Быть Героем - Александр Николаевич Романчиков

чуть не утерял равновесие, но вовремя схватился за поводья. Конь воспринял это как команду, сигнализирующую остановку. Весьма удачно, ведь дальше сражаться верхом не было возможности. Паша быстро спешился, а увидевшие его византийцы поспешно разворачивались, понимая, что теперь уже они окружены. Впрочем, их еще не успели заметить другие охранники. Четверо копейщиков резко превратились в трех – Мигэль одинаково хорошо стрелял как с коня, так и пешим.

Один из оставшихся хотел было пронзить Павла копьем, пока тот замешкался, пытаясь выхватить из-за спины щит, но ему самым наглым образом помешали. Топором в голову. Русы быстро отреагировали на появившуюся в тылу угрозу, а так же с радостью встретили подкрепление. Оставшихся двух копейщиков быстро зарубили, так что те не успели даже попытаться оказать хоть какое-то сопротивление.

Предложение дожать «басурман» Паша поддержал. Наконец-то ему удалось снять со спины щит, который так не вовремя зацепился ремнем за кольчугу, Мигэль же успел спешиться. Вместе они двинулись к месту, где все еще кипела битва.

Продвигаясь вперед, Паша понял, что при желании купцы могли бы и разъехаться. Наверно, виной случившемуся была жадность, осталось выяснить, чья именно.

Единого фронта у битвы не было, она распалась на малые очаги, и в каждом из очагов успех одерживали разные стороны конфликта. Однако в целом, как успел оценить Павел, побеждали по-прежнему руссы.

Кто-то скулил из-под воза, мимо которого проходил Паша, должно быть туда в страхе забился один из возниц. Не было времени выуживать его оттуда сейчас, но Паша знал, что убивать будут всех. Это читалось на лицах воинов. Предательски сузившаяся дорога теперь дышала смертью.

Паша не решался использовать магию, он боялся потерять слишком много сил, к тому же он не мог знать наверняка, как отнесутся к колдуну. Он вклинился в битву по-простому, без всякой магии. Без страха, что его признают бесчестным, он подрубил ногу врагу, повернувшемуся к нему спиной. Уже через миг этого врага настигла огромная булава, которую держал в руках такой же огромный рыжий детина. Размозжив греку голову, он лишь весело присвистнул и кинулся дальше в бой. Паша решил последовать его примеру, но не с таким пылом. Вокруг сверкали лезвия мечей и топоров, острия копий, изредка свистели стрелы. Паша искал наиболее уязвимых врагов, не собираясь играть в благородство. Он понимал, что если намерен выжить и выйти из битвы победителем, совсем не обязательно кидаться в гущу врагов и пытаться одолеть их одной лишь храбростью. К тому же храбрецов в компании княжеского каравана было достаточно. Впрочем, храбро сражались и греки, но все же их сопротивление было полностью сломлено.

Всех охранников, возниц и самого хозяина каравана предали мечу, таким образом, никто бы не смог рассказать о том, что произошло на этой дороге. Все-таки подобное происходило нечасто, как понял Паша, и могло повлечь за собой тяжелые последствия. Если бы даже они ушли от погони, то вряд ли купец Мирик смог бы еще когда-либо вернуться в Византию со своими товарами.

Чавкая, болото медленно поглощало тела еще недавно отважно сражавшихся бойцов. Это болото стало не только камнем преткновения меж двумя отрядами, но и последним пристанищем для одного из них. Когда все следы стычки были уничтожены, настало время познакомиться и с хозяином каравана.

Под пристальными взглядами вооруженных охранников, многие из которых до сих пор тяжело дышали после схватки, Паша и Мигэль прошли к купцу, занятому раздачей приказов. Сопровождал их начальник охраны, высокий, слегка смуглый воин в ламелярном доспехе. Звали его Ярослав, выглядел он лет на сорок, но в бою, как заметил Павел, Ярослав мог дать фору любому молодому.

– Вот, Мирик, помогли нам, не менее четверых закололи, – представил Мирику незнакомцев Ярослав, – Говорят, просто странники, с нами им по пути. Возьмем?

– Конечно, возьмем, – лицо купца расплылось в широкой улыбке, – Коли просят. Однако, пусть сначала расскажут, кто такие, и куда путь держат.

«Не обыскивают и не пытают, уже хорошо»: подумалось Паше, прежде чем он стал говорить. Откровенную ложь Мирик мог и не принять, а потому соврать нужно было что-то правдоподобное.

– Я обычный странник. Мы с моим другом странствуем уже очень давно, – Паша выдержал многозначительную паузу, – Так давно, что успел позабыть, где мой дом и откуда я родом.

Паша вдруг подумал, что запутанная речь с претензией на загадочность может помочь избежать лишних вопросов:

– Едем мы в Светлое княжество, быть может, там мы обретем свой дом, – закончил он.

– Это сколько лет ты странствуешь со своим другом? – лицо купца выражало неподдельное удивление, – Светлого Княжества нет уже четыре сотни лет. Распалось оно, стараниями врагов.

– Я же сказал, что странствую долго, – не меняясь в лице, ответил Паша, тем самым покрывая себя ореолом тайны.

– Хм… – Мирик, поглаживая бороду, внимательно оглядел Пашу, – И вы просто хотите продолжить путь с нами?

– Да, – Паша кивнул.

– А вдруг ты беглый преступник? – Мирик, казалось, задавал эти вопросы лишь для вида.

– Думаю, тогда я не стал бы выходить на дороги и кидаться в бой, я бы искал других путей.

– И то верно, – Мирик оглядел свое воинство, – Вы, я вижу, железом махать горазды, а у меня теперь охраны не хватает, а ведь путь неблизкий. Так что я вам предлагаю работу, а вы соглашайтесь. Я плачу одну десятую прибыли Ярославу, а он делит ее поровну меж всеми охранниками. Заработаете себе серебра, хватит еще на странствия, если спокойно доберемся. Идет?

– Идет, – ответил Паша без раздумий.

– Тогда по коням, некогда нам здесь оставаться! – скомандовал купец.

Весь груз и ценные вещи, что вез византийский караван, перекочевал к Мирику вместе с лошадьми и возами. Наскоро собранные военные трофеи пока что сложили на отдельную телегу, в основном это были сапоги, шлема и оружие погибших. Прибыль купца обещала быть немалой, что должно было бы отразиться на зарплате охраны, а значит, и на Пашином благосостоянии. «Все не так уж и плохо»: покачиваясь в седле и изображая бдительного охранника, подумал Павел.

Глава 4.

– Если бы не его жадность, мы бы не мокли, и возы бы не увязали, – бурчал один из охранников, пытаясь подложить доску под увязшее колесо.

Осень – не лучшее время для подобных путешествий, ведь размокшие дороги никак не способствуют им. Мирик же рассчитывал вернуться раньше, но что-то его задержало в Греции, и в обратный путь он собрался лишь к середине осени. Все без исключения охранники были недовольны этим фактом, но повышенная оплата их