Веспасиан. Фальшивый бог Рима - Фаббри Роберт

Веспасиан и Корбулон переглянулись: а ведь, похоже, Магн говорит правду. Веспасиан простонал.

— Просто раз мы подали идею, вполне резонно, что мы же предложили её осуществить. Антония получила то, что ей нужно, причём для этого ей не пришлось просить двух сенаторов, чтобы они убили третьего.

— Да, она мастерица играть в такие игры, — с ухмылкой заметил Магн.

— Кому это знать, как не тебе. Иди и играй с ней, и оставь на ней от моего имени пару синяков.

— Да, такое она любит, причём чем грубее, тем ей больше нравится.

— Верно, иначе зачем ей нужен такой мужлан, как ты? Ладно, увидимся завтра. Нам предстоит нанести один визит. Приходи на заре к дому Гая.

— Понял. Надеюсь, к тому времени я своё дело здесь сделаю. Клянусь Аидом, я бы предпочёл парочку горячих рабынь. Доброй ночи, господин. Зири остаётся со мной, но мои братишки проводят тебя до дома.

— Как ты только терпишь его, Веспасиан? — спросил Корбулон, когда Магн направился в дом ублажать Антонию.

— Так же, как и тебя, Корбулон. С ним не соскучишься.

Ночной воздух был прохладен. Сама ночь — тихая и ясная.

Над городом висела почти полная луна, омывая призрачным светом мраморные стены и колонны храмов и общественных зданий, отчего те казались ещё белее на фоне тёмных кирпичных стен и терракотовых крыш более древних или более скромных построек. То здесь, то там из труб пекарен и кузниц к небу поднимались клубы дыма, постепенно бледнея и растворяясь в ночном небе. Эта мирная картина резко контрастировала с пьяным гомоном, доносившимся из Субуры, — бедная часть города шумно отмечала последние часы праздника рабынь. Свой вклад вносили цоканье копыт и стук железных ободов по мостовой. Торговля и ремесло в городе не утихали даже ночью.

Шагая вслед за Марием и Секстом, Веспасиан и Корбулон быстро спустились с Палатина. Оба молчали, не решаясь посмотреть друг другу в глаза. «Если и бывают случаи, когда цель оправдывает средства, то это он и есть», — размышлял Веспасиан. У подножия Целия Корбулон попрощался с ним и, отказавшись от сопровождения, зашагал вверх по холму.

Втроём они двинулись в обход западного края Субуры. Веселье, похоже, было в самом разгаре. По улицам, горланя похабные песни, бродили пьяные толпы. То здесь, то там вспыхивали потасовки. На мостовой, в лужах собственной мочи и блевотины, валялись те, кто успел напиться до бесчувствия. В тёмных углах и переулках обжимались парочки, а то и вообще бесстыдно предавались на виду плотским утехам.

— Похоже, город сегодня гуляет на всю катушку, — со вздохом прокомментировал Марий, проходя мимо юной рабыни, которую одновременно обихаживали два мужлана-вольноотпущенника, причём оба ещё умудрялись отхлёбывать из меха вино.

— А что ещё нам остаётся? — ответил Секст. — Особенно, если учесть все наши новые передряги.

— Что за новые передряги? — поинтересовался Веспасиан.

— Нехватка зерна; что же ещё. Или ты не знал, господин?

— Это да, — поддакнул Марий. — Месяц назад пайку зерна урезали вдвое, и теперь многие едва сводят концы с концами.

— Это лишь потому, что буря потопила наши зерновозы. Как только придут новые, всё снова войдёт в прежнюю колею, — успокоил их Веспасиан.

— Я бы не стал на это рассчитывать, — возразил Марий, когда они начали подниматься на Квиринал. — Нехватка началась давно, ещё до того, как корабли с зерном потонули. Мой двоюродный брат работает в зернохранилище. По его словам, таких скудных запасов хлеба он не припомнит. Уменьшаться они начали ещё прошлым летом, когда с каждым новым конвоем зерна прибывало всё меньше и меньше. Это пытаются держать в секрете, но он уже слышал разговоры про спекулянтов.

— Но ведь так оно бывает всегда. — Секст с досады даже сплюнул. — Бедняки живут впроголодь, а богачи наживаются на наших страданиях. А все эти сенаторы, разрази их Юпитер!.. Ты уж прости меня, господин.

— Думаю, сенаторы здесь ни при чём, — возразил Веспасиан, с тяжким сердцем думая о том, что Корбулон рассказал ему про Помпония. — Согласно законам, они не имеет право заниматься торговлей.

— Так-то оно так, но что их остановит? — резонно заметил Марий.

— Что ж, порой ты бываешь прав, — согласился Веспасиан.

— Сам знаю. Мой братишка сказал мне, что один из двух уцелевших кораблей разгрузился в каком-то складе. Причём отвечающий за зерно эдил не может выяснить, где тот расположен и кому принадлежит. А значит, на склад нельзя наложить арест.

— Этот эдил — мой брат. Я спрошу у него, почему он не может этого сделать.

— Потому что этот склад хорошо спрятан, вот почему. А такое по силам только сенатору.

— Неужели сенатор настолько глуп, чтобы ввязываться в спекуляции зерном? Если об этом узнает император, ему не сносить головы. Имущество же будет конфисковано.

— Император? А кто он нам? Его не видели в Риме вот уже десять лет. Сидит безвылазно на своём острове. С тем же успехом его могли сбросить в Тибр. И это не только моё мнение.

— Я бы не советовал тебе высказывать его вслух. Оно попахивает изменой.

— Тебе видней, господин. Знаю лишь одно. Зерна в городе осталось всего на один месяц, и все об этом молчат. Императору на это наплевать, зато кто-то пытается хорошо нагреть на этом руки.

Наконец они подошли к дому Гая. Веспасиан отпустил своих провожатых, сунув каждому в руку за труды по денарию. С сонным лицом ему открыл дверь новый темнокожий красавчик, который снова юркнул в раскатанную на полу вестибюля постель.

Веспасиан прошёл по спящему дому, думая о том, что его первый день в Риме прошёл совсем не так, как ему хотелось бы. Он так и не увидел Ценис и теперь заподозрил, почему. Что ещё хуже, он в очередной раз оказался втянут в интриги Антонии, в мир, где единственным мерилом людских поступков служила политическая целесообразность. И вот теперь в довершение ко всему — нехватка зерна. Эта мысль не давала ему покоя. Он уже видел нечто подобное в Киренаике. Но то были происки Ирода Агриппы. Агриппа скупал зерно, предназначавшееся этой провинции. Похоже, теперь то же самое происходит в Риме.

Сбросив тунику, Веспасиан лёг в постель и устремил взор на белёный потолок своей крошечной комнаты. Возможно, всё дело в гибели флота или в эгоизме горстки людей. Одно он знал точно: если кто-то задумал в своих корыстных целях вызвать в Риме беспорядки, лучший способ это сделать — через желудки бедноты.

ГЛАВА 10

а следующее утро Веспасиан встал ещё затемно. Каково же было его удивление, когда он застал в атрии брата Сабина и дядю Гая. Сидя возле небольшого очага, оба завтракали хлебом с оливками и чесноком, запивая разбавленным вином, которое им подливал красавчик Энор.

— Молодой квестор вернулся домой из провинции, — произнёс Сабин, — и привёз с собой сундук, до отказа набитый бедами.

— Иди ты знаешь куда! — Огрызнулся Веспасиан, протягивая Энору сложенную тогу, и тоже сел за стол. Дядя тем временем наполнил ему кубок.

— А вот я рад тебя видеть, брат. Как тебе понравились верблюды?

— Я тут объяснял Сабину, в какую историю ты вляпался, — поспешил вставить слово дядя Гай, не желавший, чтобы братья ссорились. Отношения между ними всегда были не самые лучшие. Правда, в последнее время Сабин стал оказывать младшему брату больше уважения, что, однако, не мешало ему отпускать в его адрес скабрёзные шутки, особенно после столь длительного отсутствия. — Присоединяйся к нам и давай выкладывай, что там сказала вам Антония.

— Убийство?! — воскликнул Гай, как только Веспасиан закончил свой подробный ответ. — Не самое, однако, приятное слово.

— Знаю, дядя. Это женское оружие, — пристыженно признался Веспасиан. — Но иного выхода у нас нет.

— А, по-моему, ты был прав, когда это предложил, — заявил Сабин, чем несказанно удивил Веспасиана. — Это самый быстрый и чистый способ решить проблему, пусть даже и женский.