном папе. Маму с другим сыном отправляет на сборный пункт – на все требования не разъединять семью жестко отвечает об установленных карантинных правилах, а пытающегося качать права папу предупреждает: либо семья будет соблюдать правила в крепости, либо совершенно свободно может валить на все четыре стороны. Папа стихает от такой перспективы.

Встречаемся с милиционером взглядом. Он довольно неприязненно спрашивает:

– Контролируете исполнение?

– Да. Должен признать, придраться не к чему. Грамотно работаете. Куда отводите на карантин?

– Идемте. И вы оба тоже. Маме с сыном идти по указателям – красные стрелки. В Артиллерийский цейхгауз, там пункт сбора. Получите горячий чай.

А это уже молодец Павел Ильич! Горячее питье – хоть и без чая, и без сахара, голый кипяток – и то очень помогает успокоить людей. А если с сахаром и заваркой – так совсем хорошо. Самое то.

Только вот не нравится мне толпа народу здесь. Не ровен час, какой зомбак проскочит. Ломанутся они все в ворота – будут лишние травмы. Говорю об этом милиционеру. Он соглашается:

– Разгоню, когда вернусь.

Добираемся до Зотова бастиона. Внутри в казематах кучи досок и всякого строительного добра. Тут же прохаживаются двое патрульных – михайловские. Внутри по казематам два десятка женщин, мужчин, детей. Кто перебинтован, кто забрызган кровью. С открытыми ранами никого. У каждого карантинного веревкой к ноге привязано что-либо тяжелое, например доска. Устраиваем тут же новоприбывших. Один из патрульных присматривает за этим, вполголоса сообщает правила поведения на карантине.

Выходим на улицу. Удивляясь, спрашиваю:

– Когда это все раненые перебинтоваться успели?

– А они и не успели. Это уже мы тут их мотали. В основном-то у них ссадины, царапины, порезы. Укусы увидели у троих четко, они отдельно сидят – вон дверь. Ну тут все друг за другом смотрят, мы их предупредили. Так что спать будут вполуха, боятся. Да не беда, если сутки не поспят. Охрана стрелять будет, едва человек помер. Тут ребята надежные стоят.

– Молодцы, я боялся, что все будет куда хуже.

– Так не вчера родились. У меня вот к вам личная просьба.

– ?

– У меня в машинке всего три патрона осталось. Может, у ваших найдется пяток в долг? А то как голый.

– У Михайлова не спрашивали?

– Он говорит, что у его людей по обойме на пистолет. А у вас вроде есть чуток.

– Погодите здесь, я спрошу.

Николаич отслюнивает мне пяток красновато-коричневых тупоголовых патронов к ПМ. Вместе с нотацией, что мы и так тут всем все дарим, и получается так, что скоро проторгуемся до дырявых портков. Потом, правда, отдает еще три патрона. Это из трофеев, после боя у магазина. Как я понимаю, у Михайлова и впрямь патронов нет. Но и мента, который добровольно взвалил на себя службу у Иоанновских ворот, тоже безоружным оставлять нельзя. Правда, со слов Николаича я понял, что этот мент не отсюда, приблудный какой-то и у ворот пасется не только из чувства долга – ждет кого-то, похоже.

Отношу ему патроны. Радуется как маленький и тут же запихивает их в пустой магазин.

– Вот спасибо! А к слову, откуда в охотничьем магазине патроны к ПМ?

– Контролируете? – в свою очередь спрашиваю его.

– Не то время и не то место. Просто интересно.

– Трофейные. Ночью на оружейный магазин напали. А там к этому были готовы. Вот и достались «агран» и «борз».

– Тогда ясно. «Борз»-то я видал, а «агран» – это которым Старовойтову?

– Ага.

– Тогда понятно, что они в магазин ломанулись. Любая двустволка лучше, чем оба эти ублюдка, вместе взятые. А насчет патронов, если разживетесь, имейте меня в виду. И еще, скажите своему старшему, что, когда у вас будут колеса, я знаю, где можно оружие достать. Немного, с десяток ПП.

– Таких, как этот?

– Нет, гораздо хуже, но все-таки… Но все-таки куда лучше и «борза», и «аграна».

Когда иду обратно, мимо меня «ровер» с Володей за рулем и Павлом Ильичом рядом медленно протаскивает жуткого вида ржавую цистерну на полуспущенных колесах. Видок навороченного джипа с ржавой рухлядью на прицепе сюрреалистичен. Следом шагает один из эмчеэсовцев с двумя канистрами в руках.

Проверка и инструктаж охраны на остальных воротах проходят нормально. Удивляет, что охранники здесь адекватные – раньше при общении с представителями этой профессии сложилось впечатление, что, надев охранную форму, человек оставляет взамен мозги. А здесь толковые мужики, схватывают на лету. Народ не густо, но течет ручейком в крепость. Некоторые скандалят и ругаются, когда их просят предъявить к осмотру руки и задрать штанины до колена. Но таких немного. Плакаты, вывешенные на воротах, – хорошая поддержка. На самых обозленных хорошо действует довод: либо с правилами – в крепости, либо полная свобода – но под стенами снаружи.

В карантине еще раз проверяю перевязки. К счастью, тяжелых ран нет, остальное забинтовано достаточно грамотно. Оказывается, один парень из охраны был в армии санинструктором. Рассказываю про Сан Саныча, как он перед смертью связывал умирающих сотрудников и сотрудниц нашей поликлиники, и после смерти они хотя и обращались, но не представляли уже угрозы, будучи упакованы, как муха пауком.