Эмма Дженкинс - Елена Владимировна Добрынина

– Передавайте привет Марисе. Я к ней завтра обязательно загляну вечерком.

Гостиница «Три праведника» оказалась трех-этажным зданием, его верхние этажи были выкрашены в светло-фиалковый цвет. Нижний этаж цвета молочного шоколада с окнами в тон мог похвастаться массивной деревянной дверью и широкой вывеской, на которой темными буквами «под старину» было выведено название заведения. У входа в коричневых бочках росли молодые туи.

Большой зал был отделан панелями светлого дерева. Вдоль стен стояли кресла и пуфы с приглушенно-малиновой и изумрудной бархатной обивкой и небольшие столики с журналами и вазами с букетами цветов. Большая стеклянная перегородка отделяла входной зал от обеденного. Массивная стойка пустовала. Эверт прошел к ней и три раза нажал на блестящую металлическую кнопку вызова персонала. Раздался громкий мелодичный перезвон, и через несколько мгновений послышался приближающийся стук каблучков. Со стороны обеденного зала к нам шла дама – высокая, очень стройная. Короткие рыжие волосы по последней моде были уложены мягкими волнами. Шелковый наряд насыщенно-зеленого цвета – узкий приталенный пиджак и широкие брюки – подчеркивал фигуру. Длинные кроваво-красные нити бус в тон помаде ясно давали понять, что дама дерзка, смела и экстравагантна. На вид ей было около пятидесяти. Но, думаю, никому бы не пришло в голову назвать ее пожилой. Походка ее была энергичной, а осанке могла позавидовать любая молодая аристократка.

– Добрый вечер, – произнесла-пропела она низким грудным голосом и вдруг издала торжествующий вопль. – Эрик! – она зеленым вихрем пронеслась по залу и рывком заключила Диксона в объятия. – Мальчик мой! Какими судьбами! – за пару мгновений она взъерошила ему волосы, потрепала по щеке и снова обняла еще крепче. – Источник услышал мои мольбы!

«Младшего клерка» явно не сбило с толку подобное приветствие. Напротив, он явно был рад этой встрече.

– Ты не представляешь, какая тоска здесь по вечерам. Совершенно не с кем поговорить по душам, – последние слова она лукаво растянула. И Диксон рассмеялся. Так искренне и задорно, что даже завидно стало.

– Я не ждала тебя раньше лета. Ты надолго к нам?

– Недели на две-три точно. Пришлось брать отпуск в такое вот неподходящее время. Все сладкие деньки расхватали племянники начальства, – развел руками «Эрик».

– О, дорогой, не представляешь, как я этому рада. – Тут дама повернулась ко мне и с неподдельным любопытством спросила:

– Кто эта очаровательная девушка с тобой?

– Моя сестра Марта, заканчивает в этом году школу, – отрекомендовал меня Диксон. – Марта, это Мариса Шепард, хозяйка «Трех праведников» и главная звезда Спрингтона.

– Фу, какая грубая лесть, – отмахнулась та, довольно хохоча. А затем погрозила мне пальцем: – Только никаких «мэм Шепард», милая, договорились? Для тебя я Мариса, и никак иначе, – и она сердечно приобняла меня за плечи.

– Пойдемте же наверх. Для вас приготовлю самые лучшие комнаты из тех, что остались. Энгус! Энгус! – громко крикнула она. – Где демоны носят этого обжору?

Через некоторое время к нам вышел огромный пожилой мужчина в сюртуке.

– Отнеси вещи наших гостей в триста вторую и триста третью, – распоряжалась Мариса. – И скажи Джойс и Нане, чтобы все приготовили. Давай, шевелись! – и обратилась к нам: – Пойдемте, дорогие, покажу ваши номера, а затем будем ужинать. Робби как раз приготовил индюшку в клюквенном соусе. И грибной суп-пюре. Марта, милая, ты обязательно должна это попробовать. Рецепт супа мне достался от моей свекрови. Вот уж была хозяйка, даруй Источник ее душе покой! За него один из министров предлагал ей целое состояние. Отказала наотрез. Сказала: «Душой не торгую, а для хороших людей сама приготовлю».

Так, под оживленный рассказ Марисы, мы поднялись на третий этаж и заглянули в свои комнаты. Мне достались светлые, в голубых с золотом цветах на стенах. Моему «братцу» – соседние, в серо-зеленой гамме.

Хозяйка удостоверилась, что мы довольны, выдала ключи и снова заторопилась.

– Я пока закажу нам ужин. Спускайтесь, как будете готовы. А девочки пока наведут тут, – она махнула рукой в сторону нашего временного пристанища, – порядок.

По-моему, здесь и так все блестело.

– Какая энергичная дама, – заметила я вслух, когда Мариса нас покинула.

– Да, воли к жизни у нее не отнять, – кивнул лже-Эрик и очень по-доброму улыбнулся. – Я бы мог рассказать тебе о Марисе много интересного, но у нее это получится лучше. И да: суп и клюквенный соус и вправду великолепны. Подтверждаю.

Скоро я и сама в этом убедилась. Такого вкусного супа я не ела никогда. Один аромат чего стоил. Содержимое моей тарелки исчезло очень быстро, как я ни пыталась продлить удовольствие. Мариса то сидела с нами, расспрашивая и рассказывая местные байки, то подходила к другим гостям, которые жаждали ее внимания. Многих называла по имени: то ли давние клиенты, то ли старые друзья, сразу не разберешь.

Я поняла, что очень устала за день.

– Пожалуй, я пойду отдыхать, – сказала Эверту, вставая.

– Проводить тебя?

– Не стоит, я помню дорогу. Передай Марисе, что я просто в восторге от ее фирменных блюд.

Я поднялась в номер, приняла ванну. Немного почитала купленный еще в паровике журнал. И вдруг подумала, что стоило бы зайти к Эверту и уточнить наши планы на ближайшие дни, да вот хотя бы на завтра. Накинув халат, вышла за дверь. Но не успела я даже дойти до двери номера моего сообщника, как она приоткрылась, и оттуда раздался знакомый мне низкий женский голос:

– До завтра, дорогой. Сегодня я, так и быть, дам тебе отоспаться. А завтра вечером, – бархатный смешок, – тебе точно будет не до этого.

– Не торопись, Мариса, – голос Диксона звучал приглушенно, но вполне отчетливо. – У нас впереди много времени. Самому не терпится как следует вздуть…

Я в ужасе закрыла уши ладонями и, пока никто не заметил, ретировалась в свои комнаты. Эверт и эта Мариса! Да она в матери ему годится! Даже думать об этом не желаю! Но память принялась меж тем упрямо подбрасывать эпизоды. Сначала – о теплой, можно сказать, горячей встрече с Марисой. А потом и о Мусеньке в изумрудах, которую Диксон привел в синематограф, и снова он при этом кого-то изображал, да как умело! Эта его загадочность, легкая фамильярность, это умение обращаться с дамами, и наконец, все его превращения… Кажется, Эверт Диксон – самый настоящий альфонс.

Ну конечно, что может быть проще для молодого привлекательного менталиста, чем запудрить мозги какой-нибудь богатой дурочке? Тем более что свою ауру он легко может скрыть. Но каков негодяй! Двух демонов ему под одеяло и еще парочку позлее в подушку! Что он там просил? Не подозревать его ни в чем ужасном, опасном или угрожающем лично мне? Как будто бы не соврал. Все это