Путин. Кадровая политика. Не стреляйте в пианиста: он предлагает вам лучшее из возможного - Владимир Кузнечевский

– Недавно были опубликованы результаты социологического исследования, которые показали, что 67 % россиян выступают за то, чтобы после 2018 года Путин остался президентом.

– Ему надо остаться. Но где-то на половине второго срока он должен найти себе преемника.

– Вы назвали Аденауэра. А кого еще из исторических личностей можно было бы сравнить с Путиным?

– Я хорошо знал знаменитого реформатора Ли Куан Ю, он в Сингапуре тоже столкнулся с очень тяжелой ситуацией. Но что такое Сингапур в сравнении с Россией? А вот в ФРГ в 1949 году ситуация была подобна нынешней нашей: кадров нет. Аденауэр, повторяю, пятнадцать лет выводил страну из кризиса.

Так что все решают кадры. А что можем сделать мы? Говорить о кадровой проблеме, писать и обсуждать эту тему. Еще Пушкин был убежден, что слова – есть действие.

Беседу вели Валерий Панов и Алексей Тимофеев

Примечания

1

Бжезинский З. Великая шахматная доска. Господство Америки и ее геостратегические императивы. М.: Международные отношения, 1998. С. 118–119.

2

Подробно этот сюжет рассматривается в первой и заключительной главах настоящей книги.

3

См., например, выдержавшую подряд несколько изданий книгу: Дроздов Ю. И. Вымысел исключен. Записки начальника нелегальной разведки. I и II ч. М.: Артстиль-полиграфия, 2013. С. 560.

4

Леонов Н. С. Крестный путь России. М.: Русский Дом, 2003. С. 359, 364, 372, 373.

5

За год до своей смерти, подходя к завершению работы о Петре, своему близкому окружению Пушкин говорил даже об «отвращении к герою ее».

6

Цитаты А. С. Пушкина в настоящем издании приводятся по замечательной книге одного из самых глубоких специалистов по пушкинскому наследию Ильи Львовича Фейнберга (1905–1979) «Незавершенные работы Пушкина» (М.: Художественная литература, 1979. Изд. 7-е. С. 35).

7

Фейнберг И. Л. Указ. соч. С. 35. За день до трагической дуэли, 26 января 1837 года, поэт уже не мог думать ни о чем другом, кроме дописывания истории Петра. Завтра, говорил он знакомым, застрелю Дантеса и займусь только историей Петра. «Перед дуэлью, – вспоминал позже А. Н. Вульф, – Пушкин не искал смерти: напротив, надеясь застрелить Дантеса, поэт 'располагал поплатиться за это лишь новою ссылкою в Михайловское' и там-то на свободе предполагал заняться составлением «Истории Петра Великого» (см.: Фейнберг И. Л. Указ. соч. С. 39).

8

Сказать по правде, я далек от того, чтобы ставить знак равенства между Владимиром Путиным и Петром Великим. Разные эпохи, разные и люди. Разница уже в том, что Петр был, по сути, протестантом, а Путин – православный верующий. Да и вообще в отношении Петра я скорее склонен разделить ту оценку, которую ему дал в своей работе «Россия и Европа» великий русский социолог и геополитик Николай Яковлевич Данилевский (1822–1885): государственные реформы Петра заслуживают вечной признательности, а накладывание на все русское печати «низкого и подлого» по сравнению с Европой заслуживает порицания. В этом плане Путин как государственный деятель и как русский национальный патриот для нас много ценнее Петра Первого.

9

The American Spectator. USA / New-York / 06.08.2001.

10

Вестерн (англ. western – западный) – направление в искусстве, характерное для США. Получило развитие в кинематографе, литературе, живописи и других видах искусства во второй половине XIX века. Время расцвета примерно с 1860 по 1890 год.

11

А. С. Пушкин, похоже, первым из великих мыслителей чисто интуитивно нащупал эту безликую силу обстоятельств и обозначил ее как «силу вещей». Поэт не оставил нам разработку этой темы, но, если судить по черновым наброскам к некоторым его произведениям, как в стихах, так и в прозе, находка эта захватила его. Еще в 1826 году, когда по наказу Николая I он работал над запиской «О народном воспитании», поэт пришел к выводу о том, что существует некая сила обстоятельств, над действием которой не властен никто, ни царь, ни общество, ни даже Бог. Тема эта сильно волновала Александра Сергеевича, и он постоянно возвращался к ней. В 1827 году в черновых набросках письма к А. Вульфу Пушкин пишет: «Политические изменения, вынужденные у других народов силою обстоятельств и долговременным приготовлением (но у нас еще не требуемые ни духом народа, ни общим мнением, еще не существующим, ни самой силой вещей), вдруг сделались у нас предметом замыслов и злонамеренных усилий». В 1831 году поэт вновь возвращается к этой находке и вводит ее в сожженную им впоследствии десятую главу «Евгения Онегина». В уцелевших строфах этой главы можно прочесть его размышления о так и оставшихся для него нераскрытой тайной подлинных причинах русской победы над Наполеоном: «Гроза двенадцатого года // Настала – кто тут нам помог? // Остервенение народа, // Барклай, зима иль русский бог? Но бог помог – стал ропот ниже. // И скоро силою вещей // Мы очутилися в Париже, // А русский царь – главой царей».

12

Прекрасный миг – между прошлым и будущим. Интервью А. Угланова с Михаилом Швыдким // Аргументы недели. 2015. 9 июля. С. 9.

13

Реабилитация: как это было. Документы президиума ЦК КПСС и другие материалы. Март 1953 – февраль 1956. Международный фонд «Демократия» [Фонд Александра Н. Яковлева].

14

Медведев Р. А. Владимир Путин. М.: Молодая гвардия. 2007. С. 117.

15

«Надо заметить, – пишет коллектив помощников Б. Ельцина в прижизненном издании фундаментальной монографии «Эпоха Ельцина. Очерки политической истории», – что вопрос о русском самосознании, о необходимости решительно поднять роль России остро дискутировался все годы перестройки. Это была одна из излюбленных тем «толстых» литературных журналов и публицистов «славянофильского» толка. Агитпроп, следуя «ленинским принципам интернационализма», постоянно гасил накал обсуждения таких вопросов. Сама их постановка считалась проявлением «великодержавного шовинизма», «русского национализма». Демократический взрыв сделал эту идеологическую проблему актуальной политически. Все громче звучали голоса, требовавшие покончить с неравноправным положением РСФСР. Трудно было смириться с такой несправедливостью, когда даже само слово «Россия», в сущности, оказалось вытесненным из политического обихода… (хотя) в мире не случайно СССР по-прежнему неофициально именовали Россией». Батурин Ю. М., Ильин А. Л., Кадацкий В. Ф., Костиков В. В., Краснов М. А., Лившиц А. Я., Никифоров К. В., Пихоя Л. Г., Сатаров Г. А. Эпоха Ельцина. Очерки политической истории. М.: Вагриус. 2001. С. 87–88.

16

Черчилль У. Мировой кризис. Восточный фронт. М.: Принципиум, 2014. С. 322.

17

Смоленский А. П., Краснянский Э. В. Заложник. М.: Вагриус, 2006. 592 с.

18

Был еще и третий – Е. М. Примаков, занимавший пост премьер-министра с 11.09.98 по 12.05.99. Но этот фигурант рассчитывал выйти на президентские выборы в марте 2000 года независимо от Кремля. Однако поскольку ни сам Б. Ельцин, ни его близкое окружение Примакова в этом качестве даже близко в расчет не принимали, в серьезную раскладку преемников он фактически не входил. Б. Ельцин, в частности, признавал, что Примаков «обладал огромным политическим ресурсом», однако обращал внимание на то, что при всей своей честности, порядочности и верности конституции тот «собирал в свой политический спектр слишком много красного цвета». «Примаков, – говорил позднее Ельцин, – категорически не мог быть тем премьером, который будет бороться за президентство в 2000 году. В этой роли России нужен был человек совсем другого склада ума, другого поколения, другой ментальности». Цит. по: Зверев А. Примаков – значит первый // Культура. 2015. 3–9 июля. С. 2.

19

Мороз О. П. Почему «поставили» именно Путина. М.: Алгоритм. 2013. С. 133.

20

Хорошо зная основные вехи политической карьеры А. Чубайса, о мотивах его поведения в этой ситуации гадать не приходится. Судя по информации, поступавшей в тот момент, Анатолий Борисович в своих действиях в эти судьбоносные для России недели и месяцы опирался не только на поддержку руководителей Бильдербергского клуба и Трехсторонней комиссии, в заседаниях которой он нередко участвовал, но и на свои собственные прогнозы. С уходом из политики Бориса Ельцина сам Анатолий Борисович имел шансы остаться в большой российской (и международной) политике только в том случае, если бы президентом России после Ельцина стал Сергей Степашин. На него Чубайс имел достаточно сильное влияние, а на Путина – нет. Смиряться с такой перспективой после 2000 года Чубайс не хотел, так как первой целью главного приватизатора страны, как его до сих пор называет народная молва, всегда было не личное обогащение, а участие в делах большой политики.