Алиса в Стране Чудесных Клёнов - Наталия Арчер

Ну, не бред ведь?! И это всё думает человек, который ещё мечтает стать врачом! Уф, как неловко.

Больше всего меня тревожит вопрос о руках: я не знаю, что с ними делать. Их две. Это плюс. Но это в два раза больше возможных вариантов. Это несомненный минус, так как я не представляю, где их лучше разместить. В кино всё происходит так бесхитростно. Или, возможно, режиссёры просто говорят актёрам, что делать. Сейчас мне отчаянно нужен такой постановщик. Я представляю себя ужасным профаном, которого уволят после первого же неудачного дубля. А ещё одна пара глаз уже не будет иметь никакого значения. Итак снова приходит на ум сходство с красной ковровой дорожкой на церемонии вручения премии "Оскар". От всеобщего внимания мне становится жарко и дурно.

Решение с руками находится спонтанно — я тупо засовываю их в свои передние карманы. Ну, я делаю вид, по большей части, потому что мои джинсы слишком узкие для такой фривольности. В итоге напрашивается вывод, что лучше мне всё равно не придумать, поэтому надо успокоиться и принять неизбежное… Буду прикидываться крутой, типа вся эта ситуация не стоит моего драгоценного внимания. Но я уверена, что если я попытаюсь пустить руки в дело, положив их на Дэна, то в конечном итоге буду постоянно менять их положение, не зная, как именно правильно. Это было бы провалом и сразу выдало бы нас с потрохами.

Надеюсь, никто не заметит, как я паникую.

Дэннис, напротив, выглядит уверенным и определенно знает, что делать. Ему-то не впервой, бесспорно. Это можно легко угадать по его движениям, несмотря на едва заметную нерешительность, которую я ощущаю, когда он дотрагивается до меня, стараясь при этом выглядеть чуть раскованнее в чужих глазах. Как будто спрашивая меня: “Ты не возражаешь, если я сделаю вот так? Извини, мне не хотелось бы быть слишком напористым. Я джентльмен, ты знаешь”. И я, несомненно, знаю, и очень ценю это.

Он кладет одну руку мне на поясницу, притягивая меня немного ближе к себе, так что теперь наши тела волнующе соприкасаются. Это положительно отвлекает меня, и я концентрируюсь только на нас двоих, игнорируя чужие любопытные и испепеляющие взгляды.

Прислонив другую руку к моей щеке, Дэннис убирает волосы от лица, невесомо гладя мою кожу, которая сразу начинает гореть от его прикосновений. Он слегка проводит большим пальцем по моим губам. Я перестаю дышать, и моё сердце замирает.

Никто, кроме дантиста, не притрагивается к моему рту. А она — женщина средних лет (замужем за учителем математики, трое детей, дом в ипотеку, две кошки — а-а-а! Блин! Опять!), к которой я хожу на осмотры с четырех лет, так что здесь нет ничего похожего. Зато теперь эта часть моего лица обладает дополнительной сверхчувствительность, и это касание кажется таким интимным и сладким, что я невольно размыкаю губы и прикрываю веки, глубоко вдыхая. Это заставляет почувствовать себя немного спокойнее. Я открываю глаза, ожидая следующего шага.

— Ты такая красивая, Элис, — говорит Дэннис чуть более низким голосом, чем обычно, и мне безумно нравится, как это звучит.

— Тогда поцелуй меня, — шепчу в ответ.

Хочу улыбнуться, но улыбка не задерживается на моём лице. Он не должен решить, что я шучу. Я серьёзна до предела. Если меня сейчас же не поцелуют, то я сойду с ума.

Теперь всё кажется замедленным, если не считать моего учащённого сердцебиения и сбитого дыхания.

Дэннис аккуратно скользит пальцами по моим волосам и располагает свою тёплую ладонь на моёй шее. Заглядывая мне прямо в душу, он наклоняет голову, и я ожидаю волшебства.

И оно случается, озаряя всё вокруг, когда его мягкие губы касаются моих.

Время останавливается совершенно.

Я забываю всё, что заставляло меня бояться. Не могу вспомнить, почему я нервничала, когда во всём мире есть только он и я? Как специально где-то вдали, не знаю только где, так как сразу забываю и своё местоположение в данный момент, быстрая музыка сменяется на медленную, подходя под ситуацию куда больше. Хотя все страхи забыты, моё сердце, кажется, бьётся ещё быстрее, теперь явно выбиваясь из нормального ритма. Или оно и стучало так громко? А может, я просто слышу, как наши сердца бьются вместе, кто скажет?

Мы целуемся медленно, смакуя, наслаждаясь, узнавая друг друга.

Мне уже нравился Дэннис до этого за то, что он такой милый, забавный, добрый, красивый; за его парфюм с нотками яблок, апельсинов и таинственного ингредиента, который я так и не разгадала; за то, что он часто держит меня за руку, заботится обо мне, и за его глаза, полные мыслей и глубин океана.

Теперь я перехожу на другой уровень симпатии. Сладкий запах часто выдыхаемого им воздуха, вкус поцелуев, ласка его губ, нежность его прикосновений, ощущение сильного тела, расположенного вплотную к моему… Мне нравится даже легкое покалывание его щетины над верхней губой, которое я ощущаю, когда там целую, и на подбородке, когда он скользит по моей коже. А эта бархатистая нежность его щёк и по линии нижней челюсти… Моим рукам всё мало. Да, они в конце концов нашли то, что должны делать, и я им благодарна за это.

Всё это одновременно поднимает меня к звёздам, которые сияют сквозь мои закрытые веки, и заставляют ощутить, что я падаю… западаю правильнее, но дыхание перехватывает, как от настоящего полёта на невозможной высоте. Кажется, что моё сердце увеличивается в размерах, и… я влюбляюсь с каждой секундой всё сильнее и сильнее.

Окончательно и бесповоротно.

Если бы мои ноги не были такими шаткими, я бы хотела, чтобы это продолжалось гораздо, гораздо дольше, чем три минуты. Сто восемьдесят секунд — это ни о чём. Но увы. Впервые у меня появилось чёткое ощущение, что я постепенно превращаюсь в русалку, которая не может устоять на своём дурацком рыбьем хвосте, не предназначенном для такого использования.

Дэннис, по-видимому, замечает это. Он легко поднимает меня, как будто я ничего не вешу, и усаживает на край бильярдного стола, где я сидела ранее. Теперь я понимаю, что Себ имел в виду под “различными приятными целями его использования”. По крайней мере, он точно идеально подходит для поцелуев — мы можем быть ещё