Обнимая Возлюбленного. Отношения в паре как путь пробуждения - Стивен Левин

чтобы найти свою настоящую семью, – уходят в мир, в котором почти нет целостности и в котором легко сбиться с пути, – мы рассказали об этом своим детям, поскольку знаем, что нести ответственность за свою жизнь – значит культивировать способность откликаться на происходящее, а не реагировать непроизвольно. Эта способность к ответу никак не связана с виной, скорее, это процесс развития нашей способности откликаться, быть полноценно живым и полностью присутствовать в настоящем. Мы всегда хотели вырваться из зависимости от бесконечных оправданий – как своих, так и наших детей. Мы всегда стремились разрушить заговор одинокого равнодушия, которым так восхищается этот мир, нищий в своей «успешности». Чтобы дети не довольствовались ничем, кроме своего истинного сердца. Мы стремились подняться над семейственностью малого ума: над фанатизмом, сексизмом, бесчувственностью, потаканием разрушительным склонностям, вошедшим в привычку, которые истощают нашу планету. Напротив, мы побуждали детей проявлять свободолюбие и щедрость, исследовать и экспериментировать, быть добрыми и находчивыми. Мы говорим детям, когда они видят несправедливость, чтобы они боролись – не проявляя насилия – за свои убеждения и доверяли своей прекрасной натуре.

Ох уж эти уроки воспитания! Только представьте себе реактивность нашего взаимодействия, когда мы пытались научить нашу дочь брать на себя ответственность и говорили: «Если тебе это по душе…», а она заканчивала за нас предложение: «То купи это!» Или, когда я вдруг забывал, что в ней тоже присутствует Возлюбленный, и продолжал действовать на автомате, начиная «читать лекции»; тогда Тара смотрела на меня и говорила, подмигнув: «Запиши это на кассету!» Да, вот и очередная возможность хорошенько расслабиться и отдаться на волю Возлюбленному.

Когда наш младший ребёнок, Ноа, как и полагается подростку, начал бунтовать, он отказался от «медитации и всего в этом духе». В юности мы с большой энергичностью и оригинальностью бунтовали против родителей, и нам трудно было представить, как он собирается «сделать» нас, как мы «делали» своих родителей. Как он собирается себя вести? Отрастит длинные волосы? Будет слушать рок-музыку так громко, чтобы все обратили внимание на его гормональную бурю? Мы поступали так же. Действительно, разве он мог сделать что-то, что могло бы нас удивить?

Но вот однажды наш сын, вернувшись домой из школы, продемонстрировал татуировку и совершенно сбил меня с ног. Он попал в самую точку – в область, где моя осознанность была крайне слаба, а предубеждения – сильны. Моя кнопка заела. Я был уверен, что он совершил ошибку. Он был уверен, что я ошибаюсь. Единственное, по поводу чего мы разумно соглашались, – что другой глубоко заблуждается.

Меня эта татуировка на какое-то время выбила из колеи, а вот Ондреа ни капли не переживала. Она просто продолжала видеть в Ноа Возлюбленного… пусть и с татуировкой. Он всего лишь пробовал свои творческие силы, и чтобы всей душой это почувствовать, мне пришлось освободиться от многочисленных предрассудков прошлого и религиозных заблуждений.

Поскольку мы не изменили своего изначального настроя, когда сын пришёл домой с татуировкой (затем у него появились и другие), мы сохранили открытость сердца, не стали потворствовать стремлению малого ума изменять другого человека. Напротив, мы поддержали сына в его увлечении, стали беседовать с ним о восточном, в особенности о японском, искусстве татуировки, вместе с ним стали читать о необычайной эстетике азиатских татуировок и изучать эту тему. Постепенно он увлёкся «восточными вещами». Когда в колледже он посещал занятия по японской культуре, у него возникло спонтанное увлечение этой темой, и теперь, спустя несколько лет, он время от времени задумывается о том, чтобы «поехать в Таиланд и стать буддийским монахом». Тем временем он увлекается акупунктурой и медитацией. С каждым днём он совершенствуется в своей практике: в практике, к которой он пришёл самостоятельно, опираясь исключительно на себя. Это его практика, а не практика его родителей.

Татуировка Ноа стала для нас превосходным уроком, благодаря которому мы стали принимать свою беспомощность.

В данный момент каждый из наших детей идёт к Возлюбленному своим весьма своеобразным путём. Один из них выбрал медитацию и служение людям. Другой реализует это стремление в невероятных актах щедрости и преданности своим друзьям. А наша дочь в её неустанном поиске себя и любимого человека «никогда не останавливается». Каждый из них по-своему проявляет удивительные душевные дарования. Каждый совершенен – в рамках своего процесса. Дети учат нас тому, что мы – не центр Вселенной, а всего лишь души, стремящиеся обрести Возлюбленного.

26

Целостная семья

Когда мы поженились, моему сыну было семь лет, дочери – девять, а сыну Ондреа – одиннадцать лет. До этого, на протяжении пяти лет, я большую часть времени был родителем-одиночкой. Ондреа одна воспитывала ребёнка одиннадцать лет. Образование единой семьи было сопряжено со страхом и радостью, ожиданиями и разочарованиями, гневом и любовью. Соединение в одну семью – это ещё одна форма триангуляции. Каждая личность поднимается до семьи как целого. Но когда соединяются две семьи, может возникать сложная смесь антипатий и влечений. (Безусловно, такие энергии проявляются во всех отношениях, но в случае слияния семей они часто очевидны с самого начала). Между каждым родителем и ребёнком, как и внутри каждой пары, формируется уникальная связь. Каждый обладает своей валентностью. Валентность – термин, используемый в химии для обозначения «возможностей соединения» любых двух элементов. Валентность – это мера способности к соединению. Если говорить точнее, это показатель, который выражает открытость внешнего кольца любого атома к соединению с другим атомом. Когда речь идёт о личности – это способность выходить за пределы «отвердевшего внешнего кольца мыслей», за которое отвечает малый ум. Это способность к расширению. Это «химия», которую с давних пор называют «встречей сердец». Это способность на уровне частиц объединять индивидуальные элементы в целое новое вещество.

Каждый родитель и ребёнок находят точки валентности, в которых глубоко прорастают корни их взаимосвязи друг с другом. У каждого своя формула связи. Однако, когда две семьи соединяются в одну, может случиться так, что у них будут совсем разные показатели валентности. Если два человека – неважно, взрослые это или дети, – проявляют одинаковые склонности ума, сходные привязанности, характерные для их личности и темперамента, то между ними, скорее, возникнет вооружённое столкновение, чем идеальная гармония. Тем не менее, если один стремится быть открытым к неприятию другого, возможно, между ними произойдёт контакт, опыт взаимо-бытия, в котором двое соединяются и формируют треугольник ради будущего роста и исцеления. Валентность – это «коэффициент привязанности», способность воспринимать чужой ум на уровне сердца.

Когда две семьи соединяются в одну, могут потребоваться месяцы и даже