Истоки инквизиции в Испании XV века - Бенцион Нетаньяху

прекратить использовать их «кощунственные и злобные языки» против расы евреев и конверсо, которую он называет «божественной»[2904].

Диас де Монтальво подходит к защите конверсо с другой стороны. Начав с предпосылки, что в общем и целом конверсо являются верными и преданными христианами, Монтальво пытается установить причины «ненависти и мщения», которые вдохновляют их врагов. Он приходит к выводу, что эти чувства проистекают из двух источников: страстного желания заполучить материальные ценности конверсо, которые, как считали их враги, можно вырвать из их рук, и растущей жажды к единоличной власти (что вытеснит марранов из правительственной системы). Для того чтобы удовлетворить эти страсти, враги марранов предложили серию антимарранских мер, которые они пытались оправдать всевозможными аргументами. Однако эти аргументы являются явно антихристианскими и даже еретическими.

Утверждение о ереси врагов марранов является часто повторяющейся темой трактата Монтальво. Таким образом, он бросает обвинения, выдвинутые против «новых христиан», обратно в лицо их обвинителям. Действительно, в Испании имеет место еретическое движение, но не нужно искать его среди невинных конверсо. Настоящими еретиками являются их враги, которые отвергают все важнейшие учения христианства, пытаясь при этом выглядеть стражами веры. На деле они худшие из еретиков, они — раскольники. Монтальво не видит иного пути, кроме как поступать с ними так, как этого заслуживают раскольники: они должны быть «искоренены» из рядов Церкви.

Не менее воодушевленным в своей защите марранов и еще более критичным к их хулителям был Алонсо де Оропеса, глава иеронимитов, чья огромная работа о старо-новохристианском конфликте включает в себя наиболее достойную доверия оценку религиозного состояния конверсо, которой мы располагаем. В его глазах марраны в целом являются настоящими и полноценными «братьями в вере», заслуживающими быть, так же как и все другие, «наследниками апостолов и пророков». Он считает их продолжением еврейского движения обращения в христианство — движения, которое в дни апостолов внесло неоценимый вклад в веру. Оропеса ставит еврейского обращенного в христианство выше нееврейского во всем, что касается его способности помочь вере, но это, по его мнению, не дает маррану права на предпочтительное отношение. Поведение Церкви по отношению к ее членам базируется на принципе полного равенства, принципе, от которого она не может отступить.

Преследование конверсо в Испании, говорит Оропеса, представляет собой не только отступление от этого принципа, но и его противоположность, поэтому является антихристианским. В отличие от Барриентоса, который считает присутствие иудействующих в Кастилии лишь «возможностью», Оропеса рассматривает это как реальность. В среде конверсо существует меньшинство иудействующих, но оно слишком незначительно, чтобы повлиять на облик всей группы, слишком неопределенно в своих верованиях, чтобы образовать настоящую ересь. Тем не менее, хотя сами по себе иудействующие не представляют угрозы христианству, они косвенно наносят вере большой ущерб, потому что противники марранов используют наличие иудействующих в качестве предлога и стимула для своей агитации. Они сильно раздувают число иудействующих, преувеличивают их влияние и идентифицируют их со всей группой марранов, или, по крайней мере, с ее подавляющим большинством.

Оропеса анализирует все аргументы, выдвинутые противниками марранов в поддержку своей позиции, и находит все их неполноценными и ничего не стоящими. Он представляет свои взгляды с большой ясностью и точностью, но практически не верит в возможность их воздействия на антимарранское движение. Никто лучше вождей этого движения не знает, что оперируют они ложью и подлогами, утверждает Оропеса, и никто, как сами они, не осознает, насколько преступны их цели, которым служит их ложь. Как и все другие защитники конверсо, Оропеса, по существу, видит корни антимарранского движения в ужасающей ревности и зависти к марранам, которые распаляют многих «старых христиан», и он считает, что ничто кем-либо сказанное не в состоянии изменить курс их действий. Оропеса приходит к выводу, что остановить этих негодяев могут только репрессивные меры, которые должны преследовать три цели: 1) прекращение подстрекательства, 2) отстранение подстрекателей от их должностей и 3) лишение их всякой власти. Однако Оропеса идет еще дальше. Он призывает к отлучению этих агитаторов от Церкви и полному их исключению из христианского общества. Если это не будет сделано, предупреждает Оропеса, мир и спокойствие никогда не вернутся в ряды верующих.

Подытоживая свидетельства этих трех выдающихся людей, представляющих различные сферы деятельности, мы можем видеть, что их свидетельства в основном совпадают, что они, так или иначе, сходятся с тем, что мы находим в еврейских и марранских источниках. У нас есть все причины верить, что их утверждения отражают не только их личный взгляд на конверсо, но и взгляды тех кругов, к которым они принадлежали, а в каком-то смысле — и более широких социальных сфер, часть которых составляли эти круги. Так, Барриентос и Оропеса выражали, по всей вероятности, позицию большей части церковной элиты, Монтальво — взгляды большинства верующих юристов, а Гусман — отношение весьма значительной части испанской знати, в особенности интеллектуалов, принадлежащих к ее верхам. И все же их мнение поддерживалось лишь меньшинством испанского народа. Подавляющее большинство испанцев оставалось открытым влиянию лагеря врагов марранов.

V

Теперь мы обращаемся к документам антимарранского движения, относящимся к середине века, а для начала сосредоточимся на их утверждениях по поводу религиозной позиции марранов. Здесь заметны повторяющиеся претензии к конверсо в том, что они в большинстве своем являются тайными евреями, приверженными еврейским верованиям и обрядам. Мы находим также сопровождающую это утверждение теорию, касающуюся мотивов и истоков марранского подпольного иудаизма в Испании.

Едва ли могут быть разногласия по этому конкретному поводу. Все прекрасно знают, что причинами для массового обращения евреев в христианство была угроза резни погромщиками (1391 г.) и опасность остаться без пищи и крова (вслед за законами 1412 г.). Таким образом, те, кто крестился под угрозой голода или смерти, были на самом деле крещены насильно, и они явили собой большинство евреев, пришедших в христианство в те годы (1391–1418). Тем не менее даже то меньшинство, которое не подходит под эту классификацию, находилось в основном под серьезным давлением. Когда кое-кто из богатых не видел пути к сохранению своего богатства или больших доходов, оставаясь при этом евреем, крещение было для него не желанной целью, а меньшим злом, чем жизнь в бедности. И другие евреи, которые тоже пришли к ощущению, что еврейская жизнь безнадежна, приняли христианство, но не из любви к нему, а как поверженная армия, которая складывает оружие, не видя смысла в продолжении сопротивления. Так, это меньшинство крестилось вроде бы не насильно, но, по существу, отнюдь не по доброй воле.

Таковы были причины движения обращения, которые в течение