Человек рождается дважды. Книга 3 - Виктор Вяткин

— Никишов всё равно вычеркнет, — безнадёжно махнул рукой Колосов.

— Не вычеркнет, — заверил Петраков.

Попрощались. Глядя вслед машине, Колосов заметил:

— Иван Григорьевич — толковый и заботливый хозяин. Совсем не похож на Никишова.

Марин, наклонившись к Его уху, шепнул:

— Поговаривают, Никишова того. Не то поднимут выше, не то — наоборот. Он срочно выезжает в Москву.

— Пое-ха-ли!.. — крикнул Колосов, рванул верёвку, перекинутую через плечо, и побежал вниз. Затрещали сучья, запрыгала вЯзанка, оставляя на снегу чёрный след.

— Ее-ха-ли!.. — разнеслось по сопке, и помчались по всему склону такие же сучковатые вязанки обожжённых таёжными пожарами сухих коряг.

Желнин бежал с вязанкой недалеко от Колосова. Они соревновались, и за их работой следили все. Колосов приволок свою вЯзанку, сложил в штабель, замерил — ровно восемь кубометров, норма. По всему подножью сопки/ пунктирными чёрточками темнели такие же штабеля.

Притащил свою вЯзанку и замполит.

— А ты задал сегодня всем жару. Видимо, подлечили тебя доктора. Как ни старался, а тебя не обскакал, — засмеялся Колосов, заботливо сбивая с Его куртки мусор.

Желнин до приезда Петракова не работал со всеми на дровозаготовках, ссылаясь на болезнь сердца. После разговора Петракова с рабочими/ замполита покритиковали на собрании. Он тогда промолчал, но с тех пор стал работать.

За кустами уже разворачивался и сигналил автобус, надо было торопиться. Когда автобус выскочил на трассу и покатил по ровной дороге, Желнин наклонился к Юрию:

— Может быть, в отдельных вопросах и был неправ. Но ты не можешь сказать, что не чувствовал моей, принципиальной поддержки.

— На старое наплевать. Сегодня я доволен. — Колосов засмеялся. — Давно бы так. Я стремился… — Он недоговорил. Автобус резко затормозил. Юрий посмотрел в окно.

Впереди стоял грузовик со спущенными баллонами. В кузове лежали вещи. Водитель, опустив голову, сидел на подножке крыла, попыхивая махоркой. Приземистый человек стоял на трассе с поднятой рукой. Плащ Его был распахнут, на груди поблёскивал орден Трудового Красного Знамени.

— Лёнчик, Алексеев! — узнал Его Юрий и распахнул дверку. — Ты куда это?

— Еду с семьей на Индигирку. Только что из отпуска. Да вот сразу два колеса. Выручайте.

— Садись к нам. За машиной пришлём, отбуксируем! — Колосов попросил рабочих перетащить вещи. Он знал из газет, что Алексеев работал всё это время начальником участка на Западе. Считался неплохим горняком. Награждён. Оказалось, что у него уже было двое детей школьного возраста, мальчик и девочка. Жена, худенькая женщина, Явно им командовала.

Валя тепло приняла семью Алексеевых.

За ужином, когда Лёнчик потЯнулся за второй рюмкой, жена так на него посмотрела, что он смутился, отставил спирт и пить решительно отказался.

— Заезжал на Оротукан. Всё Ещё тянет, — говорил Лёнчик. — Постоял у памятника Татьяне. Ухаживают за ним, — Он вздохнул. — Вот мы постарели, поседели, а она на барельефе такая же молодая и такой останется всегда. Любил Её Сашка Копчёный, а так и не решился сказать.

— Ты что-нибудь знаешь о Копчёном и Шайхуле? — спросил Колосов. Он потерял их из виду с тех пор, как они убежали на фронт.

Алексеев засмеялся.

— Да их и смерть испугалась. Живы оба. Интересно, какими вы их себе представляете?

— Думаю, Копчёный образумился, ну а Шайхула… — задумался Колосов. — Нет. Даже не могу и предположить.

— Копчёный живет под Ростовом, старший механик машинно-тракторной станции. Не узнаешь. Здоровый как бык, вся грудь в орденах, но потерял руку. Всё холостяк. — Лёнчик вытер кулаком губы (так и осталась эта лагерная привычка). — А Шайхула женился. Учится на вечернем отделении металлургического техникума, работает технологом на литейном заводе. Целый выводок детей. Всё собирается на Колыму, тоскует. Получит диплом и приедет. Усы отпустил, галстук носит — не подступись…

— К старому не тянет Его?

— Да что вы? Дурость была одна, молодость… — Лёнчик обиделся даже.

Луна выглЯнула из-за сопки одним рожком, точно собираясь трубить сбор на работу. Волнистыми нитями застыли облака. С реки доносился хруст и шорох застывающей шуги. Юрий заторопился в мастерские. А в конторе уже ждали экономисты/ с контрольными цифрами плана будущего года. Потом пришли бухгалтеры с приказом о годовой инвентаризации. Так в делах и хлопотах прошёл Ещё один день.

Колосов уже собирался идти домой, когда в кабинет торопливо вошли Желнин и комендант мастерских. Замполит быстро подошёл к портрету Берии, рывком сорвал Его со стены.

— Ты куда это Его поволок, да Ещё так непочтительно? — Колосов смотрел на белёсое лицо замполита, ничего не понимая. Тот, не отвечая, вынул из рамки портрет, разорвал и бросил в корзину, а раму передал коменданту.

— Пробежишь по всем комнатам, кабинетам, цехам, общежитиям, всюду снимешь и принесёшь мне. Я уничтожу лично. Понял? — поднял он на коменданта глаза и только после того, как тот ушёл, повернулся к Колосову. — Арестован наш шеф. Арестован и предан суду как негодяй, авантюрист, нанёсший стране огромнейший вред.

— Выходит, враг?

— Днями будем знакомиться с обвинительным заключением. Там всё узнаем.

— Значит, кое-кто затоскует?

— А кое-кто свободней вздохнёт.

— Уж не ты ли?

— Хотя бы. — Желнин немного помялся и доверительно сказал — Я кое с кем перекинулся по телефону. Возможно, поеду в Магадан. Думаю, ты не будешь возражать?

— Валяй.

Совещание директоров механических предприятий было назначено на одиннадцать. Колосов приехал в Магадан только утром. На отдых времени не оставалось. Он вымылся, позавтракал и пошёл в главк.

Ровно в одиннадцать секретарь начальника Дальстроя распахнула дверь в кабинет и пригласила войти участников совещания.

Петраков говорил об огромных убытках Дальстроя. Основные потери складывались из невероятно больших списаний материалов и продовольствия на базах, складах.

— Как ни печально, но мы стоим перед необходимостью чуть ли не заново/ закладывать в Дальстрое основной фундамент социализма, — говорил Петраков. — Следует ввести строжайший учёт, а также обеспечить сохранение государственных ценностей, я имею в виду имущество и людей. Это первая задача, на которую мы направим все силы и средства.

— Но вы, Иван Григорьевич, обещали деньги на строительство, — забеспокоился Колосов.

— Да, вы получите их. В главке создан жилищно-бытовой отдел. Он разумно и с перспективой будет распределять эти средства. Он же будет контролировать состояние бытовых условий на предприятиях Колымы.

Когда выходили из кабинета, Колосов увидел в приёмной штатских.

— Что за люди? — наклонился он к секретарю.

— Это организационный комитет. Есть решение Совета Министров РСФСР о создании Магаданской области.

ГЛАВА 15

— Домой? — спросил водитель, покосившись на Колосова.

— Да, прямо в контору. Успеть бы разобраться с текущими делами, а там снова в Магадан, уже на первую областную конференцию.

Водитель повернул на Чай-Урью. Снег хрустел под колёсами, обдавая машину липкой кашицей. Солнце Ещё не коснулось горизонта, а затенённые стороны сугробов уже отливали голубым блеском, разбухший снег затвердел, и мороз рисовал на лужах первые серебристые ве-точки льда.

Колосов закрыл глаза, припоминая районную партийную конференцию. Не простое дело — организация области, и самая большая проблема — кадры. Взять того же Желнина. Уехал тогда в Магадан, пристроился где-то в управлении МВД, а тут реорганизация министерства. И вот приехал он в район уже уполномоченным Комитета государственной безопасности. А Авдейкин? Неприветливо встретила Его конференция. При выдвижении Его кандидатуры в списки для голосования/ пришлось Желнину, как председателю, изворачиваться.

— Не надо варягов! Не знаем человека! Своих найдём! — шумели делегаты.

— Знаем, знаем! Старый дальстроевец, инженер, офицер! Поддерживаем! — прокатилась другая волна голосов.

Зал заволновался. Желнин встал, рассказал о заслугах Авдейкина. А зал не унимался. Тогда поднялся на трибуну майор, потом полковник. Авдейкина включили в списки.

Как только было выдвинуто положенное число кандидатур в члены райкома, Желнин встал.

— Поступило предложение дальнейшую запись прекратить.

— Почему прекратить! Продолжать!

— Прекратить!

Мнения снова разделились.

— Поступило два предложения, — заглушая выкрики, повысил голос Желнин. — Кто за прекращение дальнейшей записи кандидатов, прошу голосовать. Сто шестьдесят, — сообщил он. — Кто за продолжение выдвижения кандидатов?

И опять лес рук.

— Сто сорок! Итак, большинством голосов…