Любовь без размера - Стефани Эванович

поняла, – сказала она, осознав, что они добрались до главной части разговора. Она услышит такое, чего, как она считала, не сможет вынести. Ей вдруг сильно захотелось приложиться к пиву, но она сдержалась.

Чейз помолчал, и Холли поняла, что он обдумывал то, что собирался сказать.

– До знакомства с Амандой у меня было много женщин. Я считал, что от меня этого ждали, вроде как часть профессии.

И это в корне отличается от Логана, – с сарказмом подумала она, вспоминая красавиц у Логана в Facebook. Не то чтобы это потребовало напряжения памяти – истязая себя, она заходила на его страничку каждый день и знала все его фотки назубок.

Чейз продолжал:

– И каждая женщина, с которой я знакомился или встречался, была по-своему уникальна. Не всегда дело было в мгновенном влечении. Конечно, влечение какого-то рода должно было присутствовать, но понятие это было широкое. Женщина не должна была иметь определенную внешность или подходить под определенный шаблон.

– Наверное, ты говоришь о типаже. Все нормально, Чейз, можешь так и говорить, – сказала Холли, при этом внутри у нее все скрежетало. И скрежетало не от спиртного.

– Ладно. Типаж. В моем случае он отсутствовал. Для меня имело значение только, какое у меня было настроение. А Логан… совсем другое дело. Его внимание всегда привлекал определенный тип внешности, и, сколько я его знаю, он не отошел от него ни разу.

– А вот я под него не подхожу, – взявшись отдирать этикетку с бутылки «Coors Light», грустно заключила Холли.

– Нет. Не подходишь, – мягко подтвердил Чейз. – Но именно этот факт я считаю ужасно любопытным.

– Правда? – Она перестала теребить бутылку и с надеждой посмотрела на Чейза. – Почему же?

– Ты ведь здесь? – значительно произнес он. – Я точно знаю, что не предлагал ему тебя привести. Просто позвонил другу и спросил, не хочет ли он выпить с нами пива. Не потому, что твое общество не приветствуется, – с улыбкой добавил Чейз.

– И ты считаешь, это что-то значит? – Холли оживилась, ей ничего не оставалось, как улыбнуться в ответ. Логан действительно позвонил внезапно и спросил, не хочет ли она пойти с ним. Ведь заранее они ничего не планировали.

– Честно говоря, не знаю, – искренне ответил он. – Вот Аманда к тебе привязалась, и наши выходы куда-то вчетвером во многих случаях организовывала она. Но случаи вроде сегодняшнего заставляют меня теряться в догадках.

– А что толку, – себе под нос пробормотала Холли. – Я примерно понимала, как было дело и как Аманда все это время подбивала Логана. Тут теряться в догадках не приходится.

– Вот что я точно знаю: Логан всегда был и есть в некотором смысле прохвост, и привязанность к женщине никогда не входила в его планы. Он никогда долго ни с кем не встречается. Как будто он сознает, как выглядит в глазах других, и считает себя этаким плейбоем. Я же говорил, что тоже думал, что от меня чего-то ждали? Вот и он, похоже, делает то, что, как ему кажется, от него ждут. Мы не очень лезем в дела друг друга, но мне необязательно быть Эйнштейном, чтобы разобраться в череде его девушек.

– И зачем, Чейз, ты мне все это рассказываешь? – прошептала она скорее испуганно, чем окрыленно.

– Мне кажется, тебе это сейчас нужно, – так же шепотом ответил он.

– Почему тебе вообще не все равно? – Она подняла на него глаза, зная, что в них уже плавала грусть.

– Потому что считаю, что ты заслуживаешь счастья, даже если и не с Логаном.

Холли моргнула и, с усилием проглотив ком в горле, кивнула.

Чейз благожелательно продолжал:

– И думаю, что быть с ним в таком тесном контакте становится все тяжелее. Он получает от этой дружбы все блага, при этом в полном неведении о том, что твои чувства изменились. Ты подыгрываешь, так как не рискуешь выдать себя и потерять его. Положение безвыходное. Но, знаешь, иногда не получить того, что хочешь, значит получить именно то, что нужно.

Холли понимала, что подтверждать то, что Чейз и так знал, смысла нет, поэтому пожала плечами и попыталась улыбнуться.

– Ну вот опять. Новые далайламаизмы.

Чейз хмыкнул:

– Думаю, здесь надо признать авторство «Роллинг Стоунз». А еще я думаю, что ты сильная – наверное, даже сильнее, чем сама считаешь. Я наблюдал, как ты добилась разворота на сто восемьдесят градусов одной лишь силой воли и решимостью, хотя Логан и приложил к этому руку. И даже если отношения с Логаном не пойдут желанным для тебя путем, это не значит, что они того не стоят. Его поддержка тебе не помешает. А его безразличие не означает, что ты его не заслуживаешь. Или что ты не фантастически сексуальная женщина.

Она опять моргнула, теперь уже улыбаясь без усилий, и смущенно опустила глаза.

– Спасибо, Чейз.

– У тебя так много задатков. Это же ясно как божий день. Не забывай об этом. И даже если ты, возможно, не подходишь моему упертому другу, это не значит, что не существует множество мужиков, которые бы в два счета в тебя влюбились.

Она смотрела на него, не находя слов. Никто никогда так с ней не разговаривал, даже Логан. И уж точно не Брюс. Не говоря уже о родителях. И было даже не важно, что слова исходили от человека, совершенно в ней не заинтересованного. Они были искренними. И тогда она вдруг заметила его, даже в тусклом освещении бара, и удивилась, что раньше ничего не замечала.

– У тебя шрам, – в недоумении произнесла она.

Чейз проследил за ее взглядом, поднял руку и, машинально коснувшись места над левой бровью, провел пальцами по шершавой выпуклости на коже длиной примерно в четыре сантиметра.

– А, это? Да-а, в меня попал фол-бол[28], рикошетом отлетевший от угла дагаута, дело было еще в колледже. Такое раз в сто лет бывает. Я даже его не видел. Если посмотреть вблизи, то увидишь, что рисунок шрама похож на бейсбольный шов. А мяч тот оказался вроде снаряда. Логан сказал, что мне повезло, так как попал он в самую твердую часть головы. Я так и не разобрался, хотел ли он этим меня оскорбить.

Шрам его никак не портил. Даже, наоборот, добавлял ему суровости. Но каким-то образом эта крошечная отметина делала его настоящим, и Холли это успокаивало. Ее с самого начала пути окружали люди, до которых, как ей казалось, она недотягивала и постоянно искала подтверждения, что кто-нибудь, любой из них, прочувствовал, как это: быть на ее месте. А несовершенство все это время