Порочные ангелы (ЛП) - Карина Халле

Вижу ли я в ее глазах страх, или это освещение играет со мной в игры? Подхожу к ней и указываю ножом на кровать.

— Ляг на живот.

— Ты покажешь ему, что вырезаешь на мне свое имя? — она не двигается.

Качаю головой.

— Мое имя, скорее всего, навсегда испортит тебя для него, так что нет. Он увидит только то, что ты испытываешь боль.

— Ну, это мы еще посмотрим, — она порочно улыбается, смотря на меня с самодовольством во взгляде.

Хотелось бы мне проигнорировать это, но дело в том, что прежде она не показывала никакой реакции на мои действия. Мне нужно, чтобы в этот раз она отреагировала, потому что в противном случае будет казаться, что я ничего с ней не делаю. Значит, мне придется сделать более глубокую рану и, как бы я не ненавидел признаваться в этом, я вовсе не хочу этого.

— Ложись, сейчас же, — я снова указываю на кровать.

Она делает, как сказано, и я мысленно вздрагиваю, когда вижу следы от электрошокера на ее спине. У нее был хреновый день, и сейчас он станет еще хреновее.

Смотрю на Доктора, который с весельем наблюдает за мной.

— Все готово? — спрашиваю я, раздраженный его взглядом.

— Да, — отвечает он, вставая позади камеры. — Освещение тут не очень, но сойдет и так. Свяжешь ее?

— Она никуда не денется, — смотрю на нее.

— Нет, — признает он. — Но если ты этого не сделаешь, то будет казаться, что она слушается тебя. Позволяет тебе. А это не тот тип сообщения, которое мы хотим отправить Сальвадору. К тому же, она абсолютно не выглядит напуганной. Думаю, ты должен это исправить.

Мне не нравится, когда кто-то говорит, что мне делать, но он прав. Луиза с ожиданием смотрит на меня, и я по-волчьи улыбаюсь в ответ, доставая веревку из кармана. Той веревки, что у меня с собой, хватит только на запястья, и она не очень прочная, но для нашей ситуации сойдет.

Хватая руки Луизы, я быстро связываю их у нее за спиной, после чего залажу на кровать и расставляю ноги по обеим сторонам от девушки.

Наклоняюсь, прикасаясь губами к ее уху.

— В этот раз я причиню тебе больше боли, чем обычно, — сообщаю я ей. — На этот раз ты отреагируешь. Если не для меня, то для камеры.

— Зачем? Чтобы Сальвадор согласился на сделку? Я не хочу возвращаться к нему. Там еще хуже, чем здесь, — она смотрит на меня, повернув голову в сторону.

От ее слов у меня возникает ощущение, будто я проглотил камень. Глубоко вдыхаю и говорю:

— Твои желания значения не имеют, — я смотрю на Доктора, который наблюдает за ней с любопытством.

— Интересно, — говорит он медленно. — Но, Луиза, он прав. Твои желания не важны. Важны наши. И это также касается людей, которые тебе дороги. — Эти слова заставляют ее поднять голову и посмотреть на него, отчего его губы изгибаются в ухмылке. — У тебя же есть родители. Они были на твоей свадьбе. Если Сальвадор не будет считать, что ты в опасности и будет думать, что ты скорее умрешь от рук картеля соперника, чем вернешься домой, как думаешь, что он сделает с твоими родителями? — Чувствую, как ее тело напрягается подо мной, как будто эта мысль только что посетила ее голову. Так вот что больше всего волнует ее: родители. Меня убивает то, что я не знал об этом, в отличие от Доктора. — Просто задумайся над этим, — заканчивает Доктор. — Я сейчас начну запись. Ты говоришь в камеру, Хавьер?

Киваю, входя в роль, и прижимаю нож к ее спине, готовясь сделать надрез, после чего дожидаюсь знака от Доктора и смотрю в камеру.

— Сальвадор, мы немного разочарованы тем, что ты не связался с нами, чтобы обсудить возвращение своей жены домой. Предлагаю тебе как можно скорее ответить, в противном случае ты не получишь Луизу целиком, — хватаю ее за волосы и оттягиваю назад, чтобы ему было видно ее лицо. К моему удивлению, с ее губ срывается крик: я действительно причинил ей боль. Ее реакция вызывает у Доктора, стоящего позади камеры, улыбку, и мне не остается ничего, кроме как тоже улыбнуться. Единственная разница в том, что моя улыбка фальшива. — У тебя прекрасная жена, — продолжаю я. — Очень красивая. Будет обидно, если ты потеряешь ее только потому, что не веришь в серьезность моих намерений. Серьезней быть не может. У тебя есть два дня на ответ, после чего она станет собственностью моего картеля, а что это означает, я уверен, ты знаешь. Это — только начало, — прижимаю кончик лезвия к ее коже, но вместо возбуждения, который обычно испытываю в этот момент, я чувствую, как мои внутренности сжимаются. Несмотря на это, я упорно задвигаю это легкомысленное чувство подальше, и резко ввожу нож в спину Луизы на дюйм.

Она кричит. Не знаю, кричит ли она от боли или мысли о потере родителей, но это именно то, чего мы хотели. Медленно веду лезвие вниз, отчего алые ручейки собираются вокруг металла и стекают по ее спине на покрывало. Луиза продолжает кричать до тех пор, пока Доктор не говорит нам, что съемка закончена.

Ее крики тут же прекращаются. Она тяжело дышит, из раны свободно течет кровь, но Луиза не издает ни звука.

Доктор слегка качает головой и говорит:

— Пойду отправлю запись и проверю Эсте. Сегодня было пролито слишком много крови, даже для такого как я.

Он собирает камеру и покидает комнату. Как только мы с Луизой остаемся наедине, я начинаю чувствовать себя растерянно, и это