Избранные произведения - Пауль Хейзе

Я был чрезвычайно взволнован этой трогательной историей и не мог найти слов, чтобы выразить сочувствие. Поскольку я был довольно наивным юношей, то сказал совершенную неловкость:

— Тебе должно быть очень больно, тетя, ведь ты так часто видишь это кольцо. По крайней мере, можешь смотреть на него, ни в чем не раскаиваясь.

Тетя глядела перед собой.

— О, мальчик, — тихо проговорила она, — ты еще так молод. И еще не знаешь, что иногда горше всего раскаяние в том, что не в чем раскаиваться. Но об этом не стоит никому говорить!

На следующий день я продолжил путешествие. Вернувшись через месяц во Франкфурт, я уже не застал тетю в живых. Дядя Луис вручил мне небольшую шкатулку, которую она оставила для меня и о содержимом которой он не догадывался. Внутри я нашел кольцо и нежные слова благословения, написанные тетей уже на смертном одре.

С тех пор я не снимаю с руки это золотое кольцо. Оно стало хрупким, эмалевые буквы на нем стерлись, но то, о чем поведали мне нежные уста, живет в моей памяти.

1904 г.

ПАУЛЬ ХЕЙЗЕ, РОМАНТИК БИДЕРМАЙЕРА

Жизненный путь и путь в литературе сложился у Пауля Хейзе вполне благополучно, может быть, даже слишком гладко. Он родился в 1830 г. в обеспеченной семье с явно выраженными гуманитарными интересами: отец — лингвист, профессор королевского Берлинского университета; по материнской линии будущий писатель приходился родственником Мозесу Мендельсону, другу Лессинга, одному из популярнейших философов так называемого берлинского Просвещения XVIII века. Мальчик имел все: хорошее образование с филологическим уклоном, знание иностранных языков; перед ним легко распахивались двери многочисленных в ту пору литературных салонов, где он, способный и активный в общении, быстро заводил судьбоносные литературные знакомства, — сразу и зачастую на всю жизнь. Он рано начал пробовать свои силы в литературе — первые новеллы были написаны уже в 16–17 лет. После блестящего окончания классической гимназии Хейзе в 1847 г. поступает на классическое отделение Берлинского университета. Среди его учителей — знаменитый филолог Карл Лахман; он вступает в известное литературное объединение «Туннель через Шпрее», где его друзьями или близкими знакомыми становятся один из самых влиятельных в ту пору литераторов Эмануэль Гайбель, а также Теодор Шторм и Теодор Фонтане, крупнейшие немецкие прозаики второй половины XIX века. Один год Хейзе проводит в Боннском университете, изучая романскую филологию, эти штудии завершаются защитой диссертации о провансальской поэзии. В 1852 г. начинающий ученый и литератор получает стипендию прусского министерства культуры для углубленного изучения романских литератур в Италии. Знание романских языков и культур принесло Хейзе и первые литературные удачи — многие новеллы на исторические и современные темы.

В нашем издании помещены три типичных примера ранней прозы писателя: «Марион» как опыт создания исторической новеллы на основе жизни знаменитого французского трувера XIII века Адама де ла Аля, «Строптивая» как попытка поэтического воплощения современного психологического конфликта на итальянском материале и, наконец, «Пизанская вдова» — новелла с осложненной композиционной структурой, где правдоподобие маловероятного анекдотического происшествия утверждается с помощью обрамляющего повествования, участником которого является сам автор, передающий дорожный рассказ своего случайного попутчика. Эти три новеллы уже дают хорошее представление о тематическом диапазоне, характере конфликтов и художественном своеобразии не только ранней, но и зрелой новеллистики Хейзе. В ней нет безусловных художественных открытий, но писатель вдумчиво перерабатывает богатый европейский опыт (от «Декамерона» Боккаччо), накладывая его на современную ему литературную ситуацию в Германии и переосмысляя по своему вкусу лучшие образцы новеллистического жанра в немецкой литературе: И.В. Гёте, Г. фон Клейст, Л. Тик, К. Брентано и, конечно же, Э.Т.А. Гофман.

В 1854 г. в жизни Хейзе произошли важные события. Он женился на дочери известного берлинского профессора и художника Франца Куглера Марианне, опубликовал одну из своих лучших психологических новелл «Строптивая» и принял приглашение баварского короля Максимилиана II вступить в Мюнхенский кружок поэтов, основанный в 1852 г. Мюнхенский кружок поэтов претендовал на продолжение традиций веймарской классики (Виланд, Гёте, Шиллер) на новом историческом этапе и в новом историко-литературном контексте. Социально-политический аспект этого контекста — неудавшаяся революция 1848–1849 гг., разброд и разочарование прогрессистских сил, усиление консервативных настроений. Это разочарование и консервативные настроения по-своему перекликались с общественно-политической ситуацией эпохи Реставрации, наступившей после национально-освободительной войны в Германии (1807–1813) и разгрома Наполеона. В литературе и эстетике шли поиски новых ориентаций, а они, в свою очередь, заставляли по-новому вглядываться в литературное наследие предшествовавших десятилетий. Шло активное переосмысление целей, задач и общественных функций литературы. Веймарские классики и ранние романтики сумели отвести от немецкой литературы опасность крайней актуализации, чересчур активного погружения в злободневную проблематику, той самой утилитаризации искусства, связанной с гипертрофированным разрастанием его общественно-политической функции и сближающей литературу с журналистикой. Все эти черты развития отчетливо проявились уже в эпоху Просвещения. Но наступающий буржуазный век все упорнее подталкивал литературу на путь актуализации и коммерциализации — литература начала становиться обычным ремеслом, с помощью которого можно было уже не только прожить, но даже и разбогатеть.

Классики и романтики пытались удержать равновесие между эстетической и публицистической функциями литературы — опыт французской революции и собственного «Штурм-унд-дранга» научил их тому, что литература вовсе не должна быть слепком реальной жизни, ибо реальная жизнь всегда сиюминутна, и иной она быть не может. Даже если человек строит долговременные планы, он строит их, исходя из своей сиюминутной, данной ему в реальных ощущениях ситуации; с коренным изменением ситуации могут измениться и планы. Художественное творчество есть данная человеку возможность преодолеть сиюминутность, это — ворота в вечность, превращение прошлого, настоящего и будущего в единовременность, магическое преображение неостановимого и неуловимого бега времени в безвременное торжество духа, в нескончаемый праздник вечности. Когда Генрих Гейне в 1828 г. провозгласил «конец эстетического периода» и призвал поэзию устремиться в «битвы современности», он, по сути, разорвал с трудом достигнутое единство эстетической и общественной функций художественной литературы, призвал литературу погрузиться в реальную жизнь, то есть в сиюминутное. Разумеется, не Гейне первый придумал вышеназванный лозунг и не по его призыву раскололась немецкая (и вся европейская) литература. Гейне просто уловил новые веяния эпохи и со всей силой своего таланта стал их культивировать. С этого момента начинается беспрерывная традиция утилитарной идеологической литературы, которая отнюдь не была однородной, ибо в «битвы современности» можно бросаться и справа и слева — в зависимости от общеидеологической установки или даже партийной ориентации. Отсюда — злобные и журналистски эффектные нападки самого Гейне на Гёте или на «швабскую школу» (из русской литературы можно