Безупречная жена - Стефани Лоуренс

В шесть часов вечера Антония направлялась вверх по лестнице. Только что прозвучал гонг к обеду, пора было сменить туалет. У лестницы она услышала шаги наверху и, подняв глаза, увидела Филиппа. Антония остановилась на площадке, ожидая, пока он спустится.

На Филиппе был элегантный плащ из матовой ткани цвета слоновой кости, замысловато завязанный галстук, высокие ботфорты с кисточками и жилет из янтарного шелка. Волосы выглядели только что причесанными и мягко вились. В одной руке он держал перчатки, изредка похлопывая ими себя по бедру.

Он остановился перед ней с улыбкой на губах.

– Я хотел спросить, дорогая моя, свободны ли вы завтра днем, чтобы съездить в Ричмонд? Выпьем чаю в «Звезде и подвязке» и вернемся как раз вовремя к обеду.

Тусклое освещение на лестнице скрыло счастливый блеск, озаривший глаза Антонии. Как и легкий румянец, заливший ей щеки.

– Я… – Вскинув подбородок, она сцепила руки. – Я бы не хотела нарушать ваш привычный распорядок, милорд, – уверена, очень многие предъявляют права на ваше свободное время.

– Все они могут подождать. – Филипп незаметно нахмурился. – Так вы свободны?

Она посмотрела на него, но он ничего не сумел прочесть в ее глазах.

– Не помню, чтобы кому-то обещала.

Филипп крепче сжал перчатки.

– В таком случае встретимся в холле… скажем, в половине второго?

Антония кивнула – грациозно и намеренно сдержанно:

– С нетерпением буду ждать нашей прогулки, милорд.

А куда, кстати сказать, исчезло его имя?

– Антония…

– Вы сегодня будете обедать с нами? – От Антонии потребовалось все ее мужество, чтобы задать ему этот вопрос. И теперь, затаив дыхание, она ждала ответа, уныло сознавая, что только наказывает саму себя.

Филипп помедлил, но потом заставил себя покачать головой:

– Я обедаю с друзьями. В Лиммере. – Словно издалека он услышал собственный голос. – Я часто так делаю. – Тень скрывала ее глаза, и, к счастью для себя, он не смог разглядеть их выражение. Мало кто из мужчин его возраста, даже женатых, обедал дома регулярно. Так принято в обществе, его личный выбор был здесь ни при чем.

– Правда? – Антония улыбнулась подчеркнуто бодро. – Я, пожалуй, пойду, милорд, не то опоздаю к столу.

Еще раз мимолетно улыбнувшись, она быстро прошла мимо него и направилась вверх по лестнице, строго выговаривая себе, что повела себя непростительно глупо. Почувствовала себя отвергнутой, хотя ничего ужасного вроде не произошло. Она просто упала духом из-за его привычного поведения. А ведь именно за этим она приехала в Лондон – понять, как лучше вписаться в его жизнь.

Она поднялась и почти бегом бросилась в свою комнату. Филипп услышал, как стихли ее шаги, и медленно продолжил спуск. В холл он вышел с каменным лицом. Антония не сказала ничего неуместного, позволившего заподозрить, что жаждет его общества. Она ни разу не совершила ошибку, заставляя его почувствовать себя виноватым, и ни разу не предъявила на него свои права.

Тогда чем же он недоволен? И отчего чувствует такую уверенность, что пусть все и не пошло прахом, но что-то явно не так?

Глава 8

На следующий день в половине второго Филипп стоял в холле и зачарованно смотрел, как Антония спускается по лестнице. На ней было новое прогулочное платье, которое только утром доставили от мадам Лафарж, – саржевое, цвета молодой листвы, оно выгодно подчеркивало стройную фигурку девушки и золотистый цвет ее волос. Корсаж и юбку окаймляла темно-зеленая лента, точно такого же оттенка, как и зонтик, который держал в руке Филипп.

Зонтик – еще одно творение мадам Лафарж – был выбран в соответствии с указаниями Филиппа и доставлен одной из помощниц мадам точно в час дня.

Спрятав зонтик за спиной, Филипп шагнул вперед, взял Антонию за руку, помогая той преодолеть последние ступеньки лестницы.

– Вы выглядите просто волшебно.

С уверенностью, которую придало ей первое пошитое в Лондоне платье, Антония улыбнулась ему в ответ. Когда Филипп оценивающе окинул ее взглядом, она с готовностью повернулась кругом, разметав юбки.

– Мадам, без сомнения, великая мастерица!

– Воистину это так. – Филипп снова взял ее за руку. – Но она обязательно сказала бы вам, что совершенства можно достичь только в том случае, если работаешь с исходным материалом наивысшего качества.

Он заглянул в глаза Антонии, и ее сердце тревожно дрогнуло. Она потупилась и присела в реверансе:

– Боюсь, милорд, вы мне льстите.

Филипп слегка нахмурился.

– Филипп! – Он достал из-за спины зонтик и широким жестом вручил его Антонии.

Та с удивленным видом коснулась резной деревянной ручки:

– Это мне? – Она взяла зонтик так осторожно, словно он был стеклянный, и нерешительно улыбнулась Филиппу. – Спасибо, – проговорила она внезапно севшим голосом. – Извините, вы, наверное, считаете меня дурочкой, но мне так давно ничего такого не дарили просто так, безо всякой причины…

Маска невозмутимости так и норовила соскользнуть с лица Филиппа, и ему понадобилось усилие, чтобы не выказать никаких эмоций в ответ на ее слова.

– Я с радостью подарил бы вам много всякого, Антония, но, пока мы не объявили о наших намерениях обществу, я обречен завоевывать ваши улыбки только такими вот пустячками.

Она неуверенно засмеялась и приложила зонт к платью:

– Они идеально сочетаются!

– Действительно. – Он лукаво улыбнулся. Видимо, я выбрал его по вдохновению свыше.

Взгляд Антонии немедленно стал подозрительным. Филипп рассмеялся, взял ее за руку и повел к двери. Усевшись в открытый экипаж, Антония почувствовала, как неловкость, жертвой которой она слишком часто оказывалась, совершенно испарилась. Она раскрыла зонтик и заслонилась им от солнца, после чего ей пришло в голову спросить у Филиппа совета, как наиболее элегантно им пользоваться. Он отвечал ей наполовину всерьез, наполовину в шутку. Антония наслаждалась ездой и его близостью и расслабилась настолько, что позволила себе открыто проявить свое удовольствие. Прогулка прошла без помех, и Филипп остался доволен.

После этого он взял за правило каждый день проводить некоторое время с Антонией и прилагал все свое умение, чтобы установить между ними более непринужденные отношения. Он возил брата и сестру Мэннеринг в театр, где большую часть представления с удовольствием созерцал смену эмоций на лице Антонии. На другой день он, по их просьбе, повел их на экскурсию по Лондону с посещением собора Святого Павла – тут он сам удивился, что, оказывается, неплохо помнит историю родного города.

Все это время Антония внешне казалась спокойной и довольной, но его тревожили ее внутренние колебания. Помимо прочего она частенько возвращалась к своему треклятому обращению «милорд» – он заметил, что она говорила так, когда хотела сохранить между ними дистанцию.