Воровка - Наталья Савчук
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Эдгар ставит передо мной чашку наполненную теплым молоком и тарелку с вяленными фруктами в сахаре.
— Раз он не сторонник жестокости, почему у него так много книг про одаренных огнем? Разве они не умирали под пытками?
— Раньше Аарон был одержим идеей поймать огненного и изучал все, что связано с ними.
— Как можно поймать тех, кого уже давно не существует? — фыркаю и запиваю ком в горле молоком.
— Возможно, где-то и затерялся один. Живёт в пещере, чахнет над златом, крадёт себе девиц, чтобы скрасить одиночество, — Эдгар пытается шутить, рассказывая сказки, которыми пугают детей, но я задумываюсь, насколько они правдивы.
От людей я знаю, что дар огня с лёгкостью может выйти из-под контроля человека, он может выжечь в нём все чувства, оставив лишь ярость и желание охватить пламенем всё вокруг. И тот огонь уже настоящий, а не как мой, который может разве что погнуть железо и отпереть замок. Подобная мощь не может ужиться в человеке и пробуждает самую древнюю сущность — дракона. А ещё я слышала, что дракон живёт внутри каждого одарённого огнём, и он может пробудиться в любой момент, поэтому нам не нужно для своего дара притягивать стихии.
— Разве они не такие же одарённые? — делаю вид, что ничего не знаю об даре огня и спрашиваю, чтобы отвести от себя лишние подозрения.
— Нет, Эмма. Огонь, тьма и свет — это сила, которая не берёт ничего извне для того, чтобы существовать. К счастью про огонь мы знаем лишь из легенд и про то, какими кровожадными были их носители, тьму почти всю уничтожили инквизиторы в погоне за ведьмами. Их осталось совсем немного и у них подписаны с нами правила, нарушив которые они тут же отправятся под суд. Свет есть, но он и раньше был столь редок, что носителей его единицы.
— Выходит Аарон хочет завести себе ручного дракончика? И немного побыть героем?
— А может, хочет спасти всех от пробуждения дракона и уничтожить его?
— Я видимо совсем ничего о них не знаю, — говорю я и, оставив в сторону чашку с молоком, подхожу к книжной полке. Делаю вид, что выбираю, вожу пальцем по расставленным томам и тяну за корешок книгу, которую уже давно приметила: "Как распознать одарённого огнём и предотвратить появление дракона"
— Ты достаточно образована для воровки, — говорит Эдгар, провожая меня взглядом, а я замираю около кресла не решаясь сесть. — Ложись на кровать, отдохни, — он обыгрывает неловкую ситуацию и сам занимает кресло возле камина.
Расстерянно киваю и ложусь на бок, перелистываю страницы с ужасающими рисунками. На них изображены люди, закованные в цепи и разные орудия для пыток.
"Одарённый огнём поддаётся больше остальных влиянию своего дара, он не выгорает, ибо выгореть тому, что сливается с ним воедино невозможно. Уничтожить его владельца — единственный способ избавиться от дара и остановить разрушение, которое он принесёт своей сущностью, ведь даже обруч не способен долгое время удерживать дракона внутри. Чтобы сгореть в пламени и очиститься, избежать перерождения, одарённый должен ослабнуть, поникнуть духом и смириться со своей смертью. Он должен захотеть её и просить о ней, ибо только так дар огня может уйти навсегда.
Огонь до последнего будет сопротивляться, верить в то, что может спастись. Чтобы сломать одарённого огнём, необходимо давать ему надежду и ломать раз за разом пока он не перестанет надеяться"
Строчки начинают сливаться, читать такое о себе тяжело. Я не верю, что могу стать неуправляемым драконом и изрыгать из рта пламя, но переубеждать одарённых в обратном и доказывать, что внутри меня нет зверя, бесполезно. Вдыхаю и медленно выдыхаю, сосредотачиваюсь на книге и перелистываю страницу за страницей, пытаясь запомнить информацию, которая может быть для меня важной.
Пару часов в комнате сохраняется тишина. Эдгар сидит напротив меня и тоже пролистывает какую-то книгу, изредка бросая на меня взгляд. Роль няньки и надзирателя даётся ему хорошо. Он не надсмехается надо мной и ни разу не устыдил за моё прошлое, а ещё, мне кажется, я могу его спросить о чем угодно, что и делаю.
— Эдгар, почему Аарон не может меня отпустить? Зачем я ему?
— Ты можешь спросить об этом у него, — мужчина смотрит на меня и улыбается, будто я интересуюсь очевидным.
— Я спрашивала. И его ответ мне не понравился.
— Это тот ответ, что был сразу после балла?
— Да.
— Спроси ещё раз, — советует он.
— Почему он так ненавидит продажных женщин?
— Его отца убила одна из них, — Эдгар откладывает книгу и встаёт, подходит к столу, где стоит давно остывший пузатый белый чайник с травяным чаем и наливает две чашки. — Подробнее не могу сказать, но одарённые в целом плохо относятся к торговле своим телом. Но не думаю, что даже при таком варианте, он полностью бы осуществил то, что сказал тебе в первый день. Ты можешь с ним говорить открыто, тебе просто стоит его лучше узнать и довериться.
Поджимаю ноги и пока Эдгар стоит ко мне полу боком неловко поднимаюсь с кровати. Хочу вернуть книгу на место и взять другую. Я уже тянусь рукой, чтобы втиснуть увесистый том, как дверь распахивается. Из моего рта вырывается испуганный вздох от неожиданности, а вид Аарона не сулит мне ничего хорошего.
— Всё хорошо, — то ли спешит заверить, то ли спрашивает Эдгар, прищурившись.
— Упрямый мальчишка! — с осуждением бросает Аарон и надвигается на меня.
Я захожу за кресло, вцепляюсь пальцами в мягкую обивку и мотаю головой. Заведомо отрицая всё, в чем он меня обвинит.
— Эмма, — Аарон останавливается и прикрывает глаза, надавливает на виски. — Не хочу бегать за тобой, тебе нечего бояться. Подойди.
— Я не могу, — честно отвечаю, глядя в пол. — Ты меня пугаешь.
— С чем связаны столь быстрые перемены? С тем одарённым? Он что-то может про тебя знать?
— Не могу ответить, ведь я не знаю, кого вы поймали.
— Сейчас узнаешь, — странно хмыкает Аарон и сокращает расстояние между нами. — Для этого придётся кое-что приукрасить. Он берёт меня под локоть и ведёт к камину, зачерпывает золу и размазывает по моей щеке, проходится над губой и ставит пару пятен на лбу. — Похоже? — Аарон оборачивается к Эдгару, держа меня за плечи.
— Не совсем, — отзывается он.
— Крови добавим, будет нормально, там освещение тусклое.
Я приседаю и закрываю лицо руками.
— Глупенькая, — вздыхает Аарон, — кровь не настоящая.
Он капает на платье красной жидкостью
