Зелень. Трава. Благодать. - Шон Макбрайд

— Доброе утро, Генри, — говорит он, тряся ногой и пытаясь попасть собаке кулаком по голове.

— Доброе утро, пап, — отвечаю я. — Для меня что-нибудь есть?

— Парочка гитарных каталогов, — говорит он. — Что, на гитаре учиться собрался?

— Определенно нет, черт возьми, — голосом Шерлока Холмса отвечаю ему я.

Он в недоумении смотрит на меня и оглоушивает Флэггарт по морде. Та с визгом откатывается в сторону.

— Как там твой брат? — спрашивает он, стоя в одном кеде, в то время как Флэггарт в сторонке расправляется со вторым.

— Кто — Фрэнни? Так же, как и ты. Бьется насмерть с собаками во имя Дядюшки Сэма.

— Очень смешно. Я имел в виду другого.

— Спит, — отвечаю я: врать некогда, потому что надо еще зайти за Арчи.

— Вчера он пришел домой с разбитой головой, — говорит Фрэнсис Младший, — и что-то там нес про какую-то драку.

— А я думал, это ты его так.

— Он уже пришел таким, — огрызается Фрэнсис. — К тому же явился уже после меня. Доброе утро, Бетти. Да, у меня твои билеты в казино. Сейчас подойду. Ты случайно не знаешь, что там такое произошло вчера вечером? Нет, Майк, проверочных листов от компании еще нет. Сказал же, как только придут — сразу принесу.

— Слышал про какую-то драку, но только и всего, — отвечаю я. Тут уж надо кое в чем признаться, но самую малость. Когда тебе тринадцать, ты просто не можешь ничего не знать о драке на спортплощадке. — Хотя сомневаюсь, что Стивен тоже участвовал. Он же у нас за мир.

— Да хорош тебе. Я не говорю, что он ввязался специально. Я думаю, эти ублюдки из Фиштауна сами набросились на него, потому что он был пьян. Джимми, две минуты, Чарли, не видишь — я разговариваю с сыном. Наверное, искали приключений себе на голову. А иначе зачем было соваться в наш квартал? Сечешь, о чем я?

— Не совсем, — говорю я и, повернувшись, иду обратно в дом, чтобы стряхнуть с себя впечатление от последней дебильной реплики Фрэнсиса Младшего. Там над телевизором криво висит картина, на которой Иисус вместе со своими Святыми Ребятками глазеет на то, как тринадцать матросов с бородами и в платьях с воплем Ааа скатываются по палубе накренившейся посудины.

— Послушай, — говорит Фрэнсис Младший мне вдогонку, — поднимись-ка наверх и принеси мне из шкафа новые кеды.

Я мигом бегу ему за кедами — правда, перед этим пару раз включаю-выключаю телек, наливаю себе немного апельсинового сока, снимаю с проигрывателя Чарли Паркера, ставлю Дель-Веттс 45 песню «Last Time Around» и, танцуя на ходу, поднимаюсь по лестнице. Как раз к концу песни я добираюсь до шкафа, где аккуратно составлены десять синих коробок с новенькими кедами. Я хватаю одну пару, сбегаю вниз, раза два включаю-выключаю телек, затем спокойно подхожу к двери и вручаю ему его кеды. Флэггарт с кашлем выплевывает язычок, оставшийся от недавно отвоеванного трофея.

— Прямо метеор, — говорит он. — Ты что там, остановился потискать своего малыша?

— Остановился, чтобы сделать что? Чего-то я не догоняю.

— Не важно. Скоро сам узнаешь, — посмеиваясь отвечает он, пока переобувается.

— Пап, а миссис Куни, она что — твоя девушка? — спрашиваю я.

— Что? — глядя вверх на меня и уже без смеха переспрашивает он.

— Миссис Куни — твоя девушка? — повторяю я.

— Генри, ты же знаешь, я люблю маму, — говорит он, — и никого кроме нее.

— Отвечай на вопрос, — настаиваю я. — Миссис Куни — твоя девушка?

Он встает и чешет пальцем подбородок, покуда винтики вращаются в голове.

— Нет, конечно, — отвечает он. — Кто тебе такое сказал?

— Не помню, — говорю я, и в животе у меня все начинает как-то странно вертеться от его беспардонной и неприкрытой лжи.

— Не помнит он, — ухмыляется Фрэнсис Младший. — Так, ну все. Мне пора. Увидимся в церкви.

И он уходит. Впервые за то время, что он уже год как дерется со Стивеном, не обращает никакого внимания на Сес, делает больно Сесилии, я печально смотрю ему вслед с чувством чуть послабее, чем полная и безотчетная любовь. Он соврал мне прямо в глаза, и целый год, когда он предавал меня, предавал всех нас, будто разом ложится тяжким грузом мне на плечи. Вдобавок ко всему надо еще идти домой к Арчи, где привидений чуть ли не больше, чем на кладбище.

Мне хочется как-то поднять себе настроение, и я фланирую по улице, пританцовывая и насвистывая себе под нос. Я кричу Привет Магонам, которые заняты тем, что танцуют медляк без музыки у себя на газоне. Ускоряю шаг, чтобы побыстрее миновать мистера Маллигана и Табби, которые, сидя на умоляющих о пощаде раскладных стульях, отрабатывают прием хардбола перчаткой. Джеральд Уилсон и Ральф Куни копаются в Джеральдовой бесколесной развалюхе — я им подмигиваю и показываю на них пальцем. Джеральд обзывает меня танцующей феей, Ральф просит напомнить Стивену об отцовской пушке. Мимо снуют трех- и двухколесные детские велосипеды. Я ловко уворачиваюсь от них, параллельно отвешиваю комплименты молодым мамашам с их прекрасными сиськами и советую их пузатым и волосатым мужьям накинуть что-нибудь сверху. Блеск солнца напоминает мне о вчерашнем поцелуе. Незаметно для себя я погружаюсь в мечты: вот мы с Грейс плывем в лодке и я пою ей «Лови ветер» Донована, а на берегу в это время десять тысяч классных телок буквально сходят с ума от зависти — но… передо мной уже ступеньки, ведущие к веранде О’Дрейнов. Притворное хорошее настроение, которое я так усиленно себе навязывал, мгновенно улетучивается, будто его и не было.

Сегодня ровно год с последней районной вечеринки. Районные вечеринки в Фили — это, бля, целое дело. Все детали обычно планируются на протяжении целого года, при этом народ раза три-четыре собирается у кого-нибудь дома, хавает жратву из супермаркета с алюминиевого подноса и смотрит по телеку игру. Кого с кем — зависит от сезона. Если осенью, то собираются в воскресенье, смотрят игру «Иглз», пьют «Будвайзер» (баночный) и едят самодельные сэндвичи с холодной нарезкой. Зимой — это «Флайерз» или «Сиксерз» (именно в такой последовательности и никак иначе), плюс «Будвайзер» (баночный), плюс шипящие котлеты в горшочках. Весной — «Филз», плюс «Будвайзер» (баночный), плюс яйца со специями. Каждая семья по договоренности готовит на вечеринку что-нибудь из еды и приходит со своим пивом, предварительно уплатив что-то в районе десятки хозяину, на чьей территории все будет проходить. Последнее — в счет платы диджею, то есть клоуну, который всю ночь напролет крутит отстойные пластинки Боба Сигера, по ходу дела напивается, а заканчивает тем, что его выворачивает прямо на туфельки какой-нибудь плаксивой малявки. Остаток денег идет на дурацкие фейерверки для детишек, от которых иной раз случаются ожоги на заднице. Все в таком роде. В прошлом году, как и во все предыдущие, сколько я себя помню, хозяйкой вечеринки была Сесилия Тухи. Ей всегда нравилось этим заниматься. По ее словам, приятно хоть раз в год иметь возможность распоряжаться деньгами.

В день вечеринки все шло кувырком с самого утра. Сесилия потеряла конверт с деньгами, а было в нем что-то около семисот баксов. Она принадлежит к разряду женщин, способных выкинуть в окно весь кошелек целиком, если, не дай бог, в кармашке для мелочи не оказалось четвертака, который должен был лежать там с вечера. Однако в тот раз она превзошла саму себя. Было утро, наверное, часов одиннадцать. Сес, Стивен и я играли на полу в шашки: мы с Сес против него одного. Перед тем как сделать ход, мы с ней долго шептались, поскольку никто из нас двоих ни грамма не понимал в шашках, но мы делали вид, что играем по всем правилам. Стивен относился к поединку еще менее серьезно и по большей части занимался тем, что обкусывал ногти и плевался ими в нас, чтобы нас рассмешить. Но мы тут же потеряли к нему интерес, равно как и перестали смеяться, когда Сесилия, постоянно повторяя Твою мать, начала вдруг ураганом носиться по комнате и со всей дури херачить выдвижными ящиками. Стивен вновь попытался отвлечь нас на себя, для чего встал на голову и принялся громко пердеть. Мы с Сес снова заржали, глядя на него, но тут Сесилия в сердцах перевернула кухонный стол, отчего я так и подскочил, а Сес заревела. В тот же момент мы услышали, как снаружи Гвен Флэггарт атакует Фрэнсиса Младшего, поднимающегося по ступенькам к нам на веранду. Оглоушив, как полагается, собаку по морде, он вошел в дом, злой как черт, и с порога спросил у Сесилии:

— Ну, теперь по какому поводу истерика?

— Ни по какому, — ответила она. — Отстань от меня.

— Стивен, а ты разве не должен быть на тренировке? — спросил у Стивена Фрэнсис.

— Сегодня тренер устроил нам выходной, солнышко, — сказал ему на это Стивен.

— Тогда бери с собой Генри и идите с ним попасуйтесь в Тэк-парке, — сказал Фрэнсис. — А ты, Генри, еще побегай там отрезки и парочку длинных. И да, еще эти, как их — поперек поля. Отцепись от моей лодыжки, ты, жирная сука. Еще захотела? Стивен, когда идет атака, ты пасуешь нападающим за среднюю линию не на ход, а на прием. Тебе нужно над этим поработать.