Водоворот - Ларри Бонд

В этом море цвета хаки два американских журналиста казались инопланетянами.

Иэн Шерфилд взял свой чемодан и документы из рук неулыбчивого служащего внутренних войск и обернулся, чтобы помочь Сэму Ноулзу. Маленький оператор сегодня как никогда походил на вьючное животное. Видеоаппаратура и звукозаписывающее оборудование висели на его крепкой спине и плечах, громоздились на скрипучей, обшарпанной тележке.

— Вот, погляди на чудеса современной миниатюризации. — В голосе Ноулза звучало отвращение. — Теперь, вместо того, чтобы быть погребенным под тяжестью одной-единственной камеры, я вынужден надрываться, таская камеру, а к ней в придачу еще и все это дерьмо.

Они пошли по аэропорту, пытаясь катить перегруженную тележку, которую все же чаще приходилось тащить.

— А кому принадлежит эта гениальная идея с переездом? — раздраженно спросил Ноулз, неуклюже маневрируя среди стоящих группами южноафриканских солдат, которые с любопытством поглядывали на них.

Иэн усмехнулся, но ничего не ответил. Оператор прекрасно знал, что именно Иэн в течение целого месяца уговаривал начальство в Нью-Йорке согласиться на этот переезд. Сейчас, когда парламент распущен на каникулы и Форстер практически единолично управляет страной, Кейптаун превратился в тихую заводь. В Йоханнесбурге, который находился всего в тридцати милях от Претории, по крайней мере, было где развернуться. А поскольку компания уже арендовала там студию и ретрансляционную спутниковую станцию, экономные нью-йоркские бухгалтеры не могли пожаловаться, что переезд прибавит им расходов. Ну, если и прибавит, то не так много.

Кроме того, в Йоханнесбурге Иэн будет чувствовать себя ближе к Эмили.

Они вышли на улицу, под неяркие лучи предзакатного солнца, разом окунувшись в мерный шум городского транспорта. У тротуара впритык друг к другу стояли специальные автобусы и грузовики, наполненные резервистами. Воздух был пропитан резким, неприятным запахом, в котором смешались выхлопные газы машин и испарения горючего для заправки самолетов. Подавив кашель, Иэн почему-то вспомнил, что находящийся на высоте пяти тысяч футов над уровнем моря Йоханнесбург также неблагополучен в экологическом отношении, как и Денвер у него на родине, в США.

Ноулз толкнул его плечом, на котором висела камера, и указал на молодого и худого, как щепка, чернокожего в невыразительном черном костюме, белой рубашке и узком черном галстуке. В руках он держал табличку с их именами. Или, скорее, с надписями, чем-то напоминающими их имена. В слове «Шерфилд» было перепутано несколько букв.

— Мы Шерфилд и Ноулз. А что случилось? — Иэну пришлось изо всех сил напрягать голосовые связки, чтобы перекричать гул уличного движения.

Молодой африканец показал через плечо на стоящий неподалеку «форд-эскорт».

— Я Мэтью Сибена, meneer. Я буду вашим шофером во время вашего пребывания в Йоханнесбурге. Меня прислал господин Томпсон, чтобы я вас встретил.

Иэн кивнул, удивленный тем, что руководитель корпункта в Йоханнесбурге Ларри Томпсон, известный скупердяй, вдруг ни с того ни с сего проявил такую предупредительность.

— Что ж, очень мило с его стороны. Но я уверен, что мы и сами прекрасно справимся. Не забросите ли вы нас по пути в город куда-нибудь, где можно взять машину напрокат?

Сибена почему-то заволновался.

— Нет, meneer. Это невозможно. Видите ли, по новым правилам безопасности, у всех иностранных корреспондентов должен быть шофер-южноафриканец. Вот почему господин Томпсон и нанял меня.

Иэн выругался про себя. Казалось, правительство Форстера предприняло уже все, чтобы максимально усложнить работу журналистов в ЮАР и сделать ее крайне дорогой. А теперь еще этот юнец будет повсюду таскаться за ними с Ноулзом. У-жас!

Он пожал плечами и двинулся к машине. Посмотрим, чем все это закончится.

— Итак, вы наш официальный шофер. Тогда поехали! Чернокожий парень явно почувствовал облегчение. На полпути Иэн остановился и посмотрел на него.

— И еще одно, Мэт. Зови меня Иэн. Вот это вьючное животное зовется Сэм Ноулз. А свое «meneer» прибереги для африканеров.

Сибена был откровенно шокирован самой идеей называть белого человека просто по имени. Он поспешно кивнул, застенчиво улыбнулся и поспешил на помощь Ноулзу, который пытался запихнуть свою поклажу в маленький багажник «эскорта».

Пока юноша трудился над багажом, распихивая его по всем щелям, Иэн с Ноулзом обменялись долгим, вопросительным взглядом. Мэтью Сибена вне всякого сомнения работает на компанию. Интересно, сколько еще народу служит у них?

Один за другим, по широкому, многорядному шоссе с ревом проносились грузовики; их мощные двигатели будоражили ночную тишину. Одни были битком набиты солдатами, тесно сидевшими на откидных деревянных сиденьях. Другие были доверху нагружены запасами продовольствия, воды и боеприпасов. Третьи тащили 155- и 122-миллиметровые гаубицы в чехлах. Вереницу машин замыкали автоцистерны с бензином; их водители со скрежетом переключали передачи, стараясь не отстать от колонны.

Эта колонна, одна из многих, проходивших по шоссе той ночью, растянулась на шесть километров, неуклонно продвигаясь на юг со скоростью сорок километров в час — к перекрестку, где она должна была свернуть на северо-запад, — там начиналась дорога на Намибию.

На северо-запад — по направлению к войне.

Глава 8

АЛМАЗНАЯ ВОЙНА

Сквозь плотно сдвинутые створки штабной палатки проникал слабый свет маленькой, питаемой аккумулятором лампочки. Но даже эта узенькая полоска казалась ярким лучом на фоне черного ночного неба. Луна уже зашла, до рассвета оставался целый час, и в этой кромешной тьме построенные в шеренгу бронетранспортеры и бронемашины были почти невидны — темные прямоугольники на фоне еще более темных глыб и разбросанных тут и там зарослей кустов, высокой травы и чертополоха. Они были хорошо замаскированы, и их неясные очертания полностью сливались с суровым каменистым ландшафтом, характерным для южной оконечности пустыни Калахари.

Над ровными рядами машин висела зловещая тишина. Не слышалось треска или шипения радиопередатчиков. Голоса звучали приглушенно; обычно резкие, команды теперь отдавались быстро, порывистым шепотом. Лишь иногда раздавался слабый хруст ботинка по камням, выдававший присутствие часовых, которые, не зная сна, мерили шагами границы лагеря. Личный состав 20-го Капского стрелкового батальона находился в состоянии полной боевой готовности.

А тем временем в штабной палатке подполковник Генрик Крюгер оглядел исполненные мрачной решимости лица, освещенные слабым, но ровным светом лампы. Он знал, что многие офицеры батальона разделяют его сомнения относительно политической мудрости принятого решения.

Но никто, и он сам в том числе, не ослушается приказа. Как только солдат начнет выбирать, какие приказы исполнять, а какие нет, пиши пропало. Шаткие, то и дело меняющиеся в результате переворотов коррумпированные режимы стран Черной Африки служили тому наглядным подтверждением.

Но ЮАР — совсем другое дело. Цивилизованная, законопослушная нация. По крайней мере, ему хотелось в это верить.

Крюгер очнулся от своих раздумий и обратил взор на испещренную надписями карту, лежащую перед ним. Командиры рот последовали его примеру.

Он указал на жирную черную линию, которой была обозначена ось наступления.

— Скорость — вот ключ ко всей операции, господа. Если мы с самого начала возьмем хороший темп, то победим быстро и легко. Сваповские ублюдки даже не успеют понять, что произошло. Но если мы промедлим, то просто потеряем скорость и завязнем, а этого мы никак не можем себе позволить.

Все закивали, выражая понимание. Данные разведки рисовали новоиспеченную намибийскую армию как сборище плохо обученных и неукомплектованных боевой техникой частей. Ее солдаты и офицеры никак не могли привыкнуть к тому, что из повстанческих отрядов, за которыми постоянно охотились, доводя их бойцов до полного изнеможения, они превратились в регулярные войска. Армии ЮАР с ее воздушно-десантными, бронетанковыми и моторизованными частями не составит никакого труда их сокрушить.

Но оккупация Намибии была гораздо более сложной задачей.

Страна протянулась на тысячу с лишним километров с севера на юг, и большую часть территории занимали никем не заселенные, пустынные пространства. Столица Намибии Виндхук, а также алмазные копи и урановые рудники находились в северных и западных районах, и дорога к ним лежала через сотни тысяч квадратных километров суровой, негостеприимной пустыни.