Под пологом семейного счастья - Эмилия Остен

– Дженни, дорогая, ты не из тех людей, кому не принесет вреда держать все свои мысли и чувства при себе, тебе непременно надобно поделиться с кем-нибудь, и никто лучше меня для этого не годится. Я не твоя мать и тем более не твоя тетушка, которые с высоты своего возраста могут дать тебе мудрые, но устаревшие советы, могущие только все испортить. Если ты будешь молчать, твои огорчения могут привести к мигрени, припадку или чему-то еще похуже, может быть, даже лихорадке. Прошу тебя, облегчи свою душу!

Конни говорила так проникновенно и искренне, что бедняжке ничего не оставалось, как молча достать письмо Роберта и протянуть ей.

– Ты позволяешь мне прочесть?

– Конечно, ты убедила меня, что мне лучше поделиться этим с тобой, а у меня нет сил пересказывать то, что в нем написано. К тому же я невольно могу исказить смысл.

Конни углубилась в чтение, а ее подруга пыталась по выражению ее лица понять, какое впечатление производит на ту содержимое письма. Пару раз миссис Кастом ухмыльнулась, вызвав недоумение у Дженни – уж она-то не разглядела в письме ничего смешного, но, закончив читать, Конни некоторое время задумчиво вертела письмо в руках, не говоря ни слова.

– Пожалуйста, скажи же что-нибудь! Неужели это все может быть правдой?

– То, что он разлюбил ту леди, или то, что он влюбился в тебя? – К подруге в полной мере вернулось ее прежнее лукавство, ибо, признаться, Конни опасалась гораздо худших известий, например, что мистер Доэрти навсегда уезжает или женится на какой-нибудь герцогине.

– Разумеется, и то и другое кажется мне в равной степени невероятным! – Дженни начала терять терпение, как и всякий раз, когда Конни приходила охота подурачиться.

– И все же замечательно, что письмо доставило такие благие вести. Глядя на тебя, можно было подумать, что он болен или покидает нас или что случилось еще какого-нибудь рода несчастье.

– Ты находишь в нем благие вести???

– Ну конечно же! Разве не прекрасно, что он перестал изводить себя, а заодно и тебя своими страданиями, настоящими или воображаемыми, и обратил наконец свои устремления туда, где его ждут?

– Но возможно ли, чтобы он увлекся мною, когда вокруг столько прелестных дам?

– Твоя неуверенность отдает тщеславием, Дженни. Ты, похоже, желаешь, чтобы тебя снова и снова убеждали в том, что ты достойна любви такого человека, как Роберт Доэрти. Мне это уже начинает надоедать, а посему я закончу вопросом – что, по-твоему, в тебе есть гадкого, дурного, чтобы в тебя не могли влюбиться достойные джентльмены, только потому, что один из них предпочел другую?

После этой фразы девушки какое-то время молчали. Дженни обдумывала слова подруги, а миссис Кастом слегка беспокоилась, не была ли слишком сурова в своей отповеди. Наконец Дженни собралась с духом и задала еще один вопрос:

– Ты думаешь, его не потянет прочь из тихой гавани нашего супружества к новым опасностям и страстям?

– Ему не менее двадцати пяти лет, раз он учился с Джоном, и, хотя мы не можем быть ни в чем уверены, мне все же кажется, что он довольно испепелил свою душу, чтобы снова бросаться в огонь, когда рядом есть прохладный родник, возле которого он может обрести свой рай. И слова о том, что сердце и разум его пришли наконец в согласие, говорят об этом. Так же, как и суть его признания к тебе – он уверен в том, что это будет долгая нежная склонность, ничем не омрачаемая. Так что довольно грустить, и давай подумаем, когда лучше назначить дату венчанья.

– Но я еще не сказала, что принимаю его предложение!

Конни, едва успевшая обрадоваться тому, что ее красноречие имело успех у подруги и можно покончить с тягостными объяснениями и перейти к приятным хлопотам, ошеломленно уставилась на Дженни:

– Что ты хочешь этим сказать? Ты намерена отказать ему и тем самым ввергнуть его в пучину отчаяния? Почему, хотела бы я знать?!

– Он объяснился, пусть и в столь необычной форме, но разве я говорила, что люблю его?

– Ты не говорила и обратного. Но неужели – Рэдволл и только Рэдволл?

– Ах, нет. Я уже не страдаю так, как раньше, от того, что Марк женится на моей сестре. Но это не означает, что я готова кинуться в объятья первого джентльмена, предложившего мне руку!

На этом Конни решительно поднялась с намерением покинуть эту упрямицу и оставить ее обдумывать так и этак свое будущее. Дженни удержала ее, умоляя не гневаться и побыть еще немного, пока она не успокоится и не сможет прислушиваться к разумным советам приятельницы. Миссис Кастом была слишком добросердечна, чтобы продолжать сердиться, и девушки некоторое время говорили о погоде и общих знакомых, только бы не упоминать о главном, что беспокоило их обеих.

В конце концов Конни ушла, еще раз попросив напоследок Дженни хорошенько подумать, что она теряет и что приобретает вместе с таким супругом, каким был бы Роберт Доэрти. Ведь у его жены будет возможность повидать белый свет, узнать так много нового, завести многочисленных знакомых, в конце концов, ей никогда не будет скучно с мужем, и у них наверняка родятся очень красивые дети.

Вероятно, именно напоминание о детях заставило Дженни всерьез призадуматься об открывающихся перед ней возможностях, и после ухода подруги она еще долго сидела, погруженная в свои мысли. И если бы кто-нибудь заглянул в них, он увидел бы, что это скорее грезы, и отнюдь не неприятные.

16

В последующие три дня Дженни не отказывалась выезжать вместе со своими родственницами, и, хотя ее сердце трепетало каждый раз перед входом в театр, на выставку или в гости, мистер Доэрти никак себя не обнаруживал. Наконец Конни сообщила ей, ссылаясь на слова Джона, что Роберт уехал на несколько дней в поместье своего отчима навестить захворавшую матушку.

Предлог был вполне благовидный, но Дженни настолько оказалась склонна к мнительности и печальным фантазиям, что сразу же усмотрела в отъезде джентльмена несколько несчастливых для нее знаков – Роберт не желает с ней видеться, напротив, он уехал, чтобы еще раз повстречаться с предметом своих былых устремлений и испытать себя. И кто знает, не вспыхнет ли его страсть с новой силой при виде той леди?

За эти дни Дженни едва замечала, что пьет и ест, и сделалась ровно такой, как была три месяца назад, после известия о помолвке Марка и Полли. Ее мать не знала, радоваться или огорчаться такой явной склонности дочери к мистеру Доэрти, тем более что Конни по секрету передала ей содержание полученного Дженни письма и подробности разговора, состоявшегося между подругами.

Алисон припомнила, как некоторое время назад она мечтала, лишь бы дочь увлеклась кем-то, кто не будет Марком Рэдволлом, а теперь, когда это случилось, новая симпатия опять приносит Дженни одни огорчения. Сетовать на несправедливость судьбы было бессмысленно, и миссис Браун решила подождать еще немного – всем их друзьям известно, что после первого мая они возвращаются в Риверкрофт, и к этому времени джентльмен должен будет так или иначе прояснить свои намерения.