Остров Немо - Георгий и Геннадий Живовы
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чепмен чувствовал, что в каждом движении Ди продолжает присутствовать невидимая, едва уловимая дрожь. Дрожали не руки, не тело, не ноги – это был внутренний трепет, страх этого острова, его голодных, алчущих взглядов. Она боялась каждого угла, и Чепмен это предвидел.
– Знаешь, тут рядом есть особое местечко. Один из самых неудачных бизнесов на острове.
– Что? Какой еще бизнес? При чем тут это вообще?
– Зайдем… сама увидишь, это интересно.
Чепмен свернул в проулок, увлекая за собой Ди. Вслед за ними устремились десятки взглядов. Фигуры и тени, окружавшие их, нахлынули в переулок, эти липкие перевозбужденные наблюдатели не знали никаких приличий. Чепмен распахнул дверь, и они вошли.
– Маркус, привет! – с ходу подал голос Чепмен, а Ди даже здороваться не стала: до того ее удивило пространство.
За дверью, обитой изнутри то ли пенополистиролом, то ли другим доступным мягким материалом, пряталось нечто вроде комнаты звукозаписи. Стены были плотно облицованы картонной ячеистой упаковкой из-под куриных яиц – для звукоизоляции. Вдоль стены стояла магазинная стойка с дисками, пластинками и кассетами – будто несколько технологических эпох отправили сюда своих «представителей». Сама комната казалась довольно просторной, с двадцать квадратных метров, под потолком висели колонки, а за стенкой из прозрачного пластика сидел Маркус. Перед ним виднелся силуэт проигрывателя на все времена – огромный, способный снять звук с кассеты и пластинок, аппарат.
– Давай!
Заиграла фортепианная прелюдия: «Блестим как бриллианты». И Ди прорвало. Она начала рыдать, эта девочка, беременная, испуганная, в закрытой, окруженной враждебными аборигенами, комнатке на отшибе планеты Земля. Слезы лились у нее с полминуты, а Чепмен прижался к ней и обнял:
– Я никуда тебя не отпущу, никогда.
– Ты запомнил про песню, – сквозь слезы, всхлипывая, пролепетала она ему в плечо.
– Давай немножко поблестим, а?
Чепмен неловко, но мужественно и решительно повел ее в танце под песню Рианны, и Ди будто переключили. Она ожила – в каждом движении, оба засияли, как два бриллианта в небе, и на всем свете в тот момент не нашлось бы более прекрасной пары танцоров. Когда песня закончилась, Ди прижала Чепмена к себе с неожиданной силой и тут же с опаской глянула на Маркуса.
– Он свой, – развеял опасения Чепмен.
– Это невероятно, – выдохнула Ди.
– Хочешь еще?
– Надо запомнить этот момент. Счастье всегда короткое, и чем короче – тем ярче.
– Да ты философ.
– Я прожила уже три жизни. Две из них – с тобой.
– Значит, тебе предстоит четвертая.
– Да. Что там у нас по плану? Маньяк-убийца, свадебный бал и целый город потенциальных насильников и абьюзеров? – Ди излучала бесстрашие.
– И, возможно, придется еще немного посидеть в контейнере-одиночке.
– Ради того, что мы вытворяли сегодня на полу, я готова.
– О-о-ох. Прекрати…
Чепмен открыл входную дверь танцевальной комнаты и занял своим телом проем. Перед ним стояли человек шесть любопытствующих.
– Что надо, джентльмены?
– Эй, не выпендривайся, не то… – начал хамить здоровяк.
– Хочешь в полынью? – Чепмен приподнял за рукоятку пистолет из просторного кармана. – В тебе килограммов сто, рыбе надолго хватит.
– Тебе такое с рук не сойдет.
– Разойдитесь, пока я не вызвал солдат.
Все шестеро неохотно поплелись в сторону улицы.
– Пистолетом машет и командует, сука, – раздалась чья-то реплика.
– Выходи, Ди.
Ди, озираясь, мелкими шажками-приступками спустилась по лестнице. Парочка продолжила свой путь по центральной улице острова и вышла к площади. Ди с интересом разглядывала товары в витрине: пять десятков видов еды из, как ей показалось, одного и того же вида водорослей. Для нее это все еще выглядело экзотично – она ела в основном консервы, иногда – рыбу, а из «водорослевого» рациона пробовала только чай. О существовании белковых брикетов даже не подозревала. Как раз их-то и разгружал какой-то аграрий под присмотром Джулиуса.
– Уэбби, давай быстрее, а, – командовал Джулиус, – это брикеты, ничего, если помнутся.
– Эй, Джулиус, что значит «ничего»? Еще как «чего». Нужен товарный вид! – возражал лавочник. – И вообще, раз уж приперлись среди бела дня, то не надо тут устраивать кавардак.
– Прости, прости… скопилось на складе, – оправдывался Джулиус.
Пока Ди, нагнувшись к прилавку, пытливо рассматривала съестное, Чепмен развернулся лицом к улице и будто охранял свою спутницу, но отчего-то на секунду отвлекся. С фланга к Ди мгновенно подскочил какой-то грязный хмырь, телосложением напоминающий маньяка: низкого роста и широченный в плечах.
– Ди, дай мне свою дырочку, я заплачу хоть пятьдесят чипсов, а?
Хмырь попытался схватить девушку за руку. Чепмен медлить не стал, рывком дернул Ди, отведя за свою спину, а свободной правой рукой достал ствол и снял его с предохранителя. Хам замер с прижатой ко лбу пушкой.
– И че, выстрелишь?
– Подумай, чья жизнь Судье нужнее – твоя или ее?
Хмырь отступил назад. Чепмен обратился ко всей улице:
– Ребята, если кто-то еще не понял: она невеста и охраняется законом острова. Тот, кто коснется ее, будет иметь дело с этим другом, у меня есть на него разрешение, – Чепмен потряс стволом.
На Чепмена и Ди обрушился ураган грязных реплик.
– Ты как? – спросил Чепмен.
– Да плевать. Ну, немного не по себе. Но плевать.
– Они ничего не могут, только гавкать.
– Знаю… и у тебя пистолет.
– Представь, что вокруг нас невидимый панцирь.
– Он видимый. Это – ты.
Чепмен ухмыльнулся и повел Диану наискосок, через площадь, под докучливыми взглядами островитян, от заворожённых до откровенно похотливых.
– Что там?
– Сейчас увидишь.
Чепмен распахнул дверь с вывеской «Кафе».
– Здравствуйте! – бросил он двум работающим здесь женщинам.
– Ну, здравствуйте, – они улыбнулись Ди и сразу показались ей славными. Впрочем, после ублюдков, которые окружали их на улице, любой сдержанный человек, на ботинки которого не капает слюна с подбородка, показался бы славным.
Женщины, так же, как и Маркус, заранее проинструктированные Чепменом, накрыли им столик и поставили на него кружку какао.
– Ого! – Ди вдохнула его аромат и будто опьянела. – Ты запомнил и про какао, и про Рианну!
– А как же, – Чепмен хотел похвастаться, что помнит каждое ее когда-либо сказанное слово, а самое важное даже записывает для надежности, и именно это еще лучше запоминает, но не стал предаваться романтической чепухе – ведь работницы кафе хоть и с удовольствием, но пристально наблюдали за ними во все свои четыре глаза и перешептывались.
Ди пила какао и опять плакала.
– Ну? – Чепмен с сочувствием посмотрел на
