Воровка - Наталья Савчук

— Как только Аарон снимет с тебя обруч, сразу займусь твоим обучением, — ворчит Эдгар, ставя меня на ноги. — Ты настолько сильно отрицаешь свой дар, что он тебя съедает заживо. Чем плох воздух?

— На тебе просто никогда не было обруча, без него жжения никогда не было.

— Обруч оказывается на каждом одаренном в процессе обучения, чтобы понять насколько он принимает свой дар, — поясняет Эдгар и, не выдержав моей медлительности, останавливается, дает прислониться к стене и продолжает: — Если принятия нет, то он, не находя выхода жжет, а если есть, наоборот успокаивает.

Я обхватываю себя руками и закрываю глаза, от жжения мне тяжело сделать вдох. Мы не двигаемся с места около получаса. Эдгар что-то рассказывает мне, но я почти его не слушаю, погруженная в свои мысли. Наконец, я пробую обратиться к своему дару и прошу перестать меня изводить, мысленно обещаю не называть его проклятьем, и на удивление это работает. Боль утихает, а я могу разогнуться.

Остаток пути мы идем молча. В комнате сразу забиваюсь в угол, думаю, что можно сделать, чтобы спасти брата. Хочу даже спросить у Эдгара совета, но, пока собираюсь с мыслями, приходит Аарон.

* * *

Некоторое время он остаётся стоять на месте, ждет моей реакции, но я продолжаю безмолвствовать, приглядываясь к едва ощутимым изменениям.

— Днём продавала фигурки из дерева, которые делал твой брат, ночью иногда подменяла няню в домах господ, а некий дядя отправлял деньги на содержание, — Аарон упирает руки в бока. — Эмма, ты дурачила собственного брата, — с грустной улыбкой заканчивает он.

Пожимаю плечами и поджимаю губы, меня радует, что дознаватель не злится, но то, что он разочарован естественно чувствуется в его мрачном взгляде.

— Даже интересно, как бы ты выкручивалась. Ведь тебе все равно пришлось бы ему рассказать.

— Теперь не придется, — шепчу, глядя в пол.

Аарон выходит на середину комнаты, за его спиной мельком вижу, как открывается дверь и выходит Эдгар. Мы остаемся одни.

— Что с ним будет? — спрашиваю и замираю, я готова упасть на колени и обещать, что угодно, лишь бы его оставили живым, но стараюсь не показывать своего отчаяния.

— Будет суд через пару недель, — уклончиво отвечает Аарон, но, видя моё перекошенное лицо, добавляет: — Одаренных не казнят.

— Он обычный человек.

— Нет, Эмма. Иначе он бы не прошёл.

— Его обманули, Эмир, никогда бы не сделал нечто подобное осознанно!

— Тоже самое он сказал про тебя, — подмечает дознаватель и пытливо смотрит на меня, будто хочет услышать признании.

Вздыхаю, собираюсь с мыслями и решаю, что сейчас самое время для условий.

— Помоги ему и я сделаю все, что захочешь.

— Перестанешь дрожать при виде меня? — Аарон с иронией выгибает бровь и приподнимает уголки губ.

— Перестану, — твердо произношу, хотя едва держусь, держа голову прямо и не сутуля спину.

— Давай попробуем, — хмыкает дознаватель и подходит ко мне, убирает волосы с лица, подушечкой большого пальца проходится по уголку губ. — Раз такая смелая пойдем, — шепчет на ухо, обжигая горячим дыханием.

Я поддаюсь и послушно следую за ним, хотя воображение рисует мне отнюдь не завидную картину. Мы выходим в коридор и, повернув налево, проходим пару метров прежде, чем Аарон останавливается и достаёт ключи.

— Что там? — спрашиваю с опаской, стоя позади и стараюсь заглянуть за плечо мужчины, чтобы увидеть, к чему готовиться.

— Все? Смелость закончилась? — его вопрос бросает меня в дрожь. — Это надо было давно сделать и я буду полным дураком, если не воспользуюсь.

До боли сжимаю кулаки, делаю глубокий вдох, напоминая себе ради чего, делаю это. В распахнутые двери захожу сама, не сопротивляюсь перед неизбежным и не закатываю истерик, стараюсь быть послушной и исполнять его приказы.

— Купальня? — из горла вырывается нервный смешок. — Ааа, — тут же протягиваю, сообразив, что ему явно необходимо меня отмыть перед тем, как уложить в кровать.

— Раздевайся, — Аарон смотрит, прищурившись, ожидая от меня неповиновения.

Развязываю узел из рукавов рубашки на груди и бросаю под ноги. Заглядываю в высокую каменную чашу, которая достаёт мне до самого пояса, и с недоумением отмечаю, что в ней нет воды. Хочу залезть в нее, чтобы спрятаться от взгляда дознавателя, но медлю.

— Вода в ведрах, — Аарон щелкает пальцами и тут же чаша наполняется, — а теперь и в ванне, — сообщает очевидное и складывает руки в замок. — Какую температуру предпочитаешь?

— Можешь отвернуться?

— Мне, конечно, льстит твое смущение, — он встает и идёт ко мне, проводит рукой по оголенной коже плеча, ведёт пальцами по шее, приподнимает подбородок. — Но между нами оно уже не уместно. Я помогу тебе.

Делаю вид, что все в порядке. Мне даже удаётся стоять неподвижно, пока мужчина снимает с меня платье и нижнюю рубашку. Давлюсь желанием прикрыться и стараюсь не обращать внимания на взгляд мужчины, которым он скользит по моему телу. Возмущаюсь лишь, когда он поворачивает меня и приседает на корточки возле моих ягодиц. Пытаюсь развернуться обратно, но он удерживают мой таз.

— Не дергайся, — хрипло произносит Аарон, но я не слушаю его и делаю шаг вперед из-за чего тут же падаю. — Да, так намного лучше, — мужчина ловит меня и кладёт животом на колено, а рукой давит на спину, заставляя прогнуться.

— Пусти, — пищу, ужасаясь от позы в которой нахожусь.

— Не надо было сопротивляться, — припечатывает Аарон.

Он едва касается моих ягодиц, но я сжимаюсь, почему-то ожидая удара.

— Тшш, расслабься, я только посмотрю, — нежно уговаривает он и гладит, обходя болезненные места. — Шрамов не останется, все заживет, — приговаривает он, но продолжает удерживать, не позволяя встать. — Болит?

— Нет! — резко отвечаю, и вскрикиваю, когда его губы касаются моих бедер.

— Храбрость закончилась? — Аарон, убирает руку с моей поясницы и помогает мне встать. — Я мог бы далеко зайти, но ты не готова. Не хочу после слушать обвинения, что я воспользовался ситуацией.

— Разве ты не согласился помочь моему брату? — я вытянута и напряжена будто струна, спрашиваю с опаской, готовясь к худшему.

— Я постараюсь ему помочь не ради того, чтобы воспользоваться твоим телом, а потому что, хочу помочь тебе. А теперь залезай в ванну, хочу отмыть этот мышиный цвет с твоих волос. Золотистые кудри куда красивее обрамляют твое лицо, чем выкрашенные в непонятный цвет локоны.

— Ты не воспользуешься? — спрашиваю, не веря в услышанное, и с помощью Аарона встаю на табуретку, чтобы после опуститься в теплую воду.

— Не думаю, что ты позволишь далеко зайти, но я попробую тебе показать иную грань.

Он продолжает удерживать мой локоть,