Остров Немо - Георгий и Геннадий Живовы

ему просто очень хотелось верит, что Крюгер – маньяк. Это значит, не будет больше главного конкурента. Зилу справится с Судьей. Зилу сделает токсин. Зилу станет главным. Крюгер-маньяк – это не новость, а благодать.

– Открывай, Крюгер, это Зилу!

– Он не может! – раздался голос Эммы.

– Открывай, или выломаю дверь!

– Я боюсь! Крюгер! Крюгер!

– Эмма, это Чепмен. Открой, пожалуйста.

Чепмена Эмма готова была впустить. Заскрипела задвижка, распахнулась дверь. На кровати, со штанами, спущенными до колен, блестя бледной задницей, ничком лежал Крюгер.

– Что с ним? – спросил Зилу.

– Он принял токсин.

– Когда?

– Да с два часа как… вернулся от Сандрика и принял.

Чепмен уставился в пол: Крюгер – не маньяк. Вместо ловли на живца, придется искать по горячим следам.

– Это не он, Зилу. Я ошибся.

– Не говори ему, что мы были здесь, – рыкнул Зилу.

– Да, пожалуйста, Эмма, никому не говори.

Троица вышла.

* * *

Не маньяк. Это значит, он останется с ней и будет ее бить и насиловать, когда ему вздумается, и никто ее не защитит. Эмма может и дальше притворяться, что у них все «нормально», она вполне справится с ролью услужливой и покорной жены, запертой в этой металлической клетке ровно так же, как она была заперта в контейнере на «Линкольне» – только без любимых Мими и Джеральда. Этот урод, якобы бывший священник (как такое вообще возможно, – всё, что в нем осталось от священника, это страсть внезапно процитировать кусок из Евангелия или Старого Завета, причем всегда не к месту), этот подонок будет делать с ней и ее жизнью все, что захочет. Если он убьет ее, как расправился с бывшей женой, в чем нет никаких сомнений, ему даже ничего не будет. Конечно, он маньяк. Только жертва у него одна. Она – мясо на разделочной доске, она – боксерская груша в зале, куда вот-вот придут заниматься бойцы. Она – никто и ничто на этом острове, и никак не докажешь иное.

Единственное, чем может Эмма ответить этому безумию и несправедливости – взять капсулу с токсином. Она вновь отправится в мир грез, и будь что будет, пусть он утром ее изобьет, или растопчет, пусть что хочет, то и делает. Ей плевать. В этой жизни больше нет надежды. Ни-ка-кой. Хоть раз еще увидеть малышку Мими, увидеть Джеральда, приятного, безобидного, забавного. Плюхнуться в грезах с ним на диван, или прогуляться по пляжу. Мими будет ползать по песочку, а Джеральд переживать, что сейчас откуда ни возьмись появится краб или какой-нибудь жучок, непременно ядовитый, пусть паникует и ни на шаг не отходит от ребенка, оглядываясь по сторонам, как сторожевой пес. Пусть все родное и домашнее, все лучшее и любимое воскреснет на эти семь часов, может, последние семь часов в ее жизни.

Она растворится в этих часах. Если и погибнуть, то лучше во время сладких и всепоглощающих видений. Пусть режут и мучают, пусть насилуют и бьют – и пусть перед глазами будет Мими, ее улыбка, ее сладкий хохот колокольчиком звенит в ушах, Джеральд пусть шепчет в ухо всякие глупости, и пусть шумит вечное море, чистое и бескрайнее, без всякого мусора.

* * *

Тройки разбежались по острову в поисках Розы. Что это могло дать? Ничего. Зилу отказался слушать Чепмена, который призывал первым делом заняться поисками свидетелей, восстановить путем кропотливой работы полную картину вечера – выявить всех островитян, находившихся в радиусе трехсот метров от лавки Сандрика, опросить их, собрать сведения о том, кто и кого видел, и чем более массовым получится охват, тем качественнее будут зацепки. Но Зилу и не пытался понять, какую пользу может принести такая аналитика. Ошибка с Крюгером разозлила его, доказывала одно – Судья напрасно возится с Чепменом, парень не знает ни бельмеса.

Тройкам солдат был отдан странный приказ – патрулировать улицы, каждая получила свой участок. Видимость активности – не более того; Чепмен готов был выть от злости, столь бессмысленным это казалось.

Студент попытался объяснить Франклину алгоритм действий по горячим следам; затем добрался до Грателли и поругался с ним, доказывая, что следует немедленно:

а) обратиться к острову по радио, объявить сбор всех тех жителей, которые вечером были рядом с магазином Сандрика;

б) провести обыски у всех глав кланов, их помощников, руководителей высшего и среднего звена (списком этих лиц Чепмена не располагал, но им были придуманы критерии – туда должны были попасть те, у кого имелись собственные помещения – жилые или рабочие, которыми в течение 24 часов не пользовался никто, кроме владельца);

в) девушкам, которые были выданы замуж в течение трех последних балов, ввести полный запрет оставаться в одиночестве, без присмотра;

г) проверить все хранилища хлороформа и попытаться понять, исчезало ли что-то из них после последней инвентаризации;

д) объявить награду, и немалую, например, отдельный контейнер, за информацию, которая приведет к поимке негодяя.

Грателли отверг новый план Чепмена. Но того уже было не удержать – он почувствовал запах охоты и верил, что пока преступление свежо, что-нибудь обязательно всплывет. Также он знал, что Розу еще можно найти живой: недоносок не убьет ее сразу, а предвкушает над ней непременно поиздеваться, он садист и не сможет отказать себе в этом.

Чепмен при свете единственного на улице фонаря колотил в ворота дома Судьи. Ему никто не отвечал, никто им не интересовался, не было слышно шагов во дворе, но студент настойчиво долбил, шатал ворота и уже подумывал их штурмовать. Благо, соседи не подняли бы шума: этот угол острова был спроектирован так, что все контейнеры окнами и дверями выходили на соседние улицы. Дом Судьи же находился в аккуратном тупичке.

– Почему здесь нет охраны! – проорал Чепмен, который притомился стучаться и озвучил свои мысли вслух.

– Охрана есть, – ответил спокойный голос из-за ворот.

– Кто здесь? Почему не откроешь?

– А зачем? Судья спит, а тебя, Чепмен, я знаю, и задерживать тебя не будут. Ты слишком важный. Принимать тоже не будут – ты для этого не слишком важный, – рассуждал голос.

Чепмен подивился этой стройной логике.

– А если я сигану через забор?

– Тогда я могу тебя задержать.

– И что сделаешь?

– Мне придется сообщить об этом Зилу.

– А Судье?

– А Судье должен сообщить либо Грателли, либо Зилу… есть субординация, ты же не первый сюда ломишься.

– Так, а через сколько они сообщат Судье?

– Должны сразу.

– Ха. Тогда я полез.

– Лучше этого не делать.

– Почему?

– Потому что дальше Судья должен будет тебя осудить.

– И что за наказание меня ждет?

– Вроде там плети за немотивированное…