Мой любимый герцог - Эви Данмор

ее, как пуховое одеяло. Она повертелась взад-вперед перед зеркалом на туалетном столике. Просто совершенство. Классический крой, не зависящий от времени, а не новомодный фасон. Кроличий мех, не норка, но отлично выделанный, обещал дарить ей свое тепло долгие, долгие годы.

Кто-то действительно все продумал. Аннабель опустилась на кровать. Конечно, слуги были неизменно вежливы с ней, но с чего вдруг такой подарок? Именно Монтгомери хмурился каждый раз при виде ее поношенного пальто. Но, преподнеся ей такой подарок, он нарушил бы все правила приличия, а она не смогла бы его принять.

Аннабель провела пальцами по мягкой меховой манжете.

Такой жест не походил на обычную вежливость. Возникал вопрос: чего же хочет Монтгомери?

Глава 14

Несколько дней назад, после прогулки в оранжерею, мысль заказать ей пальто казалась Себастьяну исключительно здравой. Старое никуда не годилось, а в его силах было исправить положение, что он и сделал. Только и всего.

Монтгомери ускорил шаг, каблуки сапог стучали по каменному полу конюшни. К чему обманывать себя? Ведь вчера вечером, как только он решил осадить Марсдена, ему все стало ясно как день. Правда заключалась в том, что он хотел Аннабель Арчер, простолюдинку, синий чулок, суфражистку. Хотел, чтобы она лежала в его постели, под ним, желал ее с такой плотской жаждой, какой не испытывал с тех пор, как… он даже не мог вспомнить, с каких.

Он завернул за угол, направляясь к стойлам для лошадей, и тут же замер, потому что впереди, возникнув будто по волшебству, стояла Аннабель. Утренние лучи солнца из окна подсвечивали ее волосы, создавая сияющий нимб, делая выше. Казалось, девушка в зеленом пальто сама излучает свет.

Себастьян ощутил прилив какой-то первобытной радости. Как же приятно видеть на ней одежду, которую он сам для нее выбрал! К тому же он совершенно не был уверен, что Аннабель согласится принять ее. А вот в чем не было сомнений, так это в том, что она настороженно следит за каждым его шагом.

Аполлон пронзительно заржал, беззастенчиво пытаясь привлечь его внимание.

– Ш-ш-ш.

Герцог положил руку на морду лошади, не отрывая глаз от Аннабель. Лишь заметив на лице девушки недоумение, он спохватился, что еще не сказал ей ни слова.

– Доброе утро, мисс.

Она сделала реверанс.

– Счастливого Рождества, ваша светлость.

– Ах да.

Красноречие на этот раз изменило ему. Он прочистил горло.

– Что привело вас в конюшню в такую рань?

Каким-то образом они вдруг оказались совсем рядом, и теперь он чувствовал ее запах, теплый цветочный аромат, который вытеснил все остальные – запахи пыли, кожи и лошади. Кровь забурлила в его теле, как прошлой ночью в карете, когда ее сонные улыбающиеся глаза скользнули вниз, прямо между его ног… Тогда он чуть не набросился на нее, как неандерталец.

Аннабель чуть отступила назад.

– Я получила подарок на Рождество от ваших слуг. – Она показала на пальто.

– Вижу. Вам к лицу.

Она чопорно сцепила руки перед собой, но в глубине ее глаз светилось тепло, которое согрело его душу.

– Не могли бы вы поблагодарить их от моего имени? – попросила девушка. – Такой щедрый подарок. И как раз то, что мне нужно.

Монтгомери в состоянии дать ей гораздо больше. Но разве он мог?

Не в его натуре отступать, не добившись желаемого. И все же сейчас все иначе. Аннабель гораздо ниже его по положению, к тому же его гостья. Если уж не честь, так элементарные правила приличия требовали, чтобы он не докучал ей своими ухаживаниями, ибо вряд ли она решится отказать ему. Даже хорошо, что больше у них не будет времени для волнующих встреч наедине. На следующие два дня он запланировал массу дел в городе, чтобы они не навалились на него в последние часы перед балом. И до того, как в его жизни появилась она, этот план казался вполне разумным.

– Сегодня я уезжаю в Лондон, – произнес герцог, и ей стало не по себе от его неожиданно холодного тона. – И еще вот что. Я получил письма от леди Лингхэм. Она предлагает, чтобы мистер Питер Хамфрис сопровождал вас на бал в качестве кавалера.

Теплота, которое так согревала его сердце, исчезла из ее взгляда.

– Очень любезно со стороны графини, ваша светлость, – ответила Аннабель. – Я и в самом деле нуждаюсь в сопровождающем.

Она ушла. Герцог смотрел ей вслед, и его не покидала мысль, что он чем-то обидел ее.

– Ты же говорила «изумрудное». – Взгляд Аннабель метался между Хэтти и открытой коробкой с платьем на ее кровати.

– Говорила, – согласилась Хэтти, – но ведь этот гораздо эффектнее.

– Этот…

Она даже не могла подобрать название цвету платья. Даже «кричащий розовый» не передавало точно его оттенок.

– Пурпурный, – уточнила Хэтти. – Самый модный цвет.

Аннабель сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться. Сегодня вечером она будет яркой, как павлин. Ни единого шанса раздобыть другое платье. Гости на бал начали прибывать сразу после завтрака, под окнами ее комнаты нескончаемым потоком проносились кареты. Аннабель оставалось либо надеть пурпурное платье, либо не идти на бал.

– Тебе не нравится, – жалобно вздохнула Хэтти.

– Не сомневаюсь, ты хотела как лучше.

– Ну что я наделала! Я же вижу, ты расстроена. – Лицо Хэтти полыхало, как факел. – Я хотела как лучше… Просто сегодня все дамы с зелеными глазами будут в изумрудном, а ведь пурпур – идеальное обрамление для твоих глаз. Дополнительный цветовой контраст, если хочешь. Ты всегда носишь такие унылые вещи… О боже, как неудачно все вышло! Я просто… не удержалась. Сама не знаю, как сказала: «Беру пурпурное».

Аннабель подняла платье с кровати. Под ним лежали прозрачная нижняя юбка, пара белых перчаток до локтя и две маленькие нераспечатанные коробочки. В первой лежал изысканно расшитый бархатный чокер, во второй – серьги, крупные жемчужные капли, прикрепленные к квадратным камням розового цвета.

– Это только на время, – быстро сказала Хэтти, – ведь я знаю, насовсем ты не согласилась бы принять.

– Верно, – сказала Аннабель, пытаясь не показывать нарастающее в душе раздражение.

Хэтти так тщательно продумала ее наряд.