Маньяками не рождаются - Анна Маяская

Оскорблённые подростки начинают искать выход среди уличных «знатоков» жизни. Те всё понимают, всё рассудят, не то что родители, которым всегда некогда. Не уделяя должного внимания ребёнку, позже, когда он становится взрослым и отдаляется от мамы с папой, они недоумевают — почему? Заботились, поили, кормили, одевали, а сын или дочь волком смотрят, и забывают проведать своих стариков. Дети впитали в себя то, наплевательское отношение к их интересам и вопросам в детстве и теперь передают своим детям ту же самую теорию воспитания. Анна Ильинична считала, что семья — это основное в жизни человека. Здесь воспитывается, развивается и познает законы жизни малыш, а образование и работа являются питательной средой жизни человека. Экономическая основа лишь содержание семьи в достойном для жизни уровне. Качество работы даёт тебе удовлетворение или же ненависть к ней. Сама Анна Ильинична выросла в семье учителей, где интеллигентность прививалась с пелёнок. Но это не значило, что она росла белоручкой. Мать, находясь на кухне, всегда приглашала дочку помочь ей и старалась похвалить первые неудачные кухонные дебюты. Они всё делали вместе. Дочь рассказывала маме о своих друзьях, уроках, книгах, а та внимательно слушала и старалась незаметно дать дочке ту книгу, которая могла благотворно повлиять на её характер, формирование взглядов на жизнь. У Анны Ильиничны не было дочери, зато был сын Василий, следователь прокуратуры по особо важным делам. Его неудачная семейная жизнь волновала родителей. Прошло девять лет с тех пор, как от него ушла Вера, а он так и остался жить с родителями. Дома бывал редко, работа требовала всё его время. О пропавшем сыне из родильного дома так ничего и не слышно. Ему было бы сейчас двенадцать лет. И хотя время — хороший доктор — эта травма осталась на всю жизнь.

Вера вышла замуж за Павла. Василий дал ей развод и сейчас в школе учится их дочь, ей уже восемь лет. Выходит, что с Павлом Вера встречаться начала еще будучи замужем за Василием. Она часто встречает эту неулыбчивую девочку с большими серыми глазами. Смотрит исподлобья на всех из уголка в коридоре и ждёт окончания перемены. Сама не бегает с детьми. Малообщительная, неразговорчивая ожидает после уроков машину, заезжающую за ней каждый день. Павла Анна Ильинична встречает изредка. Тот поспешно пробегает мимо, кивнув головой и буркнув «здравствуйте». Понаслышке она знает, что жизнь у них семейная не удалась. Вера стала похожа на тень. На её лице постоянное выражение усталости. Она словно неживая кукла в облике человека.

Сыграла судьба с ними недобрую шутку. Сама Вера не живёт, а существует и сына обрекла на безбрачие. До сих пор забыть её не может. Отец остался без работы, инженеры теперь не нужны. Купили дачу и он целыми днями возится в земле. Выращивает овощи, фрукты и сдаёт их в детский дом или детсад. Цена всех устраивает, так гораздо ниже рыночной. А приход в дом оказался вполне реальной суммой, они безбедно имеют самое необходимое.

Анна Ильинична шла в школу заменить заболевшую коллегу. Параллельный класс вела не она, но нужно было выручить учительницу, с которой у Анны Ильиничны сложились прекрасные отношения.

Здравствуйте, — поприветствовала Анна Ильинична 8-б класс. Её знали просто как одну из учителей в школе, не более. Сейчас на неё смотрели три десятка глаз с любопытством и ожиданием чего-нибудь непредвиденного. Детям тоже мало нравилось замена учителей, тем более что их заболевшая Елена Аркадьевна была и классным руководителем, и их отношения были хорошими.

— Садитесь, пожалуйста.

Ученики шумно усаживались, обменивались репликами.

— Пожалуйста, тише, — сказала Анна Ильинична. — Это у вас постоянные места?

— Да, — хором закричали дети.

— Тогда я даю вам расчерченный лист бумаги, а вы напишите свое имя, отчество, фамилию по порядку, начиная от окна.

— Зачем вам это? — удивлённо спрашивали ученики.

— Нужно, очень нужно, — пишите поскорее.

— Лист обошел любопытный класс и лёг на стол учителя. Посмотрев заполненные графы листка она увидела фамилию ИВАНОВ, имя ВАСИЛИЙ, отчество ВАСИЛЬЕВИЧ и посмотрела на третью парту с края. Ее хитрость заключалась в том, что она теперь знала всех по имени-отчеству и пользовалась этим при первом знакомстве с учениками.

— Василий Васильевич, — встаньте.

Поднялся паренёк с ладной фигурой, светлой шевелюрой волос, приятными чертами лица, но явно моложе обучающихся в этом классе.

— Почему вы меня называете по отчеству и откуда узнали его? — удивился Василий Васильевич.

— Где работает твой отец? — спросила его учительница.

— У меня нет отца, — ответил он и опустил глаза.

— А мама?

— Мамы у меня тоже нет, — жёстко ответил подросток. — Ещё что-нибудь нужно узнать обо мне? — спросил он. Отвечу сразу на все ваши вопросы. Живу в детдоме. Родителей не имел никогда и кто они не знаю. Меня в три года нашли в лесу и потом отдали в детдом. Это все.

— Прости меня, Василий, — пробормотала Анна Ильинична.

У неё совершенно непроизвольно появились слезы и она, выхватив платок, вытирала их, стесняясь своей слабости.

— Это вы из-за меня расстроились? — неожиданно спросил подошедший парнишка. — Не стоит. Я привык к своему положению в обществе.

— Прости меня, пожалуйста, я не хотела обидеть тебя.

И неожиданно для себя сказала всему классу:

— У меня двенадцать лет назад похитили внука прямо из роддома, мы его до сих пор ищем. Видимо поэтому я так и разволновалась.

— Наверное, — ответил Василий. Не из-за меня же проливать слезы. Я ничейный. И меня никто не ищет.

— В какую неприятность влипла, — думала Анна Ильинична, пытаясь справиться с нервами.

Ничего не вышло. Она так и не сумела выйти из состояния душевной боли из-за инцидента, спровоцированного ею самой. Попросив ребят прочитать текст про себя, она дожидалась звонка, но как на зло, время неумолимо тянулось. Наконец, прозвучал звонок и стайка ребят выныривала в двери коридора. Остался один Василий.

— Ты недавно в нашей школе? — спросила она.

— Неделю. Меня перевели в класс с математическим уклоном.

— Ты не похож на ученика восьмого класса по возрасту.

— Меня экзаменовали и перевели минуя седьмой.

— Так ты и есть тот самый вундеркинд, о котором так много говорят.

— Я просто ученик. Мне повезло с другом. Он в пятнадцать лет уже поступил в институт и меня постоянно готовил по всем предметам. Знаниями я обязан ему, а не школе. В школе программа не обоснованная. Много ненужного и наоборот.

— Тебе понравилось здесь?

— Поживем-увидим, — уклончиво ответил он. — Можно мне вас проводить? — спросил Василий неожиданно. — Вас нельзя отпускать одну. Вы взволнованы.

— Хорошо, — согласилась она. Пойдём.

Это был последний урок и Анна Ильинична, по пути положив на стол журнал в учительской, вышла на крыльцо. Василий ждал ее. Они шли по улице и разговаривали. Она пожаловалась ему на больную голову, а он отвечая на вопрос о жизни в детдоме, рассказывал забавные случаи. Но весь их разговор был каким-то натянутым, неестественным. И расставаться ей тоже не хотелось с этим удивительным парнишкой. Он чем-то напоминал ей сына в детстве.

— Прямо наваждение какое-то, — подумала Анна Ильинична.

Дома никого не было. Муж был на даче, сын Василий в прокуратуре.

— Зайдем, пообедаем вместе, одной скучно и неприятно.

— Можно.

— Проходи, садись, — пригласила она гостя. — Сейчас я быстренько накрою на стол.

— Мне, правда, попадет от воспитателя за опоздание, но я ему скажу, что провожал вас.

— Может мне позвонить в детский дом? — спросила она, тревожась за мальчика.

— Не надо. Я из доверия не вышел. Где можно вымыть руки?

— Налево дверь в ванную. Рядом туалет.

— Сориентируюсь, — ответил необычный гость.

Анна Ильинична быстро разогрела борщ, котлеты с рисом и нарезала салат. На столе стояло сливочное масло, коробка конфет и печенье в вазочке, домашнее.

— Ого, ничего себе сервировочка, — оценил Василий старания хозяйки. У нас скудно насчет кормежки. Все более супчики и каши. Иногда яблоки. Но жить можно, — закончил он своё откровение.

Анна Ильинична пододвинула тарелки поближе к нему. Он отодвинул их назад и, пригласив её жестом хлебосольного хозяина, сказал:

— Простите, но я не привык обедать в одиночестве. Всегда шумный коллектив. Без вас есть не буду.

— Хорошо, хорошо, — я тоже голодная.

Через минуту они ели борщ и Василию, видимо понравилось, так как он умолк и сосредоточенно доедал последние ложки борща, наклонив тарелку от себя.

— Умеешь красиво есть, — заметила она.

— Этому меня учили приемные временные родители.

— Почему временные?

— Я жил у них недолго, после того как они разыскали меня в лесу. Затем я почему-то попал к другим хорошим людям. Мне жаль, что я был водворён в детский дом. Другой. Там я был всего два дня, директор местного детского дома привез нас с другом сюда. Где я и встретил вас, — неожиданно проговорил он. — Я здесь недавно, еще плохо привык к новому обществу.