За день до послезавтра - Сергей Анисимов

«В своем обращении к французскому народу президент заявил, что в ходе этой краткой встречи был достигнут большой прогресс в плоскости двухсторонних американо-французских отношений. Он выразил уверенность в том, что этап похолодания в области трансатлантического партнерства, вызванный разногласиями по нескольким ключевым вопросам мировой политики, остался позади. В заключение своего выступления президент выразил полную солидарность с французской политикой сдерживания агрессивных амбиций России, стремящейся использовать свой нефтегазовый потенциал в качестве средства давления на своих западноевропейских партнеров…»

В чем президент был безоговорочно прав – так это в том, что жертвы будут. Впрочем, для этого не надо было иметь интеллект Спинозы. Но жертвы бывают всегда – даже в самом благородном, самом нужном движении. Без них в истории человечества не удавалось обойтись пока ни разу. В конце концов, даже Война за независимость, при всей ее глазированной глянцевости в современных учебниках истории для учеников младших классов, на самом деле не обошлась без поджогов, убийств и мародерства. Но результат стоил любого, стоил всего. Любые жертвы, любая вина перевешивалась единственной парой потрясающих по своей завершенности тезисов, которые по непонятной причине никогда до этого момента не звучали в своей законченной форме. Первый: «станет ли мир более безопасным, более спокойным и прогнозируемым без России?», и второй – «способны ли мы в данный момент сделать его таким?»

Начало февраля

Целью наших усилий являются страны и будущие государства на Востоке. Их образование будет историческим последствием сокрушения силы России, а вместе с тем может стать элементом роста сил державной Польши… Поэтому наша возможная позиция будет сводиться к следующей формуле: кто будет принимать участие в разделе. Польша не должна остаться пассивной в этот замечательный исторический момент. Задача состоит в том, чтобы заблаговременно хорошо подготовиться физически и духовно… Главная цель – ослабление и разгром России.

Доклад 2-го (разведывательного) отдела Генерального штаба Войска Польского, декабрь 1938 г.

После завершения Второй мировой войны наша страна была повержена советским режимом. Это имело гибельные последствия для зарождающихся демократических институтов государства, и так подвергнувшихся разрушению в ходе фашистской оккупации и за годы оккупации иностранными державами. За полвека советской оккупации польская экономика претерпела много бедствий…

Эрес Ревени, январь 2005 г.

Верить в то, что на земле много людей, искренне ненавидящих Россию и русских, что весь западный мир только и мечтает Россию завоевать, – это бред. На самом деле подавляющему большинству людей на эту самую Россию и тех самых русских просто наплевать. У них полно собственных забот, чтобы думать о каких-то немытых, занятых странными метаниями азиатах за своим «железным занавесом». И в подобном нет совершенно ничего особенного или вообще оскорбительного – это нормально. Сложно представить себе, чтобы цивилизованный человек, который ходит на работу, платит налоги, мечтает об окончании срока выплаты ссуд за дом и уже начинающий ломаться автомобиль… Чтобы этот живущий нормальной, полноценной жизнью человек вдруг начал напряженно думать о том, как бы покончить с этим странным и страшным народом. Просыпаться поутру и размышлять, глядя в запотевшее зеркало на свое перекошенное зубной щеткой лицо, как бы всех русских загнать в обнесенную колючей проволокой тундру, где им, конечно, и место. Завтракать, целовать торопящихся в школу детей на пороге дома и думать о вбитых в потолки крюках, на которых стоило бы развесить этих русских за десятилетия их преступлений перед миром. Выводить из гаража машину и представлять себе огромное пространство, от горизонта до горизонта засыпанное пеплом их горящих городов. Представили такого человека, или даже многих таких? Что, действительно? Ну надо же… Это у вас, наверное, какой-то перезрелый пубертатный комплекс вырвался наружу. Или даже ранний сенильный. Посоветовать хорошего психолога?.. Не надо? Почему?

Исключений – людей, и впрямь искренне и пылко русских и Россию ненавидящих, – в нашем поколении на самом деле практически не было и нет. На шесть с лишним миллиардов населяющих или недавно населявших земной шар особей обоего пола их единицы. Мадлен Олбрайт, Анна Политковская, Валерия Новодворская, Кондолиза Райс. Это, наверное, все – подобрать другие примеры сразу удастся далеко не каждому. Но в наши дни для решения пути, по которому пойдет история, искренняя ненависть масс стала совершенно необязательной. В конце концов, современный образ жизни вовсе не подразумевает «бытовое» владение этими самыми «широкими народными массами» холодным оружием и способность применять его в деле. То есть именно то, для чего совершенно необходимы ненависть и готовность расплатиться за нее, даже рискуя своей жизнью. Последним крупным сражением «холодной стали» был, наверное, Лейпциг – но с тех пор прошло много времени. С тех пор большинство представителей человечества без особого труда осваивало технологию войн, начинаемых без ненависти – просто по необходимости и расчету. На случай, если кто-то не знает: это, в частности, и называется «цивилизованность».

К первым числам февраля 2013 г. число упоминаний слова «Россия» в среднесуточной сетке телевещания Би-би-си достигло пятидесяти пяти, Си-эн-эн – пятидесяти восьми, Си-би-эс – восьмидесяти двух, Евровидения – девяноста. Большинство транснациональных новостных телеканалов давало в эфир тем или иным образом затрагивающие Россию сюжеты почти каждый час. Прочие каналы, совмещающие новостные передачи, документалистику и «публичное», то есть не требующее абонентской платы спортивное вещание, отставали от них ненамного. Сюжеты были самыми разными – большинство из них даже не было новыми. Но зато они были разнообразными. Скандалы с допингом и предвзятым судейством русских арбитров на последних зимних Олимпийских играх. Пьяные и громогласно хохочущие русские компании, шатающиеся по улицам притихшего в шоке Инсбрука. Возмутительное пиратство, лишающее десятки киностудий и сотни музыкантов причитающихся им денег, и заваленные контрафактом уличные лотки где-то в Москве. Красотки в шелке и драгоценных камнях, вереницей проходящие через тонированные зеркальные двери в глубь брызгающего вспышками света холла, и ужасные русские старухи в грязных тряпках, бьющие поклоны у входа в мрачную, похожую на сплюснутую пагоду станцию подземки. Тело расстрелянного в заиндевевшем подъезде собственного дома прогрессивного журналиста и вальяжный офицер в высоких чинах, дающий какие-то невнятные объяснения с украшенной гербом трибуны. Силуэт разгромленной террористами атомной электростанции… Мертвый остов затонувшей атомной субмарины с бурым гербом на осевшей набок рубке…

Все это было чистой правдой, и именно поэтому все это доходило до цели с безошибочной точностью. Среднестатистический европеец и североамериканец проводит в день перед телевизором до полутора часов. Еще около двадцати пяти минут в расписании его дня приходится на радиопередачи – в первую очередь на утренние, прослушиваемые за завтраком или в автомобиле по дороге на работу. В тех странах, где использование радио в качестве рабочего фона является общепринятым (например, в США, Швеции или Венгрии), значение этого показателя достигало четырех часов – и именно в них темпы прироста частоты упоминаний слова «Россия» стали наиболее значимыми. Простейший поиск в самой популярной в Сети системе позволял убедиться, что количество «попаданий» или «ответов» на запрос по ключевым словам «режим Путина /ИЛИ/ Медведева» уже перевалило за 300 тысяч. Если же провести в Сети лишние несколько минут, картина становилась еще интереснее. Первые случаи появления этого общепринятого сейчас словосочетания отмечались почти немедленно после официальной инаугурации российского президента. С ранней осени 2005 г. оно фиксировалось Сетью с частотой примерно 5–6 в месяц; к весне 2006 г. – уже по 100–200 за тот же период времени. К зиме 2006/2007 г. словосочетание появлялось в новостях, блогах и обсуждениях на сетевых форумах так часто, что поисковые серверы начали впервые отмечать количество «попаданий» термином «приблизительно». Еще более забавно было изучать соотношение между числом «попаданий», выданных открытыми поисковыми серверами на ключевые фразы «Правительство России» и тот же самый «режим Путина». Соотношение снижалось скачками, – еще более грубыми, если отсечь страницы, сетевые адреса которых выдавали их российское происхождение: причем любое, не только официальное. И еще ярче картина становилась, если «строить» запрос «режим Путина /ИЛИ/ Медведева /ИЛИ/ Лукашенко». Никаких особых знаний и умений поиски информации подобного рода не требовали. Для получения таких сведений не надо было быть компьютерным гением или шпионом в темных очках с ампулой цианида, зашитой в угол воротника. Но чтобы начать это все делать, нужно было испытывать к этому интерес, помноженный на критичность: а такое сочетание неожиданно являлось уже не столь широко распространенным в популяции. Причем таким образом дело обстояло во всех странах мира – не только в России. На дворе был XXI век, и люди просто принимали большинство происходящего вокруг них как должное: к этому времени у них имелся уже достаточный практический опыт.