Воровка - Наталья Савчук

варианта. Ты не сопротивляешься, и больно не будет, либо тебе придется потерпеть.

— Я смирилась и потеряла надежду. Огненные не такие сильные, как про них пишут.

— Лучше бы ты почитала законы, вместо дури про драконов. И это не то, что я хотел бы услышать, — Аарон приподнимается и вытаскивает мои скованные руки, заводит их за голову, подцепляет цепочку кандалов и льдом приковывает их к стене. — Не бойся, — шепчет он, накрывая поцелуем мои дрожащие губы. — У меня мало времени, прости.

— Ты достаточно убедителен, но не старайся.

— Я понял, — в голосе мужчины я улавливаю печаль, но, увы, понимаю, что это лишь игра.

Он задирает платье по самую грудь и гладит, покрывает поцелуями живот, отпускается ниже к разведенным ногам. Я не могу пошевелиться, руки скованы, правая нога прижата к стене, а левую Аарон удерживает рукой. Просить его остановиться бессмысленно, мне страшно и неловко.

— Эмма, ты напряжена. Если расслабишься, боли не будет. Хоть сейчас будь благоразумной! Ну, девочка, — Аарон нависает надо мной, его голос слишком ласков, чтобы я могла дальше сдерживаться.

— Я не хочу боли, — признаюсь ему, поддавшись нелепому порыву довериться одаренному.

— Тогда помоги мне, не сопротивляйся.

Наши губы соединяются. В этот раз я не сжимаю их и не предпринимаю попыток отвернуться. Аарон целует осторожно, не пугает своим напором, даёт привыкнуть. Поддаюсь ему и закрываю глаза, отдаюсь толике нежности, которую он дарит. Неумело отвечаю, чувствую, как волна тепла поднимается по телу и ахаю, когда его язык толкается мне в рот, очерчивает небо и умело сливается с моим языком. Воздуха не хватает, голова кружится, дар внутри не колет холодными иголками и не обжигает, как последние дни, а разливается приятным покалыванием.

На звук щелкнувшего ремня, распахиваю глаза и встречаюсь с внимательным взглядом Аарона. Хочу посмотреть вниз, но он поддевает мой подбородок большим пальцем и вновь целует. Его рука опускается, пальцы рисуют завитки между ног. Напрягаюсь и пытаюсь вывернуться.

— Тише, я же обещал, — шепчет он и убирает руки, вынимает из кармана маленький сосуд и спускает с себя брюки.

— Аарон, — испуганно окликаю его. — Зачем это все?

— Это даст тебе завтра отсрочку. Прости, иначе никак.

Дознаватель выливает содержимое бутылочки мне на лоно и мягко массирует, проникает внутрь пальцами, растягивая тугие стенки.

— Ты все предусмотрел, — говорю тяжело дыша.

— Не болтай, — Аарон наклоняется, чтобы поцеловать, а я поддаюсь порыву и тянусь к нему.

Сердце неистово бьется в груди, я дышу урывками. Чувствую давление между ног, распахиваю глаза и отталкиваюсь ногами, стараюсь отстраниться, чтобы отстрочить неизбежное, но мужчина удерживает меня за бедра. Пугаюсь, распирающего ощущения, стискиваю зубы, готовясь к боли и напрягаюсь.

— Я уже в тебе, все хорошо, — шепчет Аарон мне в губы. — Спасибо, что доверилась.

— Не поверила, я хотела без боли.

Прислушиваюсь к себе, облизываю губы и нервно сглатываю. Дознаватель больше не отвлекает меня лаской и не удерживает, разрешает посмотреть вниз. Он не двигается, позволяя мне смириться, а я, поняв, что в этот раз он не обманул, расслабляюсь.

— Моя девочка, — улыбается он и делает первый толчок.

Аарон не торопится, внимательно следит за мной и наращивает темп постепенно. Надавливает пальцами на низ живота, усиливая приятные ощущения. Он освобождает цепочку от кандалов, прикованную к стене льдом, позволяя мне отпустить руки. Выгибаюсь к нему навстречу, когда мужчина очерчивает полушария груди, и обхватываю его запястья пальчиками. Сквозь затуманенный разум слышу стон Аарона и тяжело дышу вместе с ним.

Медленно прихожу в себя и осознаю весь ужас сложившейся ситуации. Одергиваю одежду, встряхиваю головой, стремясь выкинуть непрошенные мысли, но вопросы так и вертятся на языке.

— Теперь к допросу готова? Допрашивать невинных девиц не по вашей части, господин дознаватель?

— Как только я тебя вытащу, преподам тебе урок! — раздраженно бросает Аарон и застегивает ремень. — Будешь стонать подо мной сутками, пока не забуду твою дурость. И если хочешь спросить, что будет дальше не обязательно провоцировать.

Весь мой настрой вывести на истинные эмоции дознавателя пропадает. Я сникаю и даже не пытаюсь это скрыть. Подтягиваю колени к груди и кладу на них голову.

— Это твой огонь так штормит тебя или ты и без его влияния такая?

— Я просто боюсь, — признаюсь и прячу лицо на груди Аарона, севшего передо мной на корточках.

— Как ты? Жжет?

— А есть правильный ответ? А то я еще не все успела прочитать.

— Эмма, — угрожающе строго, произносит Аарон. — Просто ответь.

— Жгло сильно, но такая тварь как я не может выгореть. Сейчас боль ушла, я смирилась.

— Или договорилась с даром?

— Нет, — вру, чтобы он не узнал, что пламя внутри прислушалось к моим просьбам и перестало терзать мое тело.

— Знаешь, почему я дознаватель? — Аарон отстраняет меня на расстояние вытянутой руки и приподнимает брови. — Потому что я всегда чувствую ложь. Не бойся, — он ловит меня, не позволяя осесть на пол. — Я рад, что ты нашла в себе силы признать огонь.

— Аарон! — слышу знакомый шепот и смотрю на темный силуэт в узком коридоре. — Успел или болтал все время? — говорит Эдгар и открывает решетку.

— Мне пора, — дознаватель целует меня в лоб и усаживает на солому. — И ешь, пожалуйста, а то ты стала еще более худой.

— Он был здесь? — срываюсь на хрип от осознания, что за нами наблюдали.

— Не глупи, конечно, нет, — на бегу отвечает Аарон.

Он настолько торопится уйти, что забывает какой-то мешок, который был пристегнут к его брюкам. Едва шаги стихают, я развязываю тесемки и вываливаю себе на колени кусок сыра, вяленное мясо, хлеб и яблоко.

Глупо улыбаюсь и кладу в рот мясо, наслаждаюсь насыщенным вкусом, медленно пережевываю. Даже если это был обман, чтобы дать мне ложную надежду, я позволяю себе насладиться этим моментом и поверить словам дознавателя.

* * *

Мое одиночество не продолжается долго. Вскоре возле моей камеры останавливаются одаренные. Я наклоняю голову, разглядывая сквозь прутья решетки остановившихся любопытных зевак, и среди них замечаю девушку.

— Оставьте нас, — говорит она и скидывает капюшон.

Незнакомка дожидается, когда стихнут голоса ее свиты и подходит ближе к камере, и я узнаю ту самую девушку, вещи которой присвоила.

Маска отстраненного спокойствия не покинула мое лицо, даже когда замечаю, как брезгливо кривится Элизабет и прищуривается в попытках увидеть меня получше.

— Не померла еще?

Хмыкаю, но отвечать не спешу. Настрой девушки враждебен и цель ее визита явно не заключается в помощи. Втягиваю носом воздух и немного успокаиваюсь, чувствуя аромат надкушенного зеленого яблока.

— Я пришла, чтобы вернуть себе то, что принадлежит