Маньяками не рождаются - Анна Маяская

— А может быть всё закончилось с той студенточкой? — подумал он. — И больше не вернётся к нему злость? Всё обойдется развлечением?

Он ясно представлял как сегодня Нина будет долго лежать без сна в раздумье о происшедшем. Эффект действительно был необыкновенным. Домой он попал поздно. Вера, не удивляясь опозданию, пригласила его поужинать. Он отказался. Она пожала плечами и удалилась к себе. Павел пошел в кабинет и даже не вспомнил о жене. Ему представилось лицо другой, новой женщины, которую он страстно желал. Назавтра все вошло в свою колею. На работе он не показывал вида, что интересуется Ниной, а она удивленная его щедростью в сочетании с холодностью, сама поспешила ему навстречу. Вошла. Он пригласил ее присесть.

— Я вам хотела еще раз выразить благодарность, Павел Игнатович!

— Из благодарности шубу не сошьёшь, — усмехнулся он. — Я шучу.

Одарив шефа многообещающей улыбкой Ниночка вышла из кабинета.

На него накатила волна добрых дел. Он решил закрепить славу волшебника. К ним приходили на консультацию разные люди. В том числе и старики, забытые родственниками. Были и совсем одинокие. Он продумал и поручил провести акцию помощи таковым, но только обставить с шумом, чтобы знали его, Павла Крутых, как единственно неповторимого по своим щедротам человека.

Они пошушукались с Мишей и через несколько дней компания из трех молодых юристов пришли на почтовое отделение. Там в огромной очереди понуро стояли старики за пенсией, задержанной за несколько месяцев. Молодые люди точно знали кто им нужен. У самого окошка, закрытого за неимением денег, стояла старушка, сгорбленная, в платочке, на вид ей было лет семьдесят пять. Они уже знали, что эта старая женщина отработала медсестрой более сорока лет. Родственников не было и в связи с невыплатой пенсии, голодала. Ей соседка иногда отрывая от своей оравы детей, наливала супчика, или клала пару ложек каши в тарелку. Семья сама перебивалась с хлеба на квас. Звали старушку Галина Григорьевна. Миша посадил её на переднее сиденье в автомобиль и они помчались к своему офису. Галину Григорьевну пропустили вперёд. Она вошла и увидела за накрытым столом свою соседку, двух стариков из их дома. Молодые красивые парни и девушки пригласили за стол. Она сегодня была именинница, но за душой не имела ни гроша, поэтому думать о ненужном дне рождения ей не хотелось. Усадив именинницу за стол, все дружно поздравили её. На столе поблескивая холодными боками, стояло шампанское, водочка, закуски радовали глаз своим аппетитным оформлением. Фрукты стояли в вазах на столе посреди бокалов. Бедная старушка прослезилась. Начались тосты. Павел сидел рядом со старым Степаном Ильичем и его распирала гордость от похвал в свой адрес.

— Надо же учудили, такое торжество для Галины отгрохали. Она бедная опомниться не может Прямо сказка какая-то.

Веселились, пока старики занемогли больше есть и пить. В ходе подготовки этого дня данные о старых заброшенных пенсионерах они узнали в домоуправлении. Сейчас для них домой были готовы корзинки с продуктами питания: масло, консервы мясные и рыбные, колбаса, сгущёнка, сухое молоко, овощи, фрукты. И каждому в конверте по пятимесячной сумме, их пенсии, которую они так давно не видели. Все это Павел сделал, чтобы закрепить свою репутацию доброго человека. Стариков отвезли на машинах. В одну не поместились их объёмные пакеты. Галину Григорьевну пришлось нести до квартиры на руках. Высохшая старушка не могла идти, она падала от охватившего её волнения. Шофер Павла Лёня быстро поднял именинницу по лестнице и опустил на пол перед дверями. Парни помогли занести домой подарки. Роскошный букет цветов лёг на стол в пустой от продуктов кухне.

— Вам помочь разобрать пакеты? — спросил Леня.

— Я сама, — старушка махнула рукой — Было бы что разбирать. Спасибо, родимые. Не чаяла увидеть такого дня рождения даже во сне.

На другой день старики отнесли в местную редакцию письмо с благодарностями и просьбой написать о Павле заметку с его портретом. Павел не удивился появившемуся корреспонденту. Сам на эту тему говорить не стал, а отослал дотошливого парня к Мише.

Вера раскрыла свежую газету субботнего номера и обнаружила портрет Павла и хвалебную оду в его честь.

— Странно, — подумала она, — дома не обмолвился ни словом. — Вот тебе и Павел.

Она собиралась поговорить с ним об этом вечером, но он не пришёл домой. Было два часа ночи и она легла спать. А Павел в это время обрёл себе новую женщину. Он буквально купался в лучах славы за свою благотворительность и получил приз в объятиях Ниночки. На этот раз всё закончилось благополучно. Голова его осталась спокойной, чувство гнева как будто и не бывало. Радость новизны способствовала новому чувству привязанности. Ему явно понравилась Нина и у них завязался роман.

Часть вторая

ПУТИ ГОСПОДНИ НЕИСПОВЕДИМЫ

Хан и Гейша отлежались в тихом месте, у её родственников. Никто не беспокоил их. Участковый приходился ей дядей и часто общаясь со своей сестрой, матерью Гейши, не зная правды о их «деятельности,» являлся их ангелом-хранителем. Он за рюмочкой водки рассказывал о некоторых операциях по задержанию преступников. Гости слушали, поддакивали захмелевшему дядюшке. Никто из соседей никогда не заподозрил милых людей, гостящих у родных. Деньги ещё были из тех, не отданных по назначению никому баксах, которые ему выдал Павел для окружения Василька. Но при запросах Гейши и их жизни с ежевечерними вылазками в ресторан и пикники, деньги таяли, как весенний снег под солнцем. Кроме того пришлось делать документы на выезд заграницу и это стоило недёшево. Документы были готовы, а выехать было не на что.

Хан обдумывал путь добычи купюр. Взять банк или сберкассу означало навлечь на себя опасность и кто знает, сумеют ли они провести такую операцию, тем более, что он рассорился, скрывая деньги, почти со всей бандой. Жорик и Пётр были центром «малины», но Хан понятия не имел более о том, как они живут. Ему нельзя было показаться в своей компании из-за утаивания суммы, где им тоже причиталось кругленькое вознаграждение.

— Что если нам снова потрясти Павла? — осторожно спросила его Гейша.

— Как? Что я скажу ему о ребёнке? Мы с тобой понятия не имеем где он и что с ним?

— Нужно наведаться на хутор и всё выяснить.

— А ты не боишься своих дружков? Они гораздо опаснее Павла. Он в твоих руках и не захочет скандала. Мы можем спокойно поселиться у него под носом во флигеле его законспирированного дома и там решим, как действовать дальше.

— А ты молодец, — похвалил Гейшу Хан. — Павел никогда не заходит во флигель.

— Ещё бы он находится в глубине, за домом и никому не виден со двора. Даже в той комнате, где его можно было бы увидеть, окна полностью тёмные, непроницаемые. Днем он там не бывает, а ночью «все кошки серы».

— Думаю, что парой лимонов мы разживемся безболезненно.

— Сначала нужно позвонить ему в дом и выяснить как и что.

На звонок Хана ответила женщина, сказала, что его нет дома. У него своя юридическая фирма и они могут обратиться туда. Телефон фирмы дала и положила трубку. Вере в голову не приходила мысль спросить, кто звонит. Она считала всех клиентами своего мужа, которым известен его домашний телефон.

В доме Ивановых поселилась грусть. Она прочно вошла сюда и закрепила на годы свои позиции. Анна Ильинична работала в школе. Её специальностью были русский язык и литература. Добрый характер и отличная коммуникабельность позволяли вести уроки без эксцессов и жалоб на учеников. Она было постоянным предметом зависти тех учителей, кто пришёл в школу не по призванию, а дабы иметь специальность. Очень часто такие люди постоянно ссорились с учениками, их родителями, проводили массу мероприятий на создание своего авторитета, а их ученики не ценили, срывали уроки и давали обидные прозвища. Единственным утешением в этой, по их мнению, неблагодарной работе, была власть, власть над непокорными, но никуда от них не скроющимися учениками. Они сладостно, с ожесточением ставили жирные колы и двойки в дневники и писали сопроводительные комментарии, после которых явно обиженные на чада родители, срывали на них зло. Ученики получали подзатыльники и лишались прогулок, отрывались по мнению родителей, от неприятных друзей. Всё это бумерангом возвращалось к учителям сорванными уроками, прозвищами и непослушанием, а иногда и явным бунтом. Директора мало интересовала эта сторона взаимоотношений учителя и учеников. Где их взять Сухомлинских и Макаренко? По призванию учителя — редкое явление. У многих есть знания, а передать их другим они не умеют, и тогда в классе все поголовно ходят в двоечниках. Учителя нервничают, срываются, ставят незаслуженно низкие оценки бунтарям, родители приходят в школу, покорно сносят обиды и многие встают на сторону учителя, иногда оставляя свое чадо обиженным незаслуженно в угоду кому-то. Рабская покорность русского человека зачастую руководит им с детства до старости. Взаимоотношения людей — штука тонкая и разбираться в них нужно долго и кропотливо. Тут всегда не хватает времени и возможности.