Будни революции. 1917 год - Андрей Светенко

назад – в середине мая 1917 года по старому стилю – в России было много бурных событий. Обновился кабинет Временного правительства, в него вошли представители революционных партий. Из эмиграции вернулись известные амбициозные деятели – Лев Троцкий и Юлий Мартов. Эскадра Черноморского флота адмирала Колчака совершала боевой поход к турецким берегам Босфора, устанавливала минные заграждения. Газеты много писали о падении нравов, дисциплины и порядка. Но не менее активно обсуждались проблемы, о которых, казалось бы, все уже должны были забыть в условиях войны, революции, предчувствия катастрофы.

Вечерняя газета «Время» рассуждала: «Издавна так повелось, что все заграничные технические изобретения, цель которых – удобство практической жизни, неизбежно попадают в Россию через цепкие руки всевозможных дельцов. На месте простого торгового факта – купил-продал – расцветает бесшабашная спекуляция. Фирмы-посредники стараются сбыть устаревшие модели, надо ли прибавлять, что девять десятых из них – немецкие? Между тем за границей модельный ряд велосипедов, швейных машинок, автомобилей, мотоциклов уже обновился. И что получается, перед войной велосипед, лучшие модели, можно было выписать с места его производства за 120 рублей. В эту сумму входили стоимость, перевозка и таможенная пошлина. А покупка того же самого велосипеда в Москве или Петрограде обходилась уже в 300–320 рублей. Такой же процент наживали комиссионеры на автомобилях и пишущих машинках (в среднем автомобиль без дополнительной оснастки стоил 2000 рублей, при средней зарплате в 100 рублей в месяц). Так что благодаря волчьим аппетитам вошедших в тайное ценовое соглашение комиссионеров автомобиль и считается у нас “предметом роскоши”», – восклицала газета.

Странно теперь читать такое. В нашем понимании многое, если не все, объясняется обстоятельствами военного времени, инфляцией, вообще тем, что называется «не до того было». Но нет, запрос общества на новейшие технические изделия налицо, все противоположные резоны отвергаются: «Фабричная стоимость первоклассной американской пишущей машинки – от 30 до 50 рублей, оптовая же цена для России в мирное время была не более 110 рублей, за войну выросла всего лишь до 130 – вздорожала перевозка, изменение курса валюты сказалось крайне незначительно – так почему же торговцы в России, продавая такую печатную машинку до войны за 275 рублей, на 150 процентов больше ее оптовой цены, теперь требуют за нее 575, наживают около 350 процентов. Это что – объективное следствие войны? Нет, это алчность торгующих фирм, прибыль которых составляет миллионы рублей. Потому что спрос на указанные товары постоянно растет. Это просто наглядная иллюстрация кабалы, в которой безвылазно сидит русский покупатель, благодаря инертности, непредприимчивости и отсутствию деловой энергии у отечественных промышленников и коммерсантов». Это отрывок из публикации московской вечерней газеты «Время» в середине мая 1917 года.

26.05

В этот день – 12 мая 1917 года по старому стилю – в Петрограде завершила работу Конференция Междурайонного комитета. Межрайонцы – социал-демократы, не принявшие в свое время раскола партии на меньшевиков и большевиков. Фактически это была третья самостоятельная партия в рабочем социал-демократическом движении. Ее лидером был Лев Давидович Троцкий, всего за неделю до этого вернувшийся из эмиграции в Россию. Его путь на Родину был более тернист, чем у Ленина. Троцкий жил в США, возвращался морем и в канадском порту Галифакс был интернирован британскими властями как нежелательный для пребывания в стране-союзнице по Антанте элемент. Что ж, опасения были разумными. Его поместили в лагерь для интернированных лиц, и только по настоянию Петросовета и лично министра иностранных дел России Павла Милюкова Троцкого отпустили восвояси. К этому дню Милюков уже был в отставке, а Троцкий начинал путь к титулу «льва революции». На конференцию межрайонцев в качестве гостей пришли лидеры большевиков Ленин, Каменев, Зиновьев и лидер меньшевиков Юлий Мартов. Журналисты засыпали политиков вопросами: «Почему вы не вместе? Ведь вы же заодно, судя по речам – долой войну, власть Советам, да здравствует пролетарская революция?»

Да, действительно, главным вопросом на конференции стал вопрос об объединении. Межрайонцы, или, как их еще называли, «впередовцы», по названию печатного органа организации, газеты «Вперед», кроме того, что стояли на тех же позициях, что и ленинцы, представляли собой влиятельную политическую силу. Среди них было много интеллектуалов, теоретиков, наконец, просто заметных ярких лидеров: Урицкий, Володарский, Иоффе, Луначарский, Сокольников, Антонов-Овсеенко, Чичерин, Коллонтай. О некоторых теперь даже странно слышать, что они начинали как троцкисты. В 1917-м эксперты называли межрайонцев Троцкого «блестящим созвездием генералов без армии». Да, на полтора десятка вождей всего четыре тысячи рядовых членов. Яркие личности тогда были в цене. Поэтому Ленин, выступая на конференции, заявил: «Объединение желательно немедленно. Свобода дискуссии по спорным вопросам будет обязательно обеспечена». Молотов потом в своих воспоминаниях отнесет это предложение к разряду тактических – Ленин был мастером привлечения на свою сторону полубольшевиков или даже четверть-большевиков. Это к тому, что после революции в ходе уже внутрипартийной борьбы главным упреком Троцкому станет его, Троцкого, «небольшевизм». Весной 17-го Ленин сам признавался, что слово «большевики» ему не нравится, так же как и «некоторые “старые большевики”, которых надо бы сдать в архив».

Однако в тот момент «межрайонцы» уклончиво отреагировали на предложение Ильича объединиться. Луначарский был против в принципе, другие заявляли, что для начала нужно бы объединиться с меньшевиками во главе с Мартовым, третьи указывали «на сектантские повадки большевиков и отсутствие демократии в партии Ленина». Впрочем, все это не мешало Троцкому, выступая в те дни на митингах, постоянно повторять: «Мы – большевики и интернационалисты». Так что благодатная и благодарная аудитория этих митингов – рабочие и солдаты – уже воспринимали межрайонцев как отряд одной большой пролетарской партии.

29.05

В этот день – 16 мая 1917 года по старому стилю – в Киеве в ставке командующего Юго-Западным фронтом генерала Брусилова обсуждался вопрос о создании украинских воинских частей на базе действующих соединений русской армии. Речь шла о так называемой «украинизации» армии, дислоцированной на территории Украины. В ней тогда фактически имело место, как мы писали выше, троевластие. Комиссары Временного правительства управляли губерниями и уездами, в крупных городах властью были Советы рабочих и солдатских депутатов, а кроме того, возникла Украинская Центральная рада, орган, представленный сторонниками независимости. Газета «Русские ведомости» писала»: «В совещании участвовал военный министр Керенский. Признано, что переформировывать всю армию по национальному принципу в настоящее время невозможно. Решено украинизировать лишь три корпуса, находящихся на Юго-Западном фронте. Они будут пополняться исключительно украинским элементом и иметь украинские знамена. Входящие в состав войсковых депутатов (то есть солдатских Советов) украинцы образуют особую фракцию с целью объединить всех депутатов-украинцев в вопросе проведения в жизнь национально-территориальной автономии Украины в составе демократической федеративной Российской Республики».