Сладкая иллюзия - Хизер Сноу

Дерик протянул руку и накрыл ладонь девушки своей.

– Мне очень жаль, Эмма.

Уголки ее губ приподнялись в умаляющей собственное достоинство улыбке.

– Не стоит. Должна признаться, я испытала настоящий шок, когда он сделал мне предложение. Даже когда он решил расторгнуть помолвку, я была ошеломлена меньше. Годы шли, но никто из нас не торопился предстать перед алтарем.

Дерик почувствовал, что Эмма чего-то недоговаривает, и нежно сжал ее пальцы.

– Но это до сих пор причиняет вам боль.

Веки Эммы дрогнули.

– Иногда.

От этих слов Дерик испытал горячее желание ударить Смита-Бартона по лицу.

– Не знаю, как бы я справилась без него, Томаса и вашей матушки, – тихо продолжала Эмма. – Я всегда буду благодарна ему за помощь. – Она со вздохом наколола на вилку кусочек сыра. – Но мне больше не хочется говорить об Альберте, – произнесла Эмма, откусив немного.

А вот ему, Дерику, очень хотелось. И не только потому, что он стремился больше узнать о его делах с Уоллингфордом. Ему нужно было понять, что же такого сказал Смит-Бартон, отчего в голосе Эммы поселилась неуверенность в себе. Что такого он сделал, что даже при звуке его имени кончики ее губ горестно опускались. Но давить было нельзя. Завтра утром он пошлет в Лондон депешу с просьбой разыскать Смита-Бартона и узнать о нем все, что можно. Дерик сжал губы в мрачной улыбке. Возможно даже, он лично нанесет визит Альберту. А пока Эмма предоставила ему возможность узнать, кто же еще имел доступ к ее брату.

Дерик замолчал, позволив Эмме поесть в тишине, видя, как отчаянно она не желает обсуждать своего бывшего возлюбленного. Спустя несколько минут Эмма заметно расслабилась. И вот теперь пришло время задать вопрос, на который она ответит не задумываясь.

– Вам повезло, что в трудный момент рядом с вами и вашим братом были люди, готовые оказать всяческую поддержку…

– Да, – кивнула Эмма. – Сначала только Альберт. А потом ваша матушка прислала Томаса.

Что за человек этот лакей, Дерик выяснит позже.

– Сначала нас навещали друзья из деревни и, конечно же викарий, – продолжала Эмма, как и ожидал Дерик. – Но потом эти визиты постепенно прекратились. Только один человек продолжает регулярно заезжать к Джорджу. Это наш дорогой друг мистер Стаббинс.

– Стаббинс? – Дерик на мгновение задумался. – Я не помню такого среди местных жителей.

– Нет, мистер Стаббинс родом из Лидса. Хотя частенько бывает в наших краях. Он просто влюбился в Уайт-Пик, когда приехал сюда несколько лет назад, теперь раз в два месяца обязательно бывает в нашей деревне. И всегда навещает Джорджа.

Весьма многообещающе. Приезжий, интересующийся судьбой инвалида? Дерик мысленно отметил про себя необходимость разузнать подробности об этом мистере Стаббинсе у местных владельцев постоялых дворов и таверн. А еще необходимо послать письмо Джеффри. Граф как раз находился сейчас в Лидсе. Приехал на свадьбу кузины своей жены, леди Пенелопы – дочери маркиза, собравшейся замуж вопреки воле своей матери. Стратфорд наверняка обрадуется возможности сбежать ненадолго с праздника и заняться расследованием по просьбе Дерика.

Виконт откинулся на стуле и удовлетворенно отпил из своего бокала. Он просто не мог поверить, как удачно повернулась их с Эммой беседа. У него появилось целых три подозреваемых, и ему даже не пришлось целовать для этого руку Эммы.

– Но самую неоценимую помощь несомненно оказывала нам леди Скарсдейл.

Дорогое вино у Дерика во рту тотчас же приобрело привкус уксуса: стало каким-то кислым. Так случалось всегда, если речь заходила о его матери.

– Потому что направила к вам Хардинга? – Дерику сложно было представить свою мать щедрой. И он немало удивился, когда Эмма сообщила, что леди Скарсдейл некоторое время платила Томасу жалованье.

– Да, но… – Белые точно жемчуг зубы Эммы закусили нижнюю губу. – Ее дружба с моим братом была очень… крепкой. Не знаю, как выразиться поделикатнее. Словом, мой брат и ваша мать были любовниками в течение нескольких лет. До того, как случилось несчастье.

Дерик резко выпрямился на стуле и со звоном поставил на стол хрустальный бокал. Вино перелилось через край, и несколько капель упало на полированную столешницу.

– Любовниками?

Эмма поморщилась.

– Я вижу, что шокировала вас этим известием. Сначала я почувствовала себя точно так же, а потом вдруг поняла, что ваша мать старше Джорджа всего на шесть лет. Оба они несказанно любили жизнь, но были вынуждены прозябать в деревне, где и нашли друг друга. И кажется, это сделало их счастливыми.

– Любовники, – повторил Дерик. А собственно, чему он удивляется? Его мать была очень страстной женщиной, наплевавшей на собственную жизнь, брак и даже сына ради мужчины, который не являлся ее мужем. – Она и ваш брат… Это имеет смысл. Моя мать всегда считала себя представительницей элиты. Так кого еще она могла выбрать себе в любовники здесь, в сельской глуши? Только человека благородного происхождения, живущего с ней по соседству.

– Она была немного высокомерна, – призналась Эмма, – но к Джорджу всегда добра. Конечно, меня не покидало чувство, что брат питает к ней более глубокие чувства, нежели она к нему, но в конце концов я начала ее уважать. Она не бросила моего брата после того, что с ним случилось. Проводила с Джорджем много времени. Разговаривала, читала или гуляла в саду, в то время как Томас катил инвалидное кресло. Я не ошибусь, если скажу, что она была очень близка с ним. Даже ближе, чем я.

Дерик отодвинулся от стола и отошел в сторону, желая скрыть свои мысли от Эммы. Как же все запуталось. Его мать спала с Джорджем Уоллингфордом. Дерик, как никто другой, знал, что постель зачастую была самым простым способом выведать чужие тайны.

И это обстоятельство делало мать Дерика самой возможной подозреваемой. А если сопоставить только что полученную им информацию со сведениями о том, что кто-то, возможно Фарнзуэрт, наводит справки о леди Скарсдейл…

Какая горькая ирония судьбы. Все перевернулось внутри у виконта при мысли о том, что его мать проделала с Джорджем Уоллингфордом то же самое, что и сам Дерик проделывал с огромным количеством женщин. Только вот он преследовал так называемые патриотические цели, а она, вероятно, была предательницей. Но почему она так поступила? Если отбросить логику, то они с матерью были гораздо более похожи, чем ему хотелось. И это служило еще одним подтверждением того, что его кровь была черна как грех.

Дерик услышал, как у него за спиной заскрежетали ножки стула Эммы. А шорох юбок возвестил о том, что она неуверенно приближается к нему.

– Вижу, я дала вам еще больше пищи для размышлений, – произнесла Эмма. – Поэтому я ухожу. А мое прошлое мы сможем обсудить позже, если захотите.