КГБ. Мифы и реальность. Воспоминания советского разведчика и его жены - Галина Львовна Кузичкина (Кокосова)

что каждые два-три дня я буду добираться туда разными маршрутами. Таким образом можно было легендированно изучать город. Кириченко, зная заранее мой маршрут и время выезда, контролировал мое передвижение на случай появления за мной слежки.

Через некоторое время, увидев мою искреннюю заинтересованность в изучении города, Кириченко постепенно смягчился и начал давать мне очень полезные в оперативном плане советы. Он показал мне «дырки» по всему Тегерану. «Дырки» — это места в городе, через которые можно проехать, минуя выезды на большие улицы. Практический опыт обнаружения слежки показывает, что проверка должна проводиться на тихих безлюдных улицах города без выезда на основные магистрали. Проверяясь по тихим улицам, можно быть более уверенным в отсутствии или наличии слежки. При выходе же на оживленную дорогу, во-первых, трудно заметить слежку в потоке транспорта, во-вторых, если до того был чист, можно подцепить блуждающую наружку. Зная же «дырки», можно было проехать практически по всему Тегерану, не выходя на основные улицы.

Все шло нормально, но меня волновало только одно. Я не видел за собой наружного наблюдения. Я уверен, что каждому разведчику, впервые выехавшему в загранкомандировку, на первом этапе знакомо это чувство постоянного присутствия слежки. В первые дни кажется, что наружка идет за тобой по пятам всюду. Такое чувство, что ты идешь голый и на тебя все смотрят и знают, что ты разведчик. От этой напряженности так постоянно и тянет оглянуться через плечо и подсмотреть, кто за тобой следит. Но в конце концов здравый смысл побеждает и паранойя слежки проходит, задавленная каждодневными проблемами. Паранойя проходит, да не у всех. Мне приходилось наблюдать случаи, когда боязнь слежки начинается с первого дня и продолжается до дня отъезда из страны. Для большинства же разведчиков слежка превращается хотя и в серьезный, но каждодневный обыденный фактор работы. Кстати, мои опасения первых дней работы оказались совершенно напрасными. САВАК не выставлял серьезную слежку за советскими дипломатами на протяжении девяти месяцев с момента прибытия в страну. За эти девять месяцев они изучали вновь прибывшего и приходили к заключению о том, принадлежит ли дипломат к одной из советских разведок или является чистым. Как правило, они не ошибались и выставляли слежку только за разведчиками, оставляя чистых в покое.

Дождался и я своего часа. САВАК взял меня под наружку ровно через девять месяцев после моего приезда, и с этого времени они стали моими довольно частыми попутчиками. Помню, какое чувство я испытал, когда впервые в зеркало заднего вида увидел следующий за мной на довольно большом расстоянии голубой «БМВ» слежки САВАК. Это было чувство невообразимого облегчения и радости: «Наконец-то они появились! И напрасно я до этого обвинял себя в том, что не вижу слежки. Их просто до этого не было». Но этому еще предстояло случиться в будущем, а пока я изучал город.

* * *

Рабочий день в посольстве заканчивался в 14:30, и после этого люди были предоставлены сами себе. Естественно, что партийно-профсоюзное руководство советской колонии старалось вовлечь людей в «культурно-массовые мероприятия» с тем, чтобы отвлечь их внимание от «окружающей их всюду буржуазной заразы», представленной в виде кинофильмов, ресторанов и магазинов.

На улице Сталина, как раз напротив посольства, был расположен советский клуб. Это было довольно большое двухэтажное здание с кинозалом и музыкальными комнатами. В клубе четыре раза в неделю демонстрировались советские фильмы. И к каждому советскому празднику готовился концерт художественной самодеятельности. В клуб допускались не только сотрудники посольства, но и работники других советских организаций в Тегеране. Иранцы в клуб не допускались.

При клубе перед каждым началом фильма или концерта работал книжный магазин, который пользовался огромной популярностью.

Еще одной достопримечательностью клуба была столовая, расположенная во внутреннем дворе. Столовая эта была отдана в аренду местному армянину, который обслуживал ее со своей семьей. Этой столовой пользовались советские, жены которых уехали в Союз и готовить им было некому. Но основной притягательной силой этого заведения был буфет, где армянин Мишо продавал спиртные напитки и пиво с отличными острыми закусками. Недостатка в посетителях здесь никогда не было. Сюда забегали до кино, после кино, вместо кино. Это место было популярно в основном у молодых дипломатов, обслуги посольства и советских специалистов. Они, как правило, начинали здесь, затем, чтобы не попасться на глаза за выпивкой, переходили в одно из многочисленных кафе вокруг посольства и заканчивали за полночь у кого-нибудь на квартире. Утром с больной головой на работу до 14:30, и затем опять все с начала.

Старшие дипломаты столовую не посещали, они держали марку. Но это совсем не означало, что они не пили. Они принимали свои дозы «огненной воды» по квартирам в тесных компаниях. Но ведь смысл от этого не менялся. Посольство жило в атмосфере какого-то постоянного праздника. Было такое ощущение, что каждый думал, что все это временно и нужно насладиться этим положением, пока есть возможность. Такая атмосфера отрицательно влияла на моральное состояние колонии. В посольстве, да и в других организациях, постоянно возникали внебрачные и межбрачные связи, о которых ходили сплетни. Молодые мидовские секретарши посольства, приехавшие в посольство невинными девочками, постепенно вовлекались в компании и вскоре становились любовницами дипломатов, что, как правило, оканчивалось хождением по рукам. Все это было известно как в КГБ, так и партийному руководству посольства. Но КГБ этими вопросами не занимался, а партийное руководство закрывало на все глаза, действуя в соответствии с указаниями ЦК КПСС. Это указание гласило, что не стоит принимать драконовские меры против разврата в посольстве, если все происходит тихо и без скандалов. Пусть лучше в этом будут замешаны с обеих сторон только советские. Это уменьшает вероятность завязывания интимных связей с местными. Что ж, такая философия всех устраивала. И разгул в этом плане был довольно широкий.

Посольство охранялось дежурными комендантами, которые были офицерами погранвойск КГБ. Эти молодые ребята несли посменно круглосуточное дежурство. По ночам после 23:00 они выпускали на волю своих питомцев — стаю огромных сторожевых собак, которые были привезены в Иран с пограничных застав южных районов СССР.

Ночью один комендант оставался в помещении комендатуры, а другой с собаками обходил территорию посольства по периметру. И вот иногда, дойдя до посольского жилого дома, коменданты задерживались, чтобы посмотреть, что происходит. Все двери квартир жилого дома выходят на балконные галереи, и можно прекрасно видеть крадущиеся передвижения между квартирами. Комендантам были известны почти все интимные связи, но, в связи с упомянутым, никого эта информация серьезно не интересовала и оставалась она на уровне сплетен.

Да и