Водоворот - Ларри Бонд

Форрестер взглянул на Николсона..

— А как насчет стратегического минерального сырья?

Директор ЦРУ поднял бровь.

— Конечно же, это означает острейший дефицит. А может, и еще что похуже, в зависимости от реакции других поставщиков, таких, как Советский Союз.

Форрестер обратился к Хэрли.

— Последний вопрос. Как скоро может произойти взрыв?

Эд Хэрли казался взволнованным, сейчас он чем-то напоминал зверя в клетке.

— Это задача со многими неизвестными. Я бы даже не взялся…

Вице-президент решил его подбодрить.

— Говорите, Эд. Мы не собираемся ловить вас на слове. Хотя бы примерные сроки.

— Могут пройти годы, сэр. Чернокожее население ЮАР в течение длительного времени жило в условиях апартеида и вовсе не собиралось бунтовать. Должна создаться совсем уж невыносимая ситуация, чтобы вывести их из себя. Но с таким непредсказуемым человеком, как Форстер, это может произойти хоть завтра. Это лишь общие рассуждения, но ничего больше я предложить не готов.

Форрестер устало покачал головой и оглядел собравшихся.

— Итак, мы все считаем, что открытая гражданская война в ЮАР явится катастрофой для США и основных наших союзников. Она может способствовать росту цен на стратегическое сырье и другие важнейшие ресурсы. Соответственно, вырастут цены на все товары и услуги, для производства которых они необходимы, а сюда входит все, что производится у нас в стране. Помимо этого, рост цен на золото вызовет панику и ажиотажный спрос. Гражданская война в ЮАР может спровоцировать экономическую депрессию здесь, в США, а возможно, и во всем мире. Угроза эта долговременная, но пока Форстер остается у власти, она вполне реальна. Вопрос стоит так: что мы может рекомендовать президенту?

— Увеличить запасы стратегического сырья. — Голос генерала Аткинсона звучал уверенно. — Мы, черт возьми, не можем оказать никакого влияние на ситуацию в этой безумной стране. Я считаю, нам надо готовиться к худшему.

Форрестер кивнул в знак согласия.

— Надо подготовить список полезных ископаемых, которые мы получаем исключительно от ЮАР.

Хэрли покачал головой.

— Извините, господин вице-президент, но нам тогда придется включить в этот список все, что производится в ЮАР. Если там начнется хаос, цены на все эти товары поднимутся до небес.

Он, безусловно был прав. Стоит по какой-либо причине закрыться шахтам в ЮАР, как весь мир в панике сбежится скупать то, что еще осталось.

Форрестер сделал себе пометку в блокноте и посмотрел на генерала Аткинсона.

— Хорошо, если в Претории все-таки заварится каша, то каковы наши военные возможности в этом регионе? Что, если президент выступит с инициативой направить на Юг Африки миротворческие войска ООН? Сможем ли мы своевременно перебросить их туда?

Аткинсон, казалось, растерялся.

— Сэр, у нас нет никаких планов на ведение в этом регионе каких бы то ни было операций. Это слишком далеко от нас.

— Это слишком далеко откуда бы то ни было, — согласился Форрестер. — Но давайте рассуждать гипотетически. Какова численность войск, которые мы могли бы перебросить в ЮАР из какой-нибудь третьей страны без ущерба нашим стратегическим интересам? Что если нам придется эвакуировать наше посольство и представителей иностранных государств? Можно ли отправить туда плавучий госпиталь в сопровождении военных кораблей? — Он заметил на некоторых лицах удивленное выражение. — Послушайте, господа, все это исключительно умозрительные построения. Но я считаю, что мы должны изучить все возможности. Я подчеркиваю: все. — Он нахмурился. — Я, например, просто устал оттого, что события в мире сваливаются, как снег на голову. Поэтому, если положение в ЮАР ухудшится, я хочу располагать всеми необходимыми данными, чтобы принять грамотное решение. А не рыться в архивах пятилетней давности. Понятно?

Собравшиеся покорно закивали. Хорошо. Может, иногда и стоит позволить себе небольшую вспышку раздражения.

Форрестер повернулся к генералу Аткинсону.

— Итак, Роланд, попросите своих стратегов сделать кое-какие обобщения и держите этот материал наготове. Если дела примут скверный оборот, мы должны хотя бы сделать вид, что пытаемся предпринять какие-то шаги к наведению порядка.

Аткинсон что-то записал себе в блокнот.

— И еще одно, дамы и господа. — Форрестер строго посмотрел на собравшихся. — Информация о моей просьбе к генералу разработать план на случай возможных непредвиденных обстоятельств, — он особенно выделил слово «возможных», — в ЮАР, не должна выйти за пределы этой комнаты. Никаких намеков прессе. Никаких осторожных намеков знакомым сенаторам или конгрессменам. Ничего. Нам не нужно лишних волнений в народе из-за событий, которые могут оказаться всего-навсего неблагоприятным развитием ситуации в одной из стран мира.

У Николсона и Хэрли словно гора с плеч свалилась. Но директор ЦРУ вдруг подался вперед.

— Я вас слушаю, Крис.

— Я хотел бы сказать вот о чем, господин вице-президент. Мои люди активно изучают правительство Форстера, собирают биографический материал, обдумывают возможные действия и так далее. Нашим аналитикам нужен конкретный материал. — Николсон нахмурился. — Но поскольку половина старого руководства сошла с политической арены и все меняется слишком быстро, боюсь, у нас уйдет на это больше времени, чем хотелось бы. Я был бы очень благодарен, если бы другие министерства и ведомства могли оказать моим сотрудникам посильную помощь.

Форрестер со значение взглянул на Хэрли.

— Не сомневаюсь, что другие спецслужбы, где имеются материалы по ЮАР, с удовольствием будет сотрудничать с вами. Не так ли, Эд?

Хэрли уныло кивнул, тем самым показывая, что понял скрытый упрек в словах вице-президента. Время от Времени Бюро по разведке и аналитическим исследованиям Госдепартамента проявляло малосимпатичную тенденцию относиться к ЦРУ и другим спецслужбам как к слишком хорошо оплачиваемым и не больно сообразительным мальчикам на побегушках. В результате, порой было легче добиться подписания советско-американского договора по контролю над стратегическими вооружениями, нежели настоящего сотрудничества между двумя этими подразделениями, относящимися к разным ведомствам.

Довольный тем, что его намек понят, Форрестер постучал по столу: он спешил — ему предстояла еще одна деловая встреча.

— Давайте подведем итог. Насколько я понял, в качестве первого шага мы предлагаем принять симметричные меры в области дипломатических отношений. Имеются какие-нибудь возражения? — Он медленно обвел глазами собравшихся; один за другим, все покачали головой. Сокращение персонала посольства и направление соответствующей ноты были общепринятыми в дипломатии шагами при возникновении конфронтации между государствами. — Хорошо, я сегодня же ознакомлю президента с нашим решением. — Форрестер сложил бумаги в аккуратную стопку. — А тем временем мы будем обдумывать более серьезные меры. Вплоть до создания запасов стратегического сырья и планов возможной переброски в регион миротворческих сил ООН. Кроме того, мы советовали бы усилить разведывательную деятельность, в частности, спутниковую и радиоэлектронную разведку. Вот таким образом. Может, тогда мы сможем лучше понять, что у этого Форстера на уме. Вопросы есть?

За столом воцарилась тишина. Форрестер точно суммировал все рекомендации. Однако у всех осталось тайное чувство, что они произвели лишь то, чем всегда славился Вашингтон: простое сотрясение воздуха.

Когда заседание совета было окончено, Хэрли наклонился к самому уху Форрестера.

— Терпение — не главная добродетель Форстера, господин вице-президент. Думаю, нам не придется долго ждать, чтобы понять, что у него на уме.

Здание международного аэропорта имени Яна Смэтса мало чем отличалось от сотен других зданий аэропортов в различных городах мира. Невнятные объявления, приглашающие на посадку, шелестящие табло прилетов и вылетов. Кафетерии, бары, книжные и газетные киоски, делающие деньги с головокружительной быстротой, поскольку голодным, издерганным и усталым пассажирам надо где-то коротать время перед тем, как объявят их рейс. С металлических подставок смотрели экраны мониторов, повторяющие расписание на главном табло.

Но какое-то неуловимое отличие здесь все-таки было. Зловещее отличие. Большинство из ожидающих вылета пассажиров составляли мужчины. Молодые люди лет двадцати-тридцати. Все в военной форме — призванные из запаса, сорванные с учебы или с работы недавним указом о чрезвычайном положении. На некоторых с трудом сходилась севшая после стирки форма, но большинство выглядели молодцевато и подтянуто — ежегодные военные сборы, где они в течение целого месяца проходили переподготовку, безусловно, делали свое дело.