Мой любимый герцог - Эви Данмор

Как же объяснить подруге, что в этом платье Аннабель будет выглядеть, будто ворона в павлиньих перьях? Как выскочка, дочь викария, на один вечер прикинувшаяся высокородной леди?

Она повнимательнее разглядела платье. Теперь оно показалось ей не таким уж ярким, но было чересчур облегающим. Платье-футляр, приталенное, с глубоким вырезом на груди – фасон, который она видела лишь на страницах журналов в общей комнате колледжа.

– Для такого платья нужен… корсет до середины бедер?

При упоминании о столь интимных вещах глаза Хэтти удивленно расширились.

– Да. Ну и что?

Аннабель взглянула на нее с шутливым отчаянием.

– У меня короткий, только до талии.

Короткие корсеты давно вышли из моды, но к платьям Аннабель устаревших фасонов вполне походили.

Хэтти развела руками.

– Одолжить тебе один из моих?

– Но ведь ты намного ниже меня.

– А если попросить еще у кого-нибудь…

– Не стану же я просить незнакомых дам одолжить мне их… нижнее белье, – прошипела Аннабель.

Щеки у обеих подруг пылали.

– Черт! – Расстроенная Хэтти опустилась на кровать. – Я и впрямь все испортила! А ведь я так надеялась, что хотя бы ты сегодня будешь выглядеть ослепительно.

Аннабель присела рядом с ней.

– Что ты имеешь в виду?

Подруга провела рукой по пурпурному шелку.

– Я-то буду настоящим пугалом. Наряды мне выбирает мама, а она ничего не понимает в моде. У меня будет блеклое пастельное платье, без намека на декольте.

Аннабель печально улыбнулась одними уголками рта.

– И поэтому вместо себя по своему вкусу ты решила одеть меня.

Насупленная Хэтти горестно пожала плечами.

Аннабель сжала ее руку.

– Ты так старалась, подобрала для меня… полный наряд, и я правда очень благодарна тебе.

Хэтти растерянно промямлила:

– И все-таки как же быть с корсетом?

Ничего, Аннабель поступит так же, как и всегда.

– Придется проявить смекалку.

Будем надеяться, что платье сядет по фигуре. И, боже, надеть панталоны, скорее всего, не получится, ведь сквозь плотно облегающую тело ткань они будут видны…

Двери распахнулись, и в комнату ворвалась Катриона, дико озираясь по сторонам.

– Вы не видели мои очки?

– Катриона! – воскликнула Хэтти. – Без них ты выглядишь совсем по-другому!

Подруга повернула голову в ее сторону и моргнула. Сейчас она была совсем не похожа на ту Катриону, к которой они привыкли. Ее лицо казалось будто раздетым. Хотя и красивым. Оказалось, очки скрывали ее большие кельтские голубые глаза, окаймленные длинными черными ресницами.

– О чем ты? – сказала Катриона. – Я сегодня ужасно рассеянная.

И она снова выскочила из комнаты.

Хэтти бросила на Аннабель многозначительный взгляд.

– По-моему, Катриона неравнодушна к Перегрину Деверо, – пробормотала она. – И сняла очки, чтобы привыкнуть обходиться без них, ей хочется хорошо выглядеть на сегодняшнем балу.

Аннабель нахмурилась.

– Но ведь лорд Деверо уехал в Уэльс около часа назад.

Она видела, как Перегрин с застывшим каменным лицом садился в карету. Его брат, однако, еще не вернулся в Клермонт. От предвкушения грядущего бала по спине Аннабель пробежала дрожь.

– О боги, пусть это платье подойдет мне, – сказала она и резко поднялась.

В парадной гостиной Клермонта стоял оживленный гул голосов. Здесь собрались несколько сотен человек, чтобы веселиться и танцевать до утра. В приглушенном свете мягко поблескивали драгоценности и фужеры с шампанским. Огромное сборище гостей ничем не напоминало незатейливую деревенскую вечеринку, вокруг колыхалось настоящее море незнакомых бледных лиц. Аннабель вошла в зал, сопровождаемая почти осязаемыми взглядами и перешептываниями.

– Смотрите. Это от Селесты, – сказала одна дама.

– Платье, разумеется, от Селесты… Но кто же она?

Я та, кто носит платья от Селесты без нижнего белья.

Панталоны были бы слишком заметны сквозь нежнейший шелк платья, который обтягивал тонкую нижнюю юбку, как кожа. Ощущение наготы усугублял сильно облегающий лиф с низким вырезом, который довольно эффектно обнажал верхнюю часть груди. Кроме кружевной отделки на воланах небольшого шлейфа, на платье не было других украшений, которые могли бы отвлечь внимание от… от нее самой. Из зеркала на Аннабель смотрела дорого и модно одетая дама. И эта незнакомка имела полное право присутствовать на столь великолепном балу. Сопровождавший ее Питер просто обомлел, лицо его приобрело свекольный оттенок, когда Аннабель спустилась к нему по парадной лестнице.

– Аннабель!

Из толпы выскользнула Хэтти под руку с красивым молодым шатеном. Она оставила его и бросилась навстречу подруге.

– Ты выглядишь потрясающе! – воскликнула она, прижимая руку к сердцу. – О боже. Закари, – произнесла она, обернувшись к своему провожатому, – разве она не сногсшибательна? Я ужасно завидую. Аннабель, позволь представить тебе моего брата, Закари Гринфилда.

Карие глаза молодого человека сверкнули, когда он изобразил поклон.

– Мисс Арчер. Вы прекрасны, как цветок лотоса, и изящны, как тростинка.

Закари с Питером стали обмениваться мнениями о бренди, а Хэтти перехватила руку Аннабель и отвела ее в сторону.

– Я же говорила тебе, – пробормотала она, проведя рукой по своему платью. Ее пухленькую фигурку обволакивало целое облако желтовато-бежевых бантов и воланов. – Абрикосовый, – жалобно простонала она, – и эти пенистые оборочки – ну чем не рисовый пудинг?

– Ты выглядишь очень мило, – солгала Аннабель.

Хэтти бросила на нее выразительный взгляд.

– Уверена, мой брат заплатил своим друзьям, чтобы они заполнили мою танцевальную карту.

У Хэтти, по крайней мере, была танцевальная карта. А вот Аннабель сегодня вечером предстоит лишь смотреть, как танцуют другие. Ни один из именитых гостей не мог пригласить ее на танец, не вызвав пересудов, а Питер сообщил, что как служитель церкви он не танцует, заикался от смущения, но твердо стоял на своем, когда она попыталась выторговать хотя бы кадриль. Так что весь вечер ей придется украшать свой стул, как пурпурный цветок.

Питер подошел к ней и подал руку.

– Пойдемте в бальный зал, мисс Арчер. Я слышал, что частью декора будут живые олени.

Через широко распахнутые створки дверей неслись звуки «Зимы» Вивальди. Бальный зал встретил их прохладой и блеском, словно ледяной дворец: под потолком, напоминавшим зимнее небо, висели хрустальные люстры, сверкая и переливаясь,