Король Крыс - Виктор Доценко

Да? — удивленно поднял брови Фалалеев, который, естественно, не слышал ни о Лас–Вегасе, ни тем более о знаменитых американских коллегах.

По–моему, этот олух понятия не имеет ни о ваших мафиози, ни о Лас–Вегасе, — сказал Беленький по–английски Красавчику–Стиву.

Да и Бог с ним, — отмахнулся тот. — Скажи ему, что в конечном счете все это пошло лишь на пользу обществу. — Говоривший был деловит и энергичен, и перебить его не представлялось возможным. — Бизнес не может существовать без мафии, так же, как мафия без бизнеса. Это‑то он поймет, — вскользь заметил он переводчику. — Скажи, что именно по этой причине Морозофф и решил предложить ему взаимовыгодное сотрудничество.

А что я должен делать? — Вчерашний алкоголь все еще бурлил в крови Кактуса, и соображал он с трудом.

Встретиться с мистером Морозоффым, — чуть надменно улыбнулся американец. — Встретиться и поговорить. Только и всего. И поверьте мне, вы об этом не пожалеете!

Ну, так пусть и приезжает в Москву.

К сожалению, мистер Морозофф не может появиться в вашей столице, — перебил Стив.

Это почему?

Появись мистер Морозофф в Москве, пойдут сплетни, кривотолки, поднимется нездоровая шумиха вокруг его имени. А мой шеф этого не любит.

Понятно, — промямлил Кактус, хотя явно ничего не понял. — Так что — мне к нему ехать?

Мистер Морозофф был бы счастлив встретиться с вами в Ялте, — радушно улыбнулся Красавчик–Стив.

Я подумаю, — поразмыслив, произнес Фалалеев, — подумаю и перезвоню вам. Мне надо несколько дней.

Кактус перезвонил Стиву вечером того же дня — ответ прозвучал утвердительно.

Мы и не ждали иного, — ответил посланец «американского инвестора». — Тем более что встреча не займет много времени. К тому же обычный разговор вас ни к чему не обязывает. Не так ли, мистер Фалалеев?

Фалалеев отправился в Крым с Артемьевым и тремя самыми преданными бойцами. Цель поездки не афишировалась, как бы то ни было, Лютый ни в коем случае не должен был знать о ялтинском вояже. Фалалеев понимал: если предложения заокеанского типа окажутся стоящими, чаша весов в противостоянии за лидерство может заметно качнуться в его, Кактуса, сторону.

Ялта встретила москвичей проливным дождем.

Ливень пузырил лужи, загоняя редких прохожих под зонтики уличных кафе и в магазины. Небо — фиолетовое, сумрачное, хмурое — оттеняло густую синеву моря и белоснежные шапки гор Большой Ялты.

Дождь — это хорошо, — улыбнулся Шмаль, выходя из машины. — Говорят, если что‑то начинаешь в дождь — обязательно получится. Типа примета такая.

Еще в самолете Кактус пытался представить себе мистера Морозоффа — лицо, манеру разговора, характерные движения. Воображение рисовало ему эдакого банкира с Уолл–стрит, прожженного делягу, персонажа советских карикатур.

Но это умозрительное впечатление оказалось обманчивым: мистер Морозофф выглядел не так круто, как представлял себе Кактус. Улыбчивый, доброжелательный, доступный, американец к тому же отлично говорил по–русски и, судя по всему, был не дурак выпить, чем явно расположил к себе Кактуса.

Встреча происходила в гостинице «Ореанда», где богатенький янки снимал роскошные апартаменты. Морозофф принял гостей, сидя спиной к окну, так, чтобы лицо его не было освещено. Рядом неподвижными истуканами застыли порученец Стив и безликий переводчик Беленький, которому предстояло переводить только Стива, если тот вдруг вздумает вступить в разговор, и еще переводить с русского самому Стиву, чтобы ввести его в курс дела. Московские бандиты уселись напротив, и беседа началась.

Американец оглядел Кактуса с ног до головы. Тому показалось, что он произвел приятное впечатление, но по каким‑то причинам мистер Морозофф не подтвердил этого ни словами, ни жестом.

Будущий «инвестор» повел издалека. Сперва объяснил, чем он занимается, походя продемонстрировав соответствующие документы, подтверждающие его правомочность. Затем изящно перешел к российской приватизации, присовокупив, что в России по–прежнему нет настоящего хозяина. Посетовав на неразбериху с законами, мистер Морозофф тем не менее весьма похвально отозвался о русской мафии: мол, лучше иметь дело с мафиозными законами, чем вообще не иметь законов.

— А ведь этот буржуй, в натуре, прав, — наклонившись к уху Кактуса, прошептал Шмаль; несомненно, логические построения американского бизнесмена пришлись Артемьеву по вкусу.

Тихо, — цыкнул Фалалеев и, резиново улыбнувшись, взглянул на говорившего.

Тот продолжал:

Я действительно платежеспособен. Я действительно хочу инвестировать деньги в экономику. И не только России, но и других стран Содружества. Той же Украины, к примеру. Но сделать это я могу лишь с вашей помощью. Не удивляйтесь — о сабуровской группировке известно даже у нас, в Соединенных Штатах. Кроме того, вам наверняка знакомо юридическое понятие «неуправляемый инвестор»? И меня, не гражданина России, безусловно, сочтут таковым.

Кактус закусил губу и неожиданно ошутил, как между лопатками стекает холодная капля пота, — явный признак волнения.

Предложение американца таило в себе несомненные выгоды. Этот заморский лох сам предлагает ему деньги: мол., на тебе, дорогой мистер Фалалеев, давай подумаем, куда их вложить, а прибыль разделим пополам.

И какую же сумму вы собираетесь вложить? — переведя дыхание, поинтересовался Кактус.

Сперва следовало бы определиться с объектами, — последовал мило–уклончивый ответ.

Например?

Меня интересуют стратегические направления экономики. То, без чего каждодневная жизнь будет парализована. Энергоносители, транспорт, связь… Тот, кто контролирует эти отрасли, в конечном счете поставит под контроль всю жизнь государства. — Несомненно, мистер Морозофф не страдал мелочностью замыслов.

А как вы все это себе представляете? — не понял Кактус.

Вас интересует механизм? Это совсем несложно, — улыбнулся американец, но улыбка получилась слегка надменной, снисходительной. — Все очень просто: мы организуем совместную корпорацию, множество дочерних фирм и потихоньку начнем скупать акции предприятий, которые нас заинтересуют. Моя задача — вложить деньги. Задача сабуровских — проконтролировать эффективность и безопасность этих вложений. Вполне возможно, что вам придется действовать иногда неформальными способами. Мне все равно. Я не слишком щепетилен. Понимаете мою мысль?

«Механизм», описанный американцем, был для Фалалеева высшей математикой, однако чтобы будущий инвестор не уличил его в некомпетентности, Кактус, придав лицу выражение значительности, ответил неопределенно, но не без важности:

Мы подумаем. Я переговорю с нашими экономистами и юристами, и тогда обсудим это более детально.

Вот и отлично! — Поднявшись со своего места, мистер Морозофф подошел к бару и, открыв его, произнес: — Будем считать, что декларация о совместных намерениях подписана. Есть повод выпить.

Фалалеев оживился: это предложение, в отличие от предыдущего, чисто делового, не требовало больших умственных усилий.

Ну, давайте.

Переводчик Беленький с ловкостью профессионального официанта сервировал столик, и спустя несколько минут «американский инвестор» и русский бандит сидели друг против друга, вежливо улыбаясь.

Мы будем истинными хозяевами России! — поднимая рюмку, хищно улыбнулся мистер Морозофф. — Так выпьем же за это!

Делегация сабуровских пробыла в «Ореанде» недолго — часа полтора. Первый этап переговоров — знакомство и дипломатический протокол — прошел успешно: Аркадий Сергеевич, отлично разбиравшийся в людях и ситуациях, видел, что произвел на господ бандитов самое что ни на есть благоприятное впечатление и что они наверняка клюнут на его предложение, если уже не клюнули.

Ну, как тебе российская мафия, — с кривой ухмылкой спросил Рассказов Красавчика–Стива, когда сабуровские покинули «Ореанду», — небось, прежде никогда не встречался с русскими бандитами?

Тот лишь передернул плечами, взглянув на переводчика, потом на Хозяина.

Бандиты везде одинаковы. Жадные, наглые, лживые. Не вижу большой разницы между японской «якудзой», китайской «триадой», силицийской «коморрой» и американскими гангстерами.

Все правильно, — улыбнулся Аркадий Сергеевич, подливая себе и порученцу водки, — жадные и наглые. Только русские бандиты к тому же еще и не слишком умные. Просто им все чересчур легко дается. Впрочем, чему удивляться: эпоха первоначального накопления капитала.

Действительно, мистер Фалалеев производит впечатление очень недалекого человека, — пригубив водки, согласился Стив.

Несомненно. — Выпив спиртное залпом, Рассказов закурил сигарету. — Я того же мнения.

А вы не боитесь, что они решат вас… м- м–м… Как это по–русски?..

Кинуть, — невозмутимо подсказал Беленький.

Точно, кинуть, — согласился Красавчик–Стив.

Ответ Рассказова был категоричен: