Мечи франков - Александр Владимирович Мазин

сейчас прячется, пришли сюда по их следам. С собаками. Зачем?

— Эй вы! — крикнул Сергей по-нурмански. — Вылезайте, я разрешаю!

Вылезли. Вернее, вышли. Трое. Все — типичные даны. Здоровенные, сытые, бородатые. В здешних вышивках Сергей не разбирался, но, надо полагать, местные.

— Ты кто таков, юнец, чтобы так со мной разговаривать на моей земле? — с угрозой поинтересовался тот, что постарше.

Этот сразу видно — не из рядовых. Перстень золотой на пальце, одежка хорошая. Пояс с мечом весь в серебряных бляшках. И копье дан держал хорошо. Не по-охотничьи, а по-боевому.

Не то чтобы Сергей испугался, но не порадовался. Потому что убивать местных в его планы не входило.

Двое пристяжных вертели головами, что-то высматривая. Или кого-то.

В отличие от главного. Тот глядел только на Сергея. Злобно так глядел. Будто Сергей не косулю убил, а коня любимого.

Ой непросто будет с таким разойтись миром.

Жаль, что Сергей и остальные налегке. Без воинской брони.

Хотя будь на них брони, не факт, что этот злой дан не подобрел бы. Это же нурман. Они только силу и уважают. Потому спускать хамство нельзя. То, что нынешний Сергей по годам на четверть века младше этого угрюмца, не значит, что он — младше по статусу.

Он — хёвдинг, а этот кто? Какой-нибудь бонд, разбогатевший на торговле свиньями?

— С чего бы этой земле быть твоей, старик? — Сергей оскалился в неприятной улыбке и повторил шутку, которую исполнил Стевнир с Красавчиком: — Конунг Хвитек умер, а ты стал его наследником?

Красавчик тогда сдулся. Этот — нет.

Махнул рукой, и из леса выбрались еще двое. Один держал на поводу двух волкодавов. Не ирландских, но тоже серьезных. Волкодавы с поводка не рвались, изготовились молча. Неприятные песики. Такие и волка порвут, и человека, если тот окажется послабее.

А еще у тех двоих не копья, а мечи. Но мечи пока что в ножнах, а в руках — легкие топорики. Неприятно. Такой нурманский томагавк на дистанции в десять шагов хорошую дырку сделает. Сергей вновь пожалел, что пошел налегке. Шлем с кольчужкой сейчас были бы совсем не лишними.

Меч на поясе — признак умелого воина. Но это дома. Здесь Сёлунд. Тут мечей, может быть, больше, чем во всей остальной Дании. У Роскилле даже стен нет, что многое говорит понимающему человеку.

— Рот закрой! — рявкнул важный дан вместо ответа. — Ты говори! — И копьем указал на Траина. — Чей будешь?

Геллерсон поглядел на Сергея вопросительно. Но тот уже понял, почему главарь выбрал Траина. Геллирсон — самый крупный из них. И типичный нурман. Вдобавок серебряная цепка на шее имеется, а Сергей с Машегом свои драгметаллы на корабле оставили. Еще не хватало при золоте по лесу таскаться.

А драки, похоже, не избежать. Машег тоже это понял. Встал так, чтобы вся полянка простреливалась, и руку на лук положил.

Вот ведь. А Сергей так надеялся, что нынче они — только на четвероногих.

Страха не было. Была досада. В отличие от Машега, Сергей не любил убивать. Тем более практически без повода.

Но если придется…

— Со мной говори, бонд! — потребовал он. — Я хёвдинг Хрольва Рёнгвальдсона по прозвищу Пешеход! Слыхал о таком?

Князя Стемида дан может и не знать, а о Хрольве точно слышал.

Слышал. Но не поверил.

— Не ври мне, щенок! — процедил дан. — Из тебя хёвдинг, как из дерьма уд!

А вот это уже оскорбление.

Откуда-то изнутри поднялась холодная ярость.

Дан хочет драки? Он ее получит.

— Это твой язык из дерьма, ты, старая шлюха, — процедил Сергей в лучших традициях нурманских хольмгангов. — Потому и рот твой испускает вонючий пердеж вместо людских слов. Забирай своих опарышей и убирайся в выгребную яму, из которой ты вы…

Закончить тираду Сергею не дали.

Звук спущенной тетивы, удар стрелы, короткий вопль, один из топориков падает на травку, его неудачливый метатель баюкает простреленную руку.

Вторая стрела летит в спущенного волкодава. Хузарин делает полшага в сторону, и пес катится по земле. Уже мертвый. Второго зверя, тоже на лету, срубает Сергей. А Траин вгоняет копье в грудь псаря.

Старший из данов вскидывает левую руку, рявкает:

— Нет!

И впрямь опытный. Оценил противника и понял, что будет дальше. И решил не рисковать?

— Ты неплох, — сообщил он Сергею. — Ты его родич, да?

— У меня много родни, — Сергей не понял, о чем речь, и ответил уклончиво. — О ком ты?

— Ты знаешь о ком! — сердито бросил дан. — Скажи, где девушка, заплати виру за моего работника, и я не стану требовать большего.

Хрена себе! «Требовать»!

Но сказать, что думает по поводу «требований», Сергей не успел. Машег опередил.

— Девушка? Она красивая?

— Ее цена десять марок! — сообщил дан.

— Значит, красивая, раз такая цена. Я бы на нее взглянул. Если она и впрямь…

— Вы еще поторгуйтесь, — сердито бросил Сергей по-хузарски. И дану: — Твой человек напал на нас! Спустил собак! — Сергей взмахнул саблей, сбрасывая на траву капли крови, покосился на волкодава с разрубленной головой. Хороший был пес. Сергей бы от такого не отказался. — Что полагается по закону за нападение на гостей конунга?

— Вы напали первыми! — возразил дан.

Упоминание конунга дана не смутило.

— Твой человек выстрелил первым. Ранил моего племянника!

К судебному разбирательству готовится, гад. И что неприятно, скорее всего, выиграет. Дома не только стены помогают, но и судьи.

Сергей еще раз оглядел дана. Возраст около сорока. Точно не беден. Точно имеет воинский опыт. Сергей «считал» его без труда. И еще то, что дан абсолютно уверен, что в итоге останется в выигрыше.

— Машег, этот мой, — сказал он по-хузарски. — Остальные — твои. По конечностям. Я хочу с ними побеседовать.

— Что еще за утиный язык! — возмутился дан. — На моей земле по-человечески говори!

Наглый. Явно с немалом весом в здешнем обществе. Но не ярл. И это хорошо, что не ярл. Ярлов не бонды сопровождают, а матерые хускарлы. Да и не стал бы ярл тратить время на болтовню, когда решает железо. А этот, похоже, не понимает, что здесь не тинг и не вече. Ну да сейчас поймет.

— Вместе! Бьем! — бросил Сергей по-хузарски и атаковал.

Надо отдать должное дану, первый удар он парировал неплохо. Взял