Эмма Дженкинс - Елена Владимировна Добрынина

Со всем этим богатством я заперлась в своем номере и просидела до самого вечера.

Видеть никого не хотелось. Настроение было отвратительным. Читала я про приключения юной аристократки Изабеллы, которая под видом юнги отправилась в плавание в далекие жаркие страны. Аристократка вела себя крайне глупо, и на пятнадцатой странице захотелось ее пристукнуть, а на пятидесятой – чтобы демоны утащили ее в Бездну. Но я заставляла себя читать, пока глаза не начали слипаться.

Сон повторяется. Снова мастерская Лая. Снова чаша идет по кругу. Снова Рид произносит слова клятвы. И я опять ничего не слышу. Но губы его движутся странно, круглятся, как будто он произносит слово с множеством шипящих. Я пытаюсь расслышать, и у меня уже почти получается, но я проваливаюсь во тьму.

Глава 16

Проснулась я затемно. Совершенно разбитая, словно бы и не спала. Спустившись, я сразу наткнулась на Марису. Она шла мне навстречу, усталая, с залегшими под глазами тенями, по губам ее блуждала улыбка.

– Вот и птичка наша ранняя встала! – поприветствовала она меня хрипловато. – Доброе утро, дорогая! Летай, порхай, а я, пожалуй, пойду посплю.

Мысленно пожелав блудливой даме парочку демонов под подушку, я развернулась и чуть было не выругалась вслух: по проходу между столиками шествовал Диксон. Растрепанный, в рубашке с мятым воротником и с закатанными рукавами. Жилет он небрежно нес, закинув за плечо. Глаза его были красны после бессонной ночи, но выглядел он до отвращения довольным. Ужасно захотелось кинуть в него первой попавшейся тарелкой, но я же не истеричная Изабелла и позволить себе такого не могла.

– О, сестренка! – приветливо разулыбался этот демонов альфонс. – Доброе утро!

«Кому доброе, а кому так себе», – мысленно буркнула я. Какие тут все вежливые, с ума сойти.

– Завтракай пока, я присоединюсь чуть позже.

Выдавив из себя что-то похожее на согласие, я направилась за наш привычный столик, хотя и без того не волчий аппетит был безнадежно испорчен. Тем не менее я смогла впихнуть в себя порцию домашнего омлета и кофе с тостом, когда Диксон снова объявился в зале. Был он свеж и бодр, как ясное весеннее солнышко.

«Альфонс», – мрачно подумала я.

– Готова к долгожданной поездке? – поинтересовался «братец». Вежливых слов для него у меня не нашлось. Пришлось просто кивнуть.

– Воробушек, ты странно ведешь себя в последнее время.

Я пожала плечами.

– Просто не выспалась.

Диксон хмыкнул, но с расспросами, по счастью, не полез.

Я молча ждала, пока он позавтракает, потом так же молча села в заказанный магикар и долго смотрела в окно на утреннюю суету Спрингтона. Когда мы подъехали к мосту через Лорейн, настроение несколько улучшилось. Заснеженное озеро и сверкающие магическим льдом украшения на перилах моста выглядели совершенно сказочно.

– Говорят, раньше, когда Источник был намного сильнее, изо льда был сделан весь мост, а не только украшения, – оказывается, порочный менталист внимательно наблюдал за мной.

– Не знала.

– Ты сегодня на редкость приятный собеседник.

Я бросила на него недружелюбный взгляд и снова повернулась к окну. Мы медленно подъезжали к острову. И можно было в подробностях разглядеть Старый город.

Внешний ярус города-торта состоял из обычных, вполне современных домов. И жизнь здесь не слишком отличалась от той, что кипела на берегу озера. Гостиницы, ресторации, аптеки, лавки, вереница магикаров и группки приезжих… Второй ярус, намного меньше первого, был отделен от него каменной стеной. Скромные одноэтажные домики выглядывали из-за прозрачных крон зимних садов. Узкие улочки, вымощенные камнем, были практически пусты.

– Здесь живут те, кто работает в Обители. Вот Маглаборатория, отслеживающая уровень Источника, – Диксон указал рукой на маячащее вдали единственное высокое здание. – А с обратной стороны острова кладбище. Тишина и покой, вечный в том числе.

Вскоре магикар остановился. «Братец» расплатился с возницей, вышел из магикара и услужливо открыл мою дверцу, предлагая руку.

– Прошу, сестрица. В Обитель положено заходить на своих двоих, дабы проникнуться торжественностью момента.

Я выбралась из магической повозки, едва коснувшись для приличия рукава пальто своего лжеродственника. Тот чуть приподнял бровь, но от комментариев воздержался. А в следующий момент мне стало не до мелочей. Оглушенная величием открывшегося мне вида, я рассматривала высокие каменные стены с бойницами и зубцами. Над ними поднимались ввысь белые башни храма. Строгие, лаконичные, увенчанные остроконечными крышами, они сверкали и искрились в лучах восходящего солнца. Приглядевшись, я поняла, что их стены покрыты тонкой сетью магического льда. Огромные кованые ворота были гостеприимно распахнуты. Лишь в арке я смогла по достоинству оценить толщину и основательность стен. И снова замереть, оказавшись внутри последнего, третьего яруса этого чудо-торта. Широченная лестница, такая же белоснежная, как и все здесь, поднималась к подножию самого главного здания.

– Шестьдесят четыре ступени, восемь раз по восемь, в честь каждого из магических даров, – пояснил Эверт. Только сейчас я, к своему неудовольствию, заметила, что опираюсь на его руку. И шагнула вбок чуть поспешнее, чем требовалось. Он снова никак не отреагировал. Зато повернулся ко мне и лукаво улыбнулся.

– Ну что, воробушек, дамы вперед?

Дамы в моем лице демонстративно задрали подбородок и устремились вверх по ступеням. Когда я, наконец, добралась до верхней площадки, дыхание стало глубже, голова прояснилась, мое поведение показалось мне нелепым. «Братец» не отставал ни на шаг и даже не запыхался.

– Такая тяга к духовному и возвышенному весьма похвальна, – продолжал развлекаться мой спутник. – Но советую унять рвение и немного подождать. Скоро начнется служба – зрелище само по себе впечатляющее, а после нее мы сможем и со служителями пообщаться, и на сам Источник посмотреть.

– Но осмотреть Обитель мы можем?

– Можем, только платок на плечи накинь, благочестивая ты моя.

Ну до чего противный тип! Да и я хороша: совсем забыла про обычаи. Набросив шарф на манер пелерины и осеняя себя знаком Источника, я вошла в Храм. И оказалась в ослепительно белом зале под голубым куполом, который был столь высок, что казался кусочком летнего неба. В глубине этого огромного павильона стояли две мраморные статуи – статный бородатый мужчина в мантии, держащий на ладони магический огонь, и дева в венке из полевых цветов, обнимающая рукой связку колосьев. Между статуями на возвышении располагалась кафедра, с которой служители обращались к своей пастве.

Народу в храме становилось все больше. Часть прихожан занимала места поближе к кафедре и терпеливо ждала, часть же, открыв от изумления рты, вертела головами и осматривала зал. Мне уже надоело ждать, и я нетерпеливо переминалась с ноги на ногу, посматривая то на людей вокруг, то на своего так называемого брата. Последний, к слову сказать, стоял спокойно, со смиренным выражением на